Сегодня я заметил за своим столом худую плесень, постарше меня. Он снял банк где-то на пятьдесят лимонов. Не говоря о путевых гоп-стопниках, его застопорить с бабками могут даже подростки. Неужели вы его вот так отпускаете с бабками на произвол судьбы?
— Игроки, выигравшие в казино по-крупному, обеспечиваются нами охраной и транспортом, который доставляет их в любую точку города, куда они пожелают. Если, конечно, они обратятся к менеджеру с такой просьбой. Но сильные, постоянные игроки приезжают к нам со своей охраной и на своем транспорте и в нашей помощи практически не нуждаются.
— А ты сам не практикуешь грабить тех везунчиков, которым лишние бабки в карман насыпались?
— Такой подлянки мы допустить не можем. Лицо казино должно быть чистым, привлекать к себе игроков, а не отпугивать разными грязными махинациями. Я увольняю с работы дилеров, даже если они случайно недодадут клиенту пару кусков из выигрыша. Вроде бы чего из-за пустяка становиться в позу, но принципиальность и честность отношений между казино и игроками залог того, что твое казино не взорвут, не сожгут, а его хозяину не всадят в боковину ни пики, ни желудя.
— Ты мне о такой своей честности по казино на полном серьезе трекаешь или шутишь?
— Я тебе говорю, как должно работать настоящее казино, а как не должно и как ты думаешь развернуться, это твое дело, — уклончиво ответил Душман на поставленный вопрос, но своим ответом собеседника удовлетворил.
— Какое бы ты дал название моему будущему детищу?
— «Самей».
— Что-то слово непонятное. Наверное, не русское?
— Ага!
— И как оно переводится?
— По древне-еврейски это означает: «застыть в изумлении». Разбогател в казино или стал нищим, все равно застыл в изумлении, — улыбнувшись, пояснил Душман.
— А что, между прочим, толковое название, — с удовольствием принял предложение друга Лесник.
— Мне его подсказали уже после того, как я назвал свое заведение «Манелла», — признался Душман.
Несмотря на проигрыш, Лесник считал вечер проведенный им в казино очень удачным. Там он увидел и открыл для себя новый и довольно прибыльный вид бизнеса, который к тому же разрешен законом.
Возвратившись после ресторана домой, Душман поинтересовался:
— Ты когда думаешь отправляться в штаты?
— Завтра еще денек побуду у тебя и, думаю, послезавтра отчаливать.
— Я бы тебе советовал своих телохранителей не брать с собой туда.
— Чем они тебе не понравились? — настораживаясь, поинтересовался у друга Лесник.
— Парни вроде бы стоящие, но у них есть один недостаток.
— Какой?
— Они по-американски не шпрехают.
— Знаю, но ты ж понимаешь, что лететь туда без надежного тыла я не могу. Хотя два человека — не такой уж надежный тыл.
— У меня есть тебе предложение.
— Говори!
— Пускай твой Колумб с Горой побудут у меня до твоего возвращения из Америки. Вместо них я тебе дам двух бывших спортсменов, которые волокут в английском.
— Предложение вроде бы путевое, но проверены ли они тобой на надежность?
— Будь спок, если бы раньше я их не проверил в деле и не убедился в надежности, то неужели ты думаешь, я предложил бы их тебе в охрану? Ты же знаешь, что я тебя в совместных делах никогда не подвожу.
— Магарыч за твой подарок будем пить потом, если я вернусь из штатов, — улыбнувшись, пошутил Лесник.
— Так я могу на вас троих брать билеты?
— Конечно, но все равно ты мне их пришли, я хочу на них посмотреть, познакомиться и убедиться, что они действительно стоящие парни.
На другой день Лесник смотринами парней остался доволен и утвердил их кандидатуры для предстоящего с ним турне в Америку.
Лесник ни от кого не скрывал своего приезда в Москву, но и не собирался его афишировать. Однако пребывание в столице одного из патриархов, уважаемого козырного авторитета воровского мира, единственного из всех воров страны, сумевшего наладить сотрудничество российской мафии с американской, а через нее с итальянскими мафиозными группами, не осталось незамеченным. Интерес столичных воров к Леснику вызывался разными причинами, не только теми, о которых я говорил выше. Ворам хотелось воочию убедиться, что даже таким авторитетам, каким был Лесник, ведущим активную воровскую жизнь, предоставляется возможность дожить до глубокой старости и умереть естественной смертью. Каждому из них хотелось бы иметь для себя именно такой жизненный конец. Чтобы влить в себя определенную дозу оптимизма, уверенности в завтрашнем дне, они стремились к контакту с Лесником.
Другие авторитеты желали с ним встретиться как со старым знакомым, чтобы окунуться с ним в воспоминания десяти-двадцатилетней давности, когда они были не такими старыми, как сейчас. Такие воспоминания были приятными для всех участников.
Третьи стремились к встрече с Лесником как с признанным авторитетом, желая использовать его как третейского судью в разрешении ведущихся между ними споров. Разрешение такого спора доверять кому-либо из столичных авторитетов стороны не желали потому, что, если одна сторона выбирала для решения спора, допустим, Князя, то другая сторона желала, чтобы этот спор разрешал, скажем. Граф, тогда как первая сторона именно Графу не очень-то доверяла как судье. В такой ситуации Лесник был самым приемлемым вариантом, устраивающим все враждующие стороны.
Желающих встретиться с ним было так много, что Душман отказался от ее проведения у себя дома, перенеся на вечер в ресторан «Надежда», закрыв его от повседневных посетителей.
Как бы между прочим, Душман в беседе с ворами сообщал, что месяц тому назад Леснику исполнилось семьдесят лет, что дало повод наиболее давним знакомым юбиляра преподнести ему свои подарки и поздравить его с прошедшим днем рождения.
К шести часам вечера в ресторане собралось тридцать семь воровских авторитетов города. Желающих попасть на встречу с Лесником было гораздо больше, но многие были по воровскому рангу еще недостойны присутствовать на таком высоком собрании. Исключение составляли те молодые воры, которые имели козырных родителей, удостоенных встречи с Лесником. Представляя ему своих взрослых, уже вставших на путь совершения преступлений детей, побывавших в местах лишения свободы, они как бы показывали ему живучесть и преемственность воровских профессий.
Я обращаю внимание читателей романа на один немаловажный момент. Масть Лесника не делала его таким непререкаемым авторитетом, перед которым все собравшиеся должны были раболепствовать, заискивать и унижаться. При всем уважении собравшихся к козырной масти кого бы то ни было, воры обязаны были следить за своими словами, чтобы не обидеть разговаривающего с ним. Вот почему, обращаясь друг к другу, они говорили «свояк», «брат». Любое бестактное слов, вылетевшее нечаянно из уст одного вора в адрес другого, могло послужить причиной конфликта. Обиженный таким обращением вор мог тут же привлечь виновного к ответу и требовать от него или извинения, или удовлетворения. При этом допустивший бестактность по отношению к другому у окружающих никогда не получил бы поддержки, каким бы он при этом ни был до этого авторитетом.
Нашим зажравшимся чиновникам государственного аппарата в этой части есть чему поучиться у воров. Ведь у чиновников всегда прав тот, кто стоит на служебной лестнице выше остальных. И эти «остальные», зная, что их начальник хам и негодяй, заискивающе улыбаясь, молча терпят вылитую на себя бурю его «культуры». Может быть, поэтому госаппарат, состоящий из таких послушных винтиков, позволяет отдельным лидерам государства на определенных этапах его развития вращать его механизм то в одну, то в другую сторону.
Мы, обыватели, видя ошибки своих руководителей, тоже молча и послушно выполняем их волю. Мы, жители России, еще не погибли и не утонули на корабле своего государства лишь потому, что наш корабль огромен и крепок, и при всем желании самодуров-вождей им не удается его ни перевернуть, ни посадить на мель. Поэтому у нас есть крепкая уверенность в том, что когда-нибудь за руль нашего корабля станет опытный, мудрый капитан, достойный своего многострадального, терпеливого и трудолюбивого народа. Но я несколько отвлекся от собравшихся в ресторане «Надежда». Извините за отступление, я возвращаюсь к прежней теме.
