– Да так, слышал… – замялся Соловей, напряженно пожимая плечами. – А ты? Босс ничего не говорил?
– О таких вещах сообщают только в последнюю секунду. Не говорил. Кстати, не знаешь, он подписал мою схему модернизации?
Соловей наморщил лоб, будто пытаясь вспомнить что-то, не очень для него существенное.
– Ползали там какие-то умельцы с проводами и всякой ерундой. Целую неделю. А что, новую сигнализацию устанавливали?
– Ага. Пожарную, – усмехнулся я, выпуская изо рта густую струю сигаретного дыма.
– Странно… – скривил рожу боевик, словно его насильно накормили лимоном. – Что же она тогда не сработала?
– А ее не было в помещениях первой колонны, – безразлично отозвался я. Меня сейчас больше интересовала установленная в одном из рабочих кабинетов бункера скрытая камера. Если все прошло нормально, она еще сослужит хорошую службу. Как я и предполагал, Персиков вряд ли стал читать положенную ему на стол схему, а подписал ее, не глядя.
Джип миновал последний поворот, выскочил из леса к подножию скалистого холма и остановился возле въезда в туннель. Невидимая камера внимательно позыркала на машину и сидящих в ней людей, а затем на приборной доске джипа загорелась красная лампочка. Въезд разрешен.
Мы тронулись с места и скрылись в чреве неосвещенного туннеля. Вторые ворота пропустили нас столь же быстро. И только за ними я почувствовал едва уловимый запах дыма. Учитывая отдаленность от главного выезда с базы помещений первой колонны, можно было предположить, какой хипеш стоял здесь прошедшей ночью. Но я снова вспомнил о поверженном Короле, и на моем лице появилось выражение полного удовлетворения ситуацией. Хорошо, что во время пожара здесь не было меня.
Джип въехал в помещение стоянки автотранспорта и остановился на отведенном ему месте в правом крыле. Я взял чемодан и направился в сторону лифта. Но неожиданно натолкнулся на самого Владимира Адольфовича. Вероятно, «большой босс» решил встретиться со мной незамедлительно. Он молча кивнул в сторону длинного, освещенного яркими лампами дневного света прохода, подождал, пока я не поравняюсь с ним, а потом спокойно, как индеец, спросил:
– О пожаре, конечно, знаешь? Черт бы его побрал! – Я впервые за все время, пока знаком с этим человеком, вдруг услышал вырвавшиеся из его рта потоки сквернословия. Когда же Персиков наконец закончил ругаться, то сообщил еще одну новость – с сегодняшнего дня запрещено употребление алкоголя и разврат с девчонками. В последний раз одна сука принесла к нам на базу гонорею…
Еженедельные посещения базы проститутками, которых специально привозили из львовского борделя для скрашивания серых подземных будней, ставшие уже традицией и одним из основных стимулов для вынужденных прозябать в замкнутом пространстве боевиков, всегда доставляли хлопоты. Начать хотя бы с того, что ни одна девчонка не должна была знать, что ее везут на случку с голодными головорезами мафии. Они были твердо уверены, что армейское начальство просто регулярно устраивает расслабуху для работающих на некой секретной территории солдат-контрактников. Этим вполне объяснялось несоответствие небритых рож боевиков гладко обскобленным лицам настоящих военных и та степень секретности, с которой девиц доставляли на базу. За свои вояжи они не получали денег, а для владельцев интим-клуба это был своего рода бартер взамен на рэкетирскую «крышу». К тому же всех проституток предупредили самым серьезным образом – не стоит рассказывать никому о поездках «в армейский гарнизон». До сих пор все проходило вполне гладко, не считая попыток некоторых бандитов склонить «девочек» к прямо-таки ненормальным извращениям. Но случай, о котором сообщил Персиков, был первым за все несколько лет, пока «организмы», как их презрительно называли боевики, навещали базу.
Лично я так ни разу и не принял участия в случаях с дешевками, хотя, как любой нормальный мужик, тоже испытывал вполне естественную потребность в сексе. Одна мысль, что где-то далеко, у самого моря, меня ждет любимая женщина с бездонными голубыми глазами, нежной загорелой кожей и пахнущими фиалками волосами, заставляла меня смотреть на приезжающих «мочалок» совсем другими глазами. Поэтому сообщение о запрете на «кувыркание» я воспринял совершенно равнодушно. Но зато незамедлительно поинтересовался другим, куда более важным событием.
– Говорят, будем переезжать поближе к Москве?
– Неизвестно еще, – буркнул на ходу босс. – Может быть. Сейчас этот вопрос прорабатывается, – мы приблизились к лифту, и Персиков нажал кнопку. – Вечером, в девятнадцать часов, должен быть обеспечен режим особой охраны. Я, конечно, доверяю твоему… м-м… заму, – не найдя более-менее подходящего определения для Рысько, Владимир Адольфович усмехнулся. – Но тебе, Валерий Николаевич, все-таки больше. Я обещал тебе тридцать суток отпуска? Так?
– Вроде… – Я зашел в кабину вслед за боссом и включил подъемный механизм. Лифт плавно, почти неощутимо дернулся, двери сомкнулись и через три секунды открылись снова. Кабина находилась уже на другом, более высоком уровне.
– Остались еще сутки. Сегодня давайте, чтоб все было в лучшем виде, а завтра наверстаешь. До шести часов вечера тебя никто беспокоить не будет. Сходи в спортзал, в бассейн, – Персиков развел руками. – В общем, свободное распоряжение временем. Сейчас переоденься, найди Дреевского, и поставьте человек пятнадцать снаружи. Только не очень далеко, так как специально на сегодня я отозвал всех свободных людей из первой колонны, и они уже с самого утра находятся на местах. Вся дорога от вертолетной площадки до базы поделена на сектора и простреливается. Это на случай крайней необходимости. Но не помешает усилить охрану еще несколькими боевиками. Дело предстоит очень серьезное, ждем больших людей, – Персиков мог не говорить об этом, в глазах без труда читался весь калейдоскоп проносящихся в его голове мыслей, а лицо напоминало мину философа во время трудных родов очередной гениальной идеи.
– Сколько их будет и как они будут прибывать? – машинально спросил я, но потом поправился: – Вернее, как – понятно, но вот по скольку и с каким интервалом, мне нужно знать, чтобы контролировать ситуацию.
– Ты не кипятись. Вряд ли кому-то захочется, кроме меня, конечно, встретить их в этих девственных местах. Но я, ты понимаешь, просто обязан предпринять необходимые превентивные меры безопасности. Слишком высокие будут гости. Можно сказать – вся элита «структуры» и еще несколько человек, кто совсем скоро займет в ней место, а также пара-тройка посторонних, чье присутствие на встрече обязательно ввиду важности обсуждающихся вопросов. Они будут прибывать в четыре захода, на четырех разных вертолетах, с четырех разных направлений. Вертолеты привезут автомобили с тонированными стеклами, где будут находиться участники встречи. Вертолет приземляется, машина тут же покидает его и самостоятельно двигается к базе. В этот момент осуществляется свободный въезд без какой бы то ни было остановки перед всеми воротами туннеля. В то же самое время первый вертолет поднимается и улетает, а на площадку, ориентировочно через пятнадцать минут, садится следующий. После окончания встречи я лично отдам соответствующую команду, и все будет так же, но с точностью до наоборот… Как видите, Валерий Николаевич, ничего сложного. Все продумано задолго до сегодняшнего дня на самом высоком уровне и одобрено всеми участниками встречи. Твоя группа будет контролировать движение автомобилей на прилегающих к базе трехстах метрах дороги, на всей площади склона и вдоль всей протяженности туннеля.
– Пока понятно. Если что, разберусь на месте, – мы остановились возле двери в мои «апартаменты».
Персиков кивнул, хотел было уже двинуться дальше по коридору, но я остановил его простым, внешне ничего не решающим вопросом. О смысле заключенной в ответе на него информации доподлинно знал только один человек в мире – я.
– Кстати, Владимир Адольфович…
– Да? – Босс полуобернулся и внимательно посмотрел на меня.
– Тот план, что я составил перед отпуском, с ним все в порядке?
– Что?.. А-а, да, все нормально. Я давал команду установить новое оборудование. По-моему, позавчера закончили. Несколько камер наблюдения, новые датчики на передвижение и прочие причиндалы, влетевшие в копеечку. Сходите на центральный пульт, проверьте их работу. Затем обязательно сходите и посмотрите на Короля и пожарище… Только недолго, пора готовить встречу гостей.
– Понял, выполняю, – я кивнул, проводил Персикова взглядом, быстро отпер ключом входную дверь и прошел в свою комнату, одновременно обнаружив сорванную нитку в правом верхнем углу двери. У меня, несомненно, побывали гости.
Только те ли это гости, которых я ждал? Для осуществления контроля над комнатой начальника охраны, тем более пустой, не обязательно входить внутрь. Вполне достаточно дежурному оператору на центральном пульте слежения включить изображение на мониторе, передаваемое встроенной над дверью с внутренней стороны вращающейся камерой, как можно, не сходя с места, подсматривать за кем угодно, кто в данный момент находился на базе. Исключение составлял лишь бункер. В остальном же девяносто четыре процента помещений контролировались таким же образом, и мои «владения» не были исключением. Но на практике возможность слежения за комнатами руководящего состава практически не использовалась. По крайней мере, открыто.
