— Да чего тут делиться? Вы и сами все знаете. Да, Ибрагима наверняка использовали втемную. Что может Ибрагим? Передать чего-нибудь гонцу — место людное, часто посещаемое; усадить нужных людей в кабинет и подать знак… То есть он почти наверняка не в курсе всех деталей. Но Султан-то в курсе! И, если посчитает нужным, сдаст наши приблизительные координаты родственникам убиенных. Есть такая-то команда, в которой трудится товарищ Воронцов, сидит эта команда в Ханкале, больше ничего не знаю… А это, согласитесь, уже адресно — фамилия и расположение. То есть если раньше интерес проявляли только ко мне, то теперь будут охотиться за всей командой.
— И чему же ты рад? — кисло удивился Иванов. — В этом есть какая-то, как ты говоришь, здоровая целесообразность?
— Нету, — признался Костя, продолжая улыбаться. — Но представьте себе… Представьте, вы — в дерьме…
— Нет, я, конечно, терпеливый, но не до такой же степени! — возмутился Иванов.
— Да это же образно, Сергей Петрович, образно! Это метафора. Вы же интеллигентный человек, умница, вам ли не понимать такие вещи… Представьте — вы в дерьме, один, тоскуете, скучно вам… И вдруг к вам туда, в дерьмо, подсаживают целую команду этаких глыб и матерых человечищ, славных боевых товарищей… А?
Сразу ведь веселее, согласитесь! Вы уже не один в дерьме, вас там — компания! И сразу на душе как-то светлее…
— Это боевая психическая травма, — покачал головой Иванов. — Тебя бы в профилакторий — на пару месяцев…
Вскоре прибыл Глебыч и с ходу очертил общие контуры решения проблем со свидетелями:
— Никаких проблем. Никого не видели, ничего не знают. А на случай, если прокуратура все же влезет, — какой-то левый снайпер с крыши стрелял, рассмотреть не удалось, с места происшествия скрылся. Обычная разборка нефтяной мафии. Нормально?
— И во что нам это станет? — Иванов радоваться не стал, деловито достал блокнот и приготовился записывать.
— Ящик водки — непаленой… — Глебыч принялся загибать пальцы, — …укладка «Снега», НРС — один штук, сапоги резиновые, плащ-накидка.
— Эка его разобрало… Сапоги-то зачем?
— Зима скоро… Не дадим?
— Да куда деться-то! Это все?
— Десять банок сгущенки, два сухпая, два блока «Петра».
— Почему два блока?
— С пулеметчиком еще один боец был.
— Ясно. Все даем, грузи, вези. Вот деньги, купишь два блока «Петра». Давай, займись — нам с гостем поболтать надо…
По поводу методики допроса пленного возникла неизбежная дискуссия.
— Пытать. — Петрушин плотоядно облизнулся. — Полчаса — расскажет все, что знает.
— Да, пытать — это хорошо, — поддакнул лейтенант Серега. — Нет лучшего метода добычи информации, чем запредельные страдания хомо прямоходящего.
— Не уверен, — застеснялся Иванов. — Есть сомнения…
— Какие сомнения?! — обиделся Петрушин. — Гарантирую — расскажет все, что знает, и даже больше!
— Вот то-то и оно, — вздохнул Иванов. — Я не в эффективности сомневаюсь, а в объективности результата. Наврет с три короба, разбирайся потом, где что…
— Пока Жека будет готовиться, накидайте вопросник, — со знанием дела посоветовал лейтенант. — Несколько вопросов-провокаторов на фактор лжи. Тогда будет понятно, где оно врет. А мы поправим…
— Нам от него только информация нужна? — уточнил Костя.
— Да вот как раз наоборот. — Иванов был задумчив — все еще сомневался. — Может оказаться так, что информации у него — мизер. А нам надо, чтобы он в первую очередь сдал «связь» с нашей стороны. Если знает только в лицо и другими данными не располагает — надо, чтобы он нам его втихаря показал. Вот…
— А вы уверены, что эта «связь» есть? — прицепился въедливый Костя.
— Не уверен, — признался Иванов. — Это только мои предположения. Это просто мне хочется, чтобы так было… Однако очень может быть, что Ибрагим просто выполняет просьбы Султана и ничего такого ценного не знает. То есть используют его втемную, как это часто случается.
— Ну, тогда вообще нет смысла его допрашивать. — Костя пожал плечами. — Если все обстоит именно так, мы заранее знаем, что он скажет: пришел человек от Султана, показал фото, сказал — посадить в кабинет, потом дать знать…
— Ну уж дудки! — возмутился Петрушин. — На фига вообще привезли, спрашивается? А вдруг он что-то знает? Ведь не простим потом себе! Полковник?
— Да, в словах господина Петрушина есть рациональное зерно, — задумчиво кивнул Иванов. — Духанщик Ибрагим… Как он на этого… зятя смотрел?
— Узнал сразу, — сказал Костя. — Никаких сомнений.
— Угу… Если сразу узнал, значит, зятя ему показывали. Возможно, и твое фото тоже показывали — на всякий случай. Кроме того, нельзя не признать, что Ибрагим — очень удобная фигура для всяких шпионских делишек. В его кафе можно «забивать стрелки», не привлекая внимания, передавать через него сообщения, какие-то предметы экипировки и так далее… Значит, есть основания предполагать, что Ибрагим — одно из основных связующих звеньев между сторонами. В общем, если я не ошибаюсь на его счет и нам удастся его разговорить… мы могли бы одним махом решить все наши проблемы.
— Ладно, мы попробуем. — Костя потер ладони в предвкушении непростой работы и азартно блеснул глазами. — Работаем по старой методике антиподов, делая акцент на возможности разумной альтернативы. Жека, твоя задача — морально подготовить его к принятию консенсуса, но к острой фазе пока не приступать. Я спущусь минут через пятнадцать, а пока продумаю вопросы. Просьба — оставить амбиции, внимательно слушать, реагировать адекватно. Вот… Однако, если у меня ничего не выйдет… Извините, Сергей Петрович, — придется подарить нашего гостя господину Петрушину. Со всеми потрохами.
— И это будет правильно, — одобрил Вася. — Тогда он расколется напополам. До самой жопы!
— Пошли, старший брат, — я буду тебе ассистировать. — Лейтенант принялся закатывать рукава. — Не дадим ворогу обмануть наши чаяния…
Едва Петрушин с лейтенантом удалились в блиндаж, Лиза, как отличница на уроке природоведения, подняла руку и елейным голоском доложила:
— У меня есть сообщение.
— Мы вас слушаем, барышня, — рассеянно кивнул Иванов. — Сообщайте.
— Позвольте взглянуть на страничку из фотоальбома, которую мы с Костей привезли из Моздока.
— А сообщение?
— Сначала — взглянуть.
— Лиза, ну что за блажь? — Полковник вытащил из кармана «состаренные» репродукции фото Руслана Балаева. — Смотри на здоровье, это лучше, ближе к действительности…
— Мне не нужен Балаев, — покачала головой Лиза. — Мне нужна страничка альбома. И я хочу, чтобы Костя тоже посмотрел…
— Может, мне дадут сосредоточиться?! — возмутился Костя. — Думаешь, это вот так запросто: посадить на «понятия» такого прожженного каторжника, как Ибрагим, и убедить его сотрудничать?
— Это важно, — неожиданно уперлась Лиза. — И, может быть, это поможет тебе в разговоре с Ибрагимом.
— Ладно, пошли, — сдался полковник. — Костя, окажем даме уважение, раз уж так настаивает…
В своем модуле полковник открыл неподъемный стальной ящик, в котором он хранил документы, и достал страницу альбома с выпуском Руслана Балаева.
— Думаю, я не ошибаюсь. — Лиза извлекла из нагрудного кармашка карандаш для подводки глаз и обвела фото Рашида Агаева. — Я фотографировала мертвые тела этих нехороших людей. И запомнила… Вот этот — водитель «рафика». Костя, посмотри.
— Это может быть просто сходство, — недовольно поморщился Иванов. — Этому фото уже тринадцать лет!
Тут семнадцатилетний пацан… Откуда вообще такая уверенность?
— Он совсем не изменился. — Лиза постукала по фото аккуратно обрезанным коготком. — Это он. Костя, помнишь, что говорила учительница? Троица. Руслан Балаев, Рашид Агаев и этот, их заводила, — как его…
— Абай Рустамов! — Костя выхватил у Лизы карандаш и обвел фото Абая. — Лиза, ты гений!
— Отдай карандаш. Я им глаза подвожу…
— Не понял? — Иванов не на шутку разволновался. — Я что-то упустил? Я чего-то не увидел?
— Вы не видели «повара»! — воскликнул Костя. — А я-то думаю, откуда мне знакома эта рожа?
— Повара? — Лиза удивленно вскинула бровки.
— Пока вы там в развалинах сидели, меня пытался лично уколоть Абай Рустамов, — пояснил Костя. — Заводила хренов… Который выступал в роли повара. Вот так.
— Занятно. — Иванов нервно дернул волосинку из носа и болезненно скривился. — Черт! То что эти двое привязаны к Балаеву, это, без сомнения… мгм… но что это нам дает? Черт, мне надо подумать… Посидеть…
— Что это нам дает, понятия не имею. — Костя панибратски подмигнул полковнику — имел право. — Правильно вы сказали, это вам думать. А вот что сейчас сказать Ибрагиму, я уже придумал. И потому позвольте вас пригласить на маленький урок общения. Простенький такой, непритязательный… но эффективный. Не думайте, что это самолюбование: если не получится — можете пристрелить меня на месте.
