Урусов медленно поднялся с постели и, не сводя глаз с направленного на него черного ствола, начал одеваться. Евгений Николаевич прокручивал в голове несколько вариантов. Вариант первый — его сдал Закир Большой, которого он тогда в ноябре сдуру вызвал сюда, в Переделкино, на разговор. Вариант второй — его сдали высокопоставленные заговорщики, которые решили таким образом избавиться от неудобного и опасного по-дельника. Неужели они не боятся, что он их расколет? Да нет, чего им бояться — кто ж ему поверит, что кремлевские чиновники задумали выкрасть смотрящего России и воровской общак и прибрать к своим рукам доходный концерн «Госснабвооружение», Вариант третий… Но обдумать его времени не хватило.
Моложавый парень со среднеазиатскими чертами лица — не то узбек, не то туркмен — грозно махнул у него перед носом «тэтэшкой» и шепнул:
— Побыстрее, генерал, у нас мало времени!
— Чего вы от меня хотите? — сквозь зубы пробурчал Урусов, облачившись в генеральский мундир.
— Мы отвезем вас в одно место — там с вами поговорят! — отрезал «узбек».
Они вышли из спальни и по лестнице спустились на террасу. Урусов понял, что сопротивление и впрямь бесполезно: единственное, что внушало ему надежду, так это мысль, что они — кто бы это ни был — не решатся убить генерал-полковника МВД. Бросив взгляд на стол с остатками вчерашнего пира, Урусов подумал, что надо было все-таки взять с собой Никиту Левкина, а не доверять свою безопасность бестолковым сержантам из второго управления…
Наверное, этих щенков взяли за жабры во сне — они, суки, после вчерашней попойки храпели где-нибудь в подвале без задних ног.
Генерал— полковнику было невдомек, что третий участник утреннего налета, Ваня Лебедев, связав его полусонных охранников и заперев их в чулане, уже успел сбегать к АЗС на перекрестке двух улиц Новые Сады и подогнать «мерседес» к самой калитке.
Выйдя во двор и не услышав привычного собачьего лая, Урусов впервые за эти несколько минут испытал страх: а что, если это не воры и не кремлевские? А что, если это северокавказские дела? Вдруг это люди Надир-шаха, который пять лет ждал подходящего часа, чтобы расквитаться с Урусовым за то, что он, тогда еще полковник милиции, помог московским налоговикам поймать за руку дагестанского финансиста, замотавшего миллиард «старых» бюджетных рублей?
Евгений Николаевич почувствовал, как лоб покрылся холодной испариной.
Если это так, то теперь ему несдобровать и никто ему не поможет — ни спецгруппа «Альфа», ни страсбургский суд по правам человека…
Идя по дорожке к калитке, Евгений Николаевич с недоумением огляделся по сторонам и увидел, что его верный Мухтар мирно спит около будки. Вот сволочь!
И этот сторож его подвел. Усевшись на заднее сиденье джипа, генерал-полковник дал завязать себе глаза черной тряпкой и погрузился в мрачные раздумья. Даже когда он служил на Северном Кавказе и сидел, можно сказать, на пороховой бочке, такое было невозможно, чтобы генерала милиции среди бела дня похитили из собственной койки. Это просто какой-то бред!
— Это просто какой-то бред! — громко повторил Евгений Николаевич, глядя в упор на светловолосого мужчину лет сорока с очень знакомым лицом, но, убей бог, он никак не мог вспомнить, где он его видел. Они сидели напротив друг друга за круглым столом в каком-то доме, куда Урусова привезли из Переделкино на джипе. Рядом со светловолосым за столом сидел второй мужчина — лет пятидесяти или побольше, по виду кадровый военный, с лицом совсем незнакомым.
Всю дорогу Урусов просидел с завязанными глазами, но, по его расчетам, ехали всего минут двадцать или тридцать, значит, это место находится либо на окраине Москвы, либо в ближнем Подмосковье. На столе была расстелена мятая газета. — Я совершенно не в курсе! Единственное, что мне известно, так это то, что депутата Шелехова «заказали» очень большие люди, — тут Евгений Николаевич поднял палец вверх, — они же и осуществили всю подготовку… Но только я не пойму, с какой стати я все это вам рассказываю. Вы кто — представитель генеральной прокуратуры?
— Я не представитель генеральной прокуратуры, — медленно ответил незнакомец со знакомым лицом. — Моя фамилия Игнатов. Владислав Игнатов, может, слыхали?
Евгений Николаевич даже сам поразился собственной реакции на эти слова.
Он привстал со стула, забыв, что его руки привязаны сзади к спинке, и тут же сел опять.
— Вы… Варяг? — Урусов ошалело смотрел на собеседника. Ну конечно, как же он мог забыть: это лицо он неоднократно видел и на газетных фотографиях, и в оперативных досье. — Но вас же… — Он не мог поверить, что перед ним сидит именно тот человек, на поиски которого он безуспешно потратил четыре месяца. И первое, что ему страшно захотелось у него спросить: кто же его похитил и каким образом ему удалось уйти от похитителей? Но он промолчал.
Варяг жестко посмотрел на Урусова и продолжал:
— Меня интересует несколько вопросов. Первое-кто и зачем отдал приказ о моем похищении. Второе — кто до вас побывал на даче на Никитиной Горе. Третье куда делась моя дочь Лиза, ее няня Валентина Порохова и мой секретарь Елена Сорокина. Я жду ответов. У меня мало времени, да и у вас, генерал, времени тоже в обрез.
— Вы, Игнатов, намерены меня убить? — в присутствии легендарного воровского авторитета Евгений Николаевич почему-то обрел привычное высокомерие и бесстрашие. — Так имейте в виду, что уж убийство генерал-полковника МВД потянет на вышку и вас не спасут ваши высокие покровители!
— А где они, эти высокие покровители, хотелось бы знать? — Варяг принял шутливый тон Урусова. — С того самого момента, как мне врезали по затылку пустой бутылкой в банкетном зале ресторана «Золотая нива», и вплоть до настоящей минуты я все пребывал в раздумьях: куда же они подевались, мои высокие покровители? И уж не они ли, родимые, и затеяли всю эту кутерьму? — Взгляд Варяга потяжелел. — Но шутки в сторону! Я повторяю свой вопрос: кто? А что касается вашей персоны, то могу вас успокоить: если я решу убить вас, то ваш труп будет найден где-нибудь в глухом тупике Переделкино со следами разбойного нападения, а некоторые ценные вещи с вашей дачи окажутся в подвале соседнего дома… И загремит за ограбление с убийством ваш сосед Цыганков или как там его…
Урусов бросил на Варяга взгляд исподлобья и засопел.
— Я сказал все, что знаю. Больше мне ничего не известно. Все организовано большими людьми. А исполнителем был… — тут Урусову пришла в голову блестящая идея. — А исполнил все ваш старый знакомец, я полагаю… Шакир Буттаев.
Варяг заметил неуклюжую попытку генерала сыграть в простачка.
— Закир, — поправил он Урусова. — Так это Закир Большой все провернул? И меня в Перово отвез, и общак вынул, и моих близких похитил? И вам, генерал, ничего не известно? — И, не дав Урусову ответить, Варяг зло отчеканил:
— А кто в Волоколамск гонял «воронок»?
Евгений Николаевич побледнел и резко отшатнулся, точно его ударили по лицу.
— Какой «воронок»? — Но он сразу понял, что отпираться бессмысленно.
Этот Варяг что-то уж слишком много знал. — Да, это я отдал приказ о ее заключении в СИЗО, — обреченно заявил Урусов. — Мне были даны инструкции.
— Где она? — зарычал Варяг. Впервые за все время разговора он потерял над собой контроль и, перегнувшись через разделявший их стол, схватил Урусова за лацканы, генеральского мундира и с силой встряхнул. — Где Елена? Где моя дочь?!
— Она в Волоколамском СИЗО. Где девочка, я не знаю. Клянусь!
— Ты завел на нее дело? Почему она оказалась в СИЗО?
— Дело заведено о злоупотреблениях в «Госснабвооружении». Поскольку вы как заместитель генерального директора исчезли, задержали вашего секретаря… — солгал Урусов. — Но это не в моей компетенции…
Варяг оттолкнул Урусова и резко сдернул со стола расстеленную газету — под ней лежал пистолет с глушителем. Урусов узнал «беретту». Варяг спокойно зажал «беретту» в правой руке и навел хищный ствол на лицо генерала.
— Мне терять нечего, генерал, — начал он тихо, но таким тоном, что у Урусова непроизвольно затряслись руки. — Потому что меня не существует. Я труп.
Уже четыре месяца как труп. Варяг исчез и не найден. Может быть, кто-то и знал, где я был все эти четыре месяца. Но где я сейчас, не знает никто. А ты пока что жив. Но стоит мне нажать на спусковой крючок, как ты умрешь, генерал. Подумай, надо ли тебе умирать.
— Я скажу, где ее найти. Там и охраны-то нет. Это женское СИЗО, там вся охрана-три доходяги… — Урусов изо всех сил пытался скрыть внезапно обуявший его страх. Он даже называл этого уголовника на «вы», хотя тот ему бесцеремонно «тыкал».
— Нет, так не пойдет, Урусов, — жестко возразил Варяг. — Тебя я с собой взять не могу, чтобы ты лично приказал этим своим доходягам освободить ее. Но ты сейчас подпишешь своей рукой… подпишешь распоряжение о ее переводе… не знаю куда… в Бутырскую тюрьму, куда хочешь. Мои люди поедут в Волоколамск и заберут ее. С бумагой, подписанной твоей рукой. Понял,генерал?
