Владимир Шитов - Собор без крестов - 2

Рядом с Лесником сидели по обеим сторонам стола воры в законе: Душман, Оборотень, Граф, Штука,  Король, Бунтыл, Прима и Гуцул. Они известны читателям романа по первым двум книгам. Многих из старых знакомых по Москве Лесник за столом не видел. Одни из них умерли, другие были убиты при разборках, третьи отбывали наказа­ние в местах лишения свободы, четвертые просто находи­лись в данное время вне столицы и не знали о таком прият­ном мероприятии.

Встреча козырных воров с Лесником была всего лишь благовидным предлогом для общения между ними и реше­ния важных вопросов.

Жизнь воровских авторитетов в последние годы очень усложнилась, она стала многоукладной и разносторонней. Воры теперь решали задачи не только криминального пла­на, но и проблемы выживаемости предприятий, принадле­жащих им на правах собственности, и умножении своих банковских вкладов, вложение их в прибыльные производ­ства. Поэтому собравшиеся за столом не только употребля­ли спиртное и поглощали продукты, но и решали иные во­просы, обращаясь за помощью к своим друзьям. Некото­рые из воров, поднявшись со своего места за столом, под­ходили к нужному им человеку, беседовали с ним, после чего радостные или опечаленные возвращались вновь к сво­им тарелкам.

У воров в законе шла более непринужденная, но тоже не менее важная беседа.

—Ты знаешь, свояк, меня совсем замучала язва желуд­ка, —пожаловался Леснику Оборотень.

— А я смотрел на тебя и думал, чего это ты всем спирт­ным напиткам предпочитаешь спирт?

— Понемногу пью его, как лекарство!.. — пояснил сму­щенно Оборотень.

—  Почему операцию не сделаешь?

—  Боюсь хирургов. Зарезать, гады, могут.

—   Если хирург тебя зарежет, скажешь своей торпеде, чтоб ему жизнь укоротили.

—  Трудно будет кому-то говорить, когда уже зарежут. Да и жизнь этого чмура будет мне тогда до лампочки, — рас­судил Оборотень.

—    То нельзя, это нельзя — ну что это за жизнь Я бы на твоем месте рискнул с операцией. Вон смотри, как Гуцул со всем лежащим на столе управляется, — обратил Лесник внимание собеседника на жующего товарища.

Выпив рюмку коньяка и закусив, Гуцул, слышавший их разговор, довольный встречей и происходящей гулян­кой, проглотил последний кусок и произнес:

— Я потому много пью и кушаю, что теперь приходит­ся стараться еще и за вот этого парня, лишенного всех благ по своей глупой трусости.

— Я тоже когда-то был таким едоком, — завистливо за­метил Гуцулу Оборотень.

—   Если не секрет, ты зачем посетил нашу «деревню»? —поинтересовался у Лесника Бунтыл, вступая с ним в бес­еду.

— Отправляюсь за океан, в Штаты, а туда путь, как тебе известно, лежит через эту «околицу».

—  Понятно! А зачем туда летишь?

— Там один пидор сел на хвост моему сыну, может даже его фирму разорить.

—  А сможешь ли ты там один его дело исправить? — поинтересовался у Лесника Прима, тоже подключаясь к разговору.

—  Я там буду не один заниматься разборкой этой про­блемы. В Штатах живет несколько моих корешей, которые должны помочь мне справиться.

—  Бывшие наши эмигранты? — спросил Штука.

—  У меня на них тоже есть выход, но помогать мне бу­дут коренные американцы. Я когда-то с их помощью вы­таскивал Лапу из их академии.

—   Помню такой случай, — кивнул головой Штука. — Но я бы на твоем месте и от помощи наших, живущих там, тоже не отказывался.

—  А я и не отказываюсь. Если сильно приспичит, то обращусь, конечно, и к ним, — заверил его Лесник.

Довольный услышанным ответом Штука оставил его в покое. Граф, убедившись, что сидящие за столом все реже и реже вступают в беседу с гостем, обращаясь к ближайше­му его окружению, извинился:

— Друзья, как вы смотрите, если я на время уведу у вас Лесника?

— Зачем он тебе понадобился? — спросил его Гуцул.

—   Гапа с Субуром скоро до ножей дойдут по одному принципиальному вопросу, но я их уговорил свой спор мир­но решить через Лесника. Как он решит, так и будет.

—  Мое согласие на судейство я дал им два дня назад, — пояснил Гуцулу Лесник.

—  А я им уже подготовил зал судебного заседания, — пошутил Душман, указывая на деревянную дверь, ведущую в отдельный кабинет.

Просьба Графа к собравшимся ни у кого из них возра­жений не вызывала. Когда Лесник вошел в кабинет, там его уже ждали Гапа и Субур. Они сидели за столом друг против друга. Граф немногословно представил Леснику каждого из участников спора и попросил всех соблюдать порядок и не базланить, иначе беседа их слишком затянется.

—   Ну что, друзья, сами не можете решить свои пробле­мы? —присаживаясь к столу, поинтересовался у авторите­тов Лесник.

—  Выходит, что не можем, — пробурчал Гапа, которого в детстве знали как Куприянова Никиту Агановича, полу­чившего свою кличку по отчеству.

— Хотите, чтобы я по справедливости решил ваш спор?

— Да! — подтвердил Сабур, известный работникам ми­лиции как Решетов Константин Владимирович.

—  Я вашего дела не знаю, так же, как не знал и вас са­мих до сегодняшнего дня. Судить буду по справедливости, но учтите, мое решение для вас обоих окончательное и ни­кто из вас потом не имеет права с ним не считаться или не соглашаться. Мои условия понятны? Вы их принимаете?

— Я да, а как решит Сабур, не знаю, — сообщил Гана.

—Я тоже их принимаю, — ответил в свою очередь Са­бур.

—  Кто из вас будет излагать суть вашего конфликта?

—  Мне все равно, — отмахнулся Гапа.

—   Пускай говорит он, — предложил Сабур, указывая рукой на Гапу.

—   Значит так, — начал Гапа. — На моей территории проживает один фраер, к месту будь сказано, довольно де­нежный. Где-то месяца два тому назад он обратился ко мне за защитой, чтобы я предоставил ему свою крышу, не от кого-то конкретно, а вообще. За мою крышу он ежемесяч­но дважды отстегивал мне приличные бабки. И вот где-то полмесяца тому назад Сабур наехал на моего фраера с целью разделать его, как бог черепаху. Я же, отрабатывая бабки, полученные мною у фраера, и выполняя свое обещание, данное ему, всеми силами защищаю его от Сабура. Вот все, что я хотел сказать. Я ничего не выдумал? — завершая свой рассказ, обратился к своему противнику в споре Гапа.

—  Все верно изложил, — подтвердил Сабур.

«Видать, в этом споре прав Гапа», — подумал Лесник.

Его положение судьи обязывало выслушать, пускай хотя бы формально, доводы другой стороны, поэтому предоставил слово Сабуру. Тот незамедлительно воспользовался своим правом:

—  Ко мне обратился сосед, работающий инженером на одном заводе. Мужик с головой, трудолюбивый, компаней­ский. Я с ним даже несколько раз выпивал по случаю. Он мне пожаловался, что директор и главный бухгалтер их за­вода втихаря выкупили завод с отсрочкой платежей на пять­десят лет, о чем впоследствии узнал весь обманутый кол­лектив. Работяги избрали актив, который через Госарбит­раж стал бороться за свои интересы с бывшими своими руководителями. Сразу оговорюсь, что мой сосед не состоял в этом активе. Со своей головой он всегда найдет себе ра­боту, а поэтому за свое будущее не боится. Короче, арбит­ражный суд сделку купли-продажи завода его бывшими ру­ководителями признал недействительной со всеми вытека­ющими из этого решения последствиями. Сами понимае­те, что работяги на место директора и главного бухгалтера поставили своих людей. Мой сосед как пахал на заводе до­бросовестно, так и продолжал работать, что бывшим его руководителям не понравилось. В один прекрасный вечер моему инженеру в дом, в окно кто-то забросил баллон с бен­зином, в спальню, где отдыхал его десятилетний сын. А со­седа моего как раз в это время дома не было. Его старший сын, только вернувшийся из армии, сумел погасить возни­кший поджар. А если б его так кстати не занесло домой, то сгорела бы у инженера и хата, и младший сын. К тому же, в эту ночь аналогичным способом подожгли дом нового ди­ректора завода, что говорит о действиях, совершенных од­ними и теми же поджигателями и с умыслом. Сосед кинул­ся ко мне за защитой. Поклялся мне, что никому ничего не должен и никому ничего плохого не делал, а поэтому не желает быть жертвой какого-то дундука, чтоб на него страх наводил. И еще переживает, что если сейчас за руку того не поймать, дундука этого, так при новой попытке поджечь чего-нибудь может пострадать кто-либо из его семьи. Дал мне наводку, кого подозревает в шалости с огнем, И я со­гласился за него заступиться бесплатно, человек это просто хороший. К тому же он, когда наводку делал, сказал, что там очень богатые люди и я могу себя взять «се, что смогу из них выдавить. Мои ребята нашли поджигателей, — сопли­вые фраера, туфта, — через них вышли на организаторов. Один из них оказался главным бухгалтером, и заодно и тем самым фраером, которому Гапа предоставил свою крышу...