– Что собираетесь делать? – поинтересовался гинтиец.
– Я сейчас на яхту за материалами, Марсию возьму с собой. Хинар останется здесь охранять эту теплую компанию, а вы, Чеус, найдите Ли, она вроде бы на каком-то фуршете. Генри, вы трое пока лечитесь и отдыхайте, но тебя я разбужу, когда вернусь, поможешь с переводом. Все всё поняли?
– А Ли – это кто? – спросила Дигна.
– Лиана Лагайм, ты ее видела, – вполголоса пояснил Генри.
– Моя кузина, – добавила с гордостью Марсия. – Она архитектор и проектирует для ЗИПа древние дворцы!
– Пока я не вернулась, все двери здесь должны быть открыты настежь. Судя по тому, что рассказал Морис, для того чтобы за дверью оказались Комнаты, перед этим ее нужно закрыть. Хинар, присмотришь, ладно? Присматривать надо вот за ними, – Лейла кивнула на Мориса и Дигну. – Генри – разумный человек.
– А с Бланкой что будет? – ничуть не обидевшись, спросила Дигна.
– Бланкой займемся позже, сначала надо побольше узнать о Комнатах.
– И поймать Анджелу, – рассудительно дополнил Морис.
Слова Лейлы его задели, хотелось доказать, что он тоже разумный. В конце-то концов, кто сбежал из-под носа у Анджелы и привел помощь для остальных? Не Генри ведь. Генри только языком трепал.
– Само собой. А ловить ее будем на тебя, – усмехнулась Лейла.
Морис растерялся, потом нахмурился. В последнее время все кому не лень пытаются сделать из него приманку! Даже Лейла… Конечно, ради нее он готов на самопожертвование, но от этой насмешливой улыбки его покоробило.
– Имейте в виду, что Кирч профессиональная убийца, – суховатым тоном напомнил Чеус. – Боевики Конторы получали хорошую подготовку. Слабое место – она не пилот. Я имею в виду, не боевой пилот.
– Тогда выманите ее в воздух, а еще лучше – в космос, и я вам ее собью, – предложил шиайтианин.
Он был уже не молод – под пятьдесят, наверное, если не старше. Худощавый, но жилистый, с выступающими мослами. Невыразительное костистое лицо, крупные кисти рук, блекло-желтая кожа, прилизанные желтоватые волосы с проседью, залысины по углам изрезанного морщинами лба. Морис решил, что этот Хинар ему не соперник.
– Может быть, еще и в подарочной упаковке? – ухмыльнулся Чеус. – Она осторожная. Если Комнаты – надежная нора, где ее не взять, от такой норы она далеко не отойдет. Там фуршет скоро закончится, я полетел за Лианой.
Лейла с Марсией ушли вслед за ним.
После этого началась сладкая жизнь, как ее показывают в кино и в дорогих иллюстрированных журналах. Медавтомат еще на раз каждого продиагностировал и сделал какие-то инъекции. Переломов ни у кого не было, только ушибы и ссадины, и у Мориса растяжение лодыжки. Он даже расстроился: ему-то мечталось, что вдруг обнаружится серьезная травма, чтобы положили в «кокон», и Лейла приходила бы его навещать, переживала бы за него, сидела бы рядом.
Потом Дигна заявила, что хочет принять душ, Генри сказал, что он бы тоже не против, и все вместе пошли в ванную – просторную, с мозаичными рыбами на полу и объемными картинами, изображающими загадочную разноцветную жизнь кораллового рифа. Сколько же стоит снимать такой номер?.. Наверное, Лейла с детства привыкла к роскоши и тратит деньги, не считая. Морис не мог ей завидовать – он мог только смотреть на нее снизу вверх и восхищаться.
Дигна разделась первая, нисколько не стесняясь мужчин. Без одежды она оказалась именно такой, как Морис ее себе представлял: тощая и гибкая, словно ветка дерева, под гладкой смугловатой кожей рельефно выступают хрупкие ребрышки. Маленькие острые грудки с коричневыми сосками, вертлявые узкие бедра. Обе коленки разбиты, на правом бедре лиловеет громадный кровоподтек – это в пещере, когда ее швырнуло на пол. Пышное облако черных волос придавало ей диковато-царственный вид, но после того как волосы намокли, она превратилась в обыкновенного угловатого подростка. И все это не мешало Дигне считать себя красавицей, хотя куда ей до Лейлы!
У Генри живот плоский, мышцы в меру накачаны. Видно, что регулярно посещает спортзал, но не ради того, чтобы потом на улице всех отлупить, а из пижонских соображений. Впрочем, Морис даже этим похвастать не мог: он все время собирался сходить позаниматься на тренажерах и каждый раз откладывал – никуда эти тренажеры не убегут. Главное, у Генри еще и осанка безупречная… Сравнив с ним свое собственное отражение в зеркале, Морис понял, что с большим отрывом проигрывает, и совсем захандрил.
От расстройства, не подумавши, захлопнул дверцу выкрашенного в лазурный цвет шкафчика, где стояли банки с шипучей солью, за что чуть не получил по рукам от Хинара. То есть шиайтианин сказал, что в следующий раз даст по рукам, потому что велено ничего тут не закрывать – «ради сохранности твоей же шкуры».
Снова открыть чертову дверцу Хинар не разрешил и даже залепил ее по всему периметру влагостойким скотчем в два слоя.
«Это чтобы труднее было открыть изнутри!» – холодея, сообразил Морис.
После купания вернулись в зал, выстланный материалом, похожим на чудесный белый мех. Спать. Он провалился в сон, как в мягкое облако, и снова поплыл на разбитой платформе по волнам небесного океана, спасаясь от Анджелы, которая пыталась его обмануть и для этого разговаривала голосом Лейлы.
Разлепив веки, Морис обнаружил, что слышит голос Лейлы наяву – та сидела перед мониторами, рядом пристроился Генри, почти в обнимку! – и они увлеченно обсуждали перевод какого-то текста, написанного иероглифами.
– Смотри, – говорил Генри, – эти завитки загнуты налево, а не направо, и к тому же они вдвое длиннее, чем обычно – значит, это верхний нийонг. На нижнем такие тексты вообще не писались, он предназначался для деловых документов, домашних бытовых записей и литературы сатирического характера. А если допустить, что это верхний нийонг, фразу можно перевести так: «Бутоны, созревшие за пределами пространства, нигде и везде, и они наделены чувством, и наделены жаждой, и наделены способностью слышать зов…» О, вот это уже не ахинея!
«Ахинея», – мысленно возразил Морис и снова отрубился.
Когда он проснулся во второй раз, Лейла, Генри и присоединившаяся к ним Лиана с живым интересом наблюдали за роботом, который вырезал из шуршащей прозрачной пленки трафареты с узорами. Лейла держала один уже готовый и придирчиво рассматривала.
– Это что у вас такое? – приподняв голову, поинтересовался Морис.
– Это будет хессиокае, запечатывающий черный цветок, – отозвался Генри. – Мы решили его растиражировать, хуже не станет.
– Не могу понять, удалось ли соблюсти все пропорции, – озабоченно произнесла Лейла, глядя на трафарет. – Размеры можно менять, однако пропорции – чтобы до миллиметра… Черт, у меня все-таки глазомер не тот!
– Пусть компьютер проверит, – тряхнув копной рыжих волос, подсказала Лиана.
Лейла положила лист на стол с аппаратурой. Морис с тихим восторгом наблюдал за ее движениями сквозь слипающиеся ресницы.
– Чуть-чуть ошиблись! – процедила Лейла. – Может не сработать, я не хочу рисковать. Пересчитываем по новой, а этот хлам выбросить.
Подполз похожий на бронтозавра робот-уборщик с логотипом отеля «Императрица» на бронзовом с чернью корпусе. Захрустел безжалостно сминаемой пленкой.
Лиана села за компьютер, Лейла и Генри встали у нее за спиной, как будто их жгло нетерпение. Смысл их деятельности от Мориса ускользал: валяют дурака и занимаются каким-то оформительством, вместо того чтобы ловить террористку Анджелу! Ладно, когда он проснется окончательно, постарается аргументированно объяснить, что сначала надо решить проблему, а потом уже тиражировать цветочки.
– Готово, – сообщила Лиана. – Кажется, теперь получилось то.
Она уселась на пол, на пышный мех, сцепила на колене длинные тонкие пальцы. На ней были джинсы и клетчатая рубашка – такие называют «ковбойками», припомнил Морис. Еще он заметил, когда Лиана проходила мимо его дивана, что глаза у нее не переливчато-фиолетовые, как в прошлый раз, а обыкновенные карие. Видимо, сейчас она без линз, и успела переодеться после фуршета.
