– Так я его с таких лет знал! Он с моей Катькой в школе учился.
– Я сегодня с его матерью разговаривал, – продолжал врать Антон. – Говорит, каждую неделю наведывается.
– Полину видел? – встрял в разговор самый неразговорчивый, Матвей Егорович. – Да он о ней и не печется.
– Во-во, – вновь перехватил инициативу Степаныч, – ты уж не обижайся, но никудышный он сын, хоть и при деньгах.
– Почему? – откровенно удивился Антон.
– Мишка больше к своей шалаве Алке сюда мотается, бесстыдник. К матери на полчаса заскочит и сразу к этой бляди. Куда только ее мужик смотрит? Даже охрану здесь оставляет, они до утра в машине маются.
– Что за Алка? – догадавшись, что нашел то, что искал, переспросил Антон…
Наступила теплая ночь. Утонувший в свете рекламных огней, город вздыхал шумом шуршавших по асфальту колес автомобилей. Если в центре еще кипела жизнь, лилась музыка, бродили толпы народу, то окраины уже утонули в сновидениях. В свете редких здесь фонарей лишь изредка мелькали фигурки запоздалых пешеходов, да тоскливо перелаивались на пустырях бродячие собаки.
Из подъехавшего к панельной пятиэтажке джипа вышел человек. С минуту он стоял, задрав голову к двум светящимся на третьем этаже окнам, пока в них не появилась женская фигура. Слегка отведя рукой тюлевую занавеску, она махнула ему рукой. Одновременно оставшемуся сидеть в машине водителю показалось, что в окне, на лестничной клетке между вторым и первым этажами, что-то мелькнуло, однако, не придав этому значения, он принялся опускать спинку сиденья. Между тем, воровато озираясь, мужчина вошел в темный подъезд. Неуверенно ступая, он поднялся на первую площадку и остановился. Что-то его насторожило. Протянув вперед руку, он вдруг наткнулся на человека. В то же мгновение резкая боль в низу живота парализовала не только тело, но и дыхание. Не издав ни единого звука, он стал медленно оседать на пол. За отворот пиджака проворно скользнула чья-то рука, вырвав пистолет из кобуры под мышкой…
Подхватив Найдина под руку, одновременно уткнув ему в бок его же пистолет, Антон вывел неудачливого любовника на улицу.
– Иди к машине, и без глупостей, – прошипел он ему на ухо. – И предупреди водителя, чтобы не дергался.
Найдин закивал…
– Выезжай на дорогу и сразу направо, – скомандовал Антон сидевшему за рулем парню, усевшись на заднее сиденье.
Покосившись в зеркало заднего вида на своего шефа, водитель подчинился. Через несколько кварталов они свернули на пустырь, который Филиппов облюбовал заранее. Не дожидаясь, когда машина остановится, Антон в упор выстрелил сначала в затылок водителю, затем, уткнув ствол пистолета в висок Найдину, убил и его. Выйдя из машины, огляделся. Все было по-прежнему тихо. Вряд ли кого-нибудь потянет среди ночи на заваленный хламом и заросший кустарником пустырь, а до ближайших домов было достаточно расстояния, чтобы не услышать выстрелов.
Достав из внутреннего кармана пиджака Найдина портмоне, он вынул оттуда две фотографии жены. Порвав их напополам, вставил в рот водителя.
Пистолет, разжав пальцы, вложил в руку Найдина. Немного поколебавшись, взял кейс, стоящий на переднем сиденье.
«Все, – облегченно подумал он, садясь в стоящую неподалеку "девятку" и снимая с рук резиновые перчатки. – Пусть теперь криминалисты ломают голову над мотивами».
* * *
Тахтамиров сделал несколько глотков пива и, зажмурившись от удовольствия, запрокинул голову назад. В бездонной голубизне неба носились чайки. С минуту понаблюдав за ними, он перевернулся на живот, подставив солнцу покрытую веснушками спину, и толкнул в бок Вику:
– Пойдем уединимся.
Капризно наморщив носик, торчащий из-под накинутого на лицо полотенца, она хмыкнула:
– Ну сколько можно, дорвался до бесплатного. Говорю же, натер там уже все. Что ночью будешь делать?
– А он резиновую с собой возьмет, – хихикнула лежащая рядом блондинка в малиновом бикини.
– Поговори мне еще, – беззлобно бросил ей Валерий. Поднявшись и отряхнув с себя песок, посмотрел в сторону озера.
Народу было еще немного. День только вступал в свою силу, но через каких-нибудь полтора часа на пляже некуда будет яблоку упасть.
Сегодняшний день он решил посвятить отдыху от всех дел. Соврав жене, что поехал на самые дальние объекты, предупредив только Дарьина, который остался ждать известий от Филиппова, он взял двух своих сотрудниц и рванул на озера.
Вика и Тамара занимались компьютерным дизайном. По совместительству и также не задаром периодически снимали половое напряжение одна с шефа, вторая – с его главного телохранителя.
Валерий развернулся в сторону дороги и сразу увидел машину своего начальника охраны. Припарковавшись рядом с «Вольво» директора, Палыч спустился к озеру.
– Вижу по лицу, что период дурных вестей у нас прошел, – осторожно заметил Валерий, заглядывая в глаза Дарьину.
– Ты прав. Наш вундеркинд вновь отличился. Его творческим порывам можно позавидовать.
– Не томи. – Отойдя немного в сторону от девушек, Тахтамиров с нетерпением уставился на Палыча.
Тот вынул из кармана брюк сложенный вдвое листок, тряхнул его, разворачивая, и начал читать:
«Найдин в порыве ревности, причиной которой стали фотографии его жены, обнаруженные у водителя, застрелил его и сам покончил жизнь самоубийством. Беря во внимание то, что он часто доверял своему водителю возить по разным нуждам супругу, следствие не исключает возникших между ними симпатий, перешедших в новые, более близкие отношения».
Дочитав до конца, Дарьин протянул листок Валерию:
– Самое интересное – жена призналась, что изменяла с водителем, поэтому версия убийства на почве ревности основная.
– Вот те на! – Тахтамиров хмыкнул. – Ай, да Филиппов, ай, да молодец!
* * *
Поднявшись на свой этаж, Антон по оставленным заранее меткам с удивлением обнаружил, что в его отсутствие двери кто-то открывал. Не мешкая, позвонил соседу.
Несмотря на раннее утро, Федор Леонидович уже не спал.
– Можно еще раз балконом воспользоваться? – Антон смутился. – Ключи потерял.
– А ты позвони, – сосед улыбнулся. – Твоя вчера приехала.
– Правда? – удивился Антон. Он рассчитывал, что Марина пробудет за городом дней десять.
– Правда, правда, – он открыл двери шире, кивая в сторону кухни. – Мне вон зелени принесла.
Антон увидел через плечо заваленный укропом, петрушкой и луком стол.
Услышав под дверью шум, вышла Марина.
– Ты что, вернулась? – Антон изобразил на лице удивление. – Я собирался следом за тобой махнуть, – оправдывая недовольство в голосе, соврал он.
– Скучно там. – Она улыбнулась и чмокнула его в губы. – Давай проходи. Чего мы в коридоре обсуждаем свои проблемы.
За все время Антон не удосужился глянуть на содержимое кейса. Пройдя в комнату и усевшись в кресло, с помощью перочинного ножа он наконец вскрыл его.
Несколько папок были с документами, касающимися деятельности «Феникса». Финансовые отчеты, договора. Один отсек занимал серебряный пенал с туалетными принадлежностями и полотенце.
– Джентльменский набор, – задумчиво проговорил он, разглядывая плоскую фляжку с коньяком.
– Что ты сказал? – войдя в комнату, Марина подошла сзади и положила ему руки на плечи.
– Подвозил одного типа, а он в машине кейс оставил, – усмехнулся Антон, вытаскивая из небольшого конверта пачку фотографий.
С первого взгляда Антон понял, что у него в руках результаты наблюдений за сотрудниками «Теодолита». Многие из них были сняты на выходе из офиса, на пляжах, в ресторанах.
– Ой! – вскрикнула неожиданно Марина и выхватила у него из рук очередной снимок. – Это они!
– Кто они? – не понял Антон.
– Те, что меня дома в заложницах держали.
– Ну-ка, ну-ка! – Он взял из ее рук фотографию. На снимке были запечатлены двое молодых парней, садившихся в машину. Одного из них Антон уже видел, когда его возили к Тахтамирову.
– Ты не ошиблась?
Марина отрицательно покачала головой.
– У него на руке татуировка была, – она сунула под нос Антона свою руку, показывая место выше запястья, – череп и змея.
На фотографии у парня действительно в этом месте что-то синело, но разобрать детальнее, что именно, было невозможно.
– Ты, по-моему, говорила, они в масках были? – все еще думая, что она ошибается, усомнился он.
– Двери в ванную были полуприкрыты, а свет выключен, поэтому они не могли видеть, как я за ними через зеркало, которое в прихожей висит, наблюдала. Маски они надевали, когда надо было меня в туалет выводить или кормить. Ну, еще когда в квартиру ворвались, – немного подумав, добавила Марина.
– Значит, говоришь, череп и змея, – задумчиво проговорил Антон.
«Неужели его разыграли, воспользовавшись положением загнанного волка?»
Он стал прокручивать в голове события, результатом которых стал разговор с Тахтамировым, где он, в порыве чувств, объявил себя должником и, по сути, дал присягу на верность шефу «Теодолита».
