Мужчины пожали друг другу руки и расстались. Глеб развернул свою машину, прижал педаль газа, и серебристый БМВ помчался по пустым ночным улицам Москвы. На душе у Сиверова стало легче. Но это было всего лишь маленькой частью того, что он задумал. Теперь предстояло определить места поиска. Правда, это больше напоминало поиск клада в море или на суше, когда известны лишь незначительные приметы места, где спрятаны сокровища.
* * *
Генерал Потапчук не медлил Он тут же связался с руководителями средств массовой информации и, заручившись поддержкой людей из окружения Президента, министра ФСБ и всевозможных чиновников, заинтересованных в скорейшем завершении операции, обязал все средства массовой информации сделать заявление жителям Москвы о том, что на тех товарных дворах, где хранятся грузы из горячих точек, обнаружены источники эпидемии. Сотрудники ФСБ подготовили два телевизионных сюжета, рассказывающих о вирусе страшной болезни, обнаруженном в грузовых контейнерах из Приднестровья и из Армении, и о том, что на следующий день намечен вывоз всех контейнеров с товарных дворов за черту города.
* * *
Утром все средства массовой информации передали экстренное сообщение об источниках страшного вируса. По телевидению были показаны сюжеты о подготовке к эвакуации контейнеров. Глеб Сиверов радостно усмехнулся.
«Ну что ж, все в порядке. Он должен клюнуть на эту приманку, должен засуетиться, должен всплыть на поверхность».
Люди из ФСБ с фотографиями полковника Скобелева уже дежурили во всех тех местах, где хранились грузовые контейнеры. Поступила строжайшая инструкция: не засветиться никоим образом, наблюдение вести негласно, свое присутствие не афишировать. И сотрудники были переодеты кто в грузчика, кто в контролера, кто в работника санэпидемстанции.
В общем, новость с контейнерами на товарных дворах была подхвачена почти всеми средствами массовой информации. И по радио, и по телевидению чуть ли не каждый час, нагнетая страх, звучали сообщения.
* * *
Полковника Александра Михайловича Скобелева эта новость застала во время завтрака. Он сидел за столом, накалывал крупно нарезанные куски ветчины на нож и жадно ел. Александр Михайлович вздрогнул, когда услышал сообщение.
– Неужели? – промычал Скобелев с набитым мясом ртом. – Суки! Суки!
Он подошел к мусорному ведру и выплюнул непрожеванное мясо.
– Неужели и мой контейнер вывезут? Неужели? Александр Михайлович бросился к пальто, извлек бумажник, в глубине которого хранилась квитанция на грузовой контейнер. Если бы эта новость не обрушилась на Скобелева так неожиданно, возможно, он поразмыслил бы, все сопоставил и понял, что это происки его бывших коллег, что не существует никакого источника вируса, что все это – сущая выдумка, созданная специально для того, чтобы заставить его засветиться и выйти из своего укрытия. Злость и гнев, смешанные с проклятиями, не давали думать в общем-то рассудительному и склонному к великолепным аналитическим операциям человеку. Отставной полковник ФСБ был ослеплен. А как известно, злость и обида – очень плохие советчики, особенно в важных делах.
«Мерзавцы! Куда же они вывезут контейнер? Еще додумаются взять и все это закопать! Закопали же целые деревни в Сибири, в Белоруссии, на Украине может, и здесь поступят так же. Ведь им плевать на людей, плевать на то, что может быть у кого-то в этих сраных контейнерах лежит все, что удалось скопить за целую жизнь. Мерзавцы! Надо быстрее пойти и посмотреть, на месте ли мой контейнер…»
И ровно через полтора часа, то есть в одиннадцать часов утра, Александр Михайлович Скобелев был у входа на товарный двор. Конечно же, не он один стремился попасть на территорию двора. Целая толпа стояла у входа, проклиная власти, грязно матерясь и не зная, что делать. Многие трясли бумажками, пытаясь убедить дюжих охранников пропустить их, чтобы они смогли взять кое-что из вещей. Здесь были и мужчины, и женщины, и подростки. Кое-кто приехал на машине с грузчиками, чтобы наконец забрать контейнер и перевезти на квартиру. Это сообщение многих застало врасплох. Подобного никто не ожидал.
Александр Михайлович подумал о том, что, не прибегнув к служебному удостоверению, он попасть на территорию двора не сможет, а пользоваться удостоверением Скобелев не хотел, не тот был случай. Он походил, подумал, посмотрел на все, что происходит и решил: сегодня никто ничего вывозить не станет. А если и предпримут подобный шаг, то не раньше, чем через неделю. Так что время у него есть.
* * *
Под утро Глеб Сиверов получил информацию от генерала Потапчука о всех местах в Москве и пригородах, где сосредоточены грузовые контейнеры. Список был небольшой, и Глеб около часа сидел, склонившись над ним. Затем взял карту Москвы, разложил ее на журнальном столике и фломастером обвел все места, где мог храниться контейнер полковника Скобелева.
На этот раз уже не интуиция, а логика выручила Глеба Сиверова. Он вспомнил специалиста по химическому оружию, объяснявшему принцип действия именно этого вещества, упакованного в блестящие контейнеры Это отравляющее вещество обладало целым букетом смертоносных свойств действовало через воздух, отравляло воду и от соприкосновения с ним на теле возникали нарывы Так что спасти от него не мог даже противогаз Естественно, отставной полковник ФСБ тоже все это прекрасно знал и лучшим местом для хранения смертоносного груза был товарный двор Южного порта, расположенного у реки Если взрыв произойдет именно в этом месте У Глеба засосало под ложечкой, а по позвоночнику побежали тонкие струйки холодного пота – Да, эффект будет максимальным Он вскочил с кресла и, как загнанный зверь, бросился от одной стены к другой, боясь ошибиться «Неужели опять прозрение? Неужели я вышел на след? Прямо сейчас, немедленно нужно мчаться в Южный порт и торчать там Отставной полковник – страшный преступник, сошедший с ума мститель – обязательно появится там Он должен будет проконтролировать, что происходит с его контейнером Но это лишь в том случае, – промелькнула мысль, – если груз ЕАС-792 спрятан в грузовом контейнере А если нет? Если я ошибся, и все мои рассуждения основаны на ложных посулах? Тогда все, тогда все пропало Но все равно, логично рассуждая, мне не успеть обезвредить его Надо действовать, ведь удача приходит к тому, кто не сидит на месте, кто сам ее ищет!»
«Кто ищет, тот находит», – вспомнил Глеб Сиверов еврейскую пословицу. Да… «Ищущий да обрящет», – как говорится в Библии Он схватил куртку, сунул за брючный ремень свой любимый армейский кольт, зажал в руке телефон и побежал вниз Машина завелась мгновенно, отреагировав на поворот ключа. У Глеба, может быть, впервые в жизни, дрожали руки и сердце замирало от нетерпения Он оказался в Южном порту раньше, чем туда приехал на такси отставной полковник ФСБ Александр Михайлович Скобелев Глеб поставил свою машину так, чтобы видеть в окно всех прибывающих на товарную станцию Он уже вволю насмотрелся на молдаван, больше похожих на цыган, на носатых абхазов на грузин, армян «Да сколько же здесь народностей, – подумал про себя Сиверов – настоящий Ноев ковчег И у каждого из толпящихся здесь, пытающихся проникнуть во двор, наверное, хранится в контейнерах какой-то скарб, самое ценное в жизни»
Если бы не Глеб, если бы не его исключительно цепкий взгляд, Александр Михайлович Скобелев остался бы незамеченным Он не рисковал близко подходить к воротам Отставной полковник дважды прогулочным шагом миновал их, чуть презрительно посмотрев на мечущуюся у ворот толпу, на тех, кто спорит с охранниками, пытаясь что-то им доказать, на мелькающие в воздухе квитанции, зажатые в грязных руках, на скулящих женщин, умоляющих пропустить их к контейнерам, якобы они забыли там какие-то важные лекарства для своих плачущих грудных детей, завернутых в пестрые одеяла И действительно, дети вопили как резаные
«Щиплют их, что ли? – подумал Скобелев – Но ничего, ничего, до моего груза, даже если будут вывозить все эти контейнеры, доберутся не меньше чем через неделю Ведь мой контейнер стоит далеко от входа и к нему так просто не подъедешь Вы еще не так засуетитесь, не так будете визжать, мой меч уже занесен, и я не дам слабины, не дам никому пощады, если мои условия не будут приняты Может быть, это произойдет на рассвете, может быть, в полдень, когда будет ярко светить солнце и вы выйдете на улицы подышать теплым весенним воздухом, не подозревая, что он несет вам смерть»
Александр Михайлович посмотрел на часы, и на его землистом лице появилась злорадная улыбка «Нет, все это произойдет не днем и не утром, все это случится ровно в два часа ночи, если инженер Большеротов меня не обманул и его механизм сработает точно, как он обещал. Вы все будете спать, и никто в городе не проснется. Город вымрет. Лишь только правительство, побоявшееся уйти в отставку, спрячется в бункера. Но тем страшнее будет расправа над ними. Ветер унесет смерть, и в город придут другие люди – те, кто ненавидит наглую столицу, ненавидит начальство, независимо от того, хорошее оно или плохое».
