— Вот сука, — прошептал Шеф. Осталось неясным, относилось это к собаке или к хозяйке. — Дай сюда этого блохастика.
Он принял из рук Подседерцева упиравшегося пса, ткнул мордой в траву и легким пинком отправил в путь. На удивление всем Рики понесся впереди собственного визга, отчаянно вереща, проскочил мимо хозяйки и исчез за поворотом.
— Рики, Рики, ты куда! — Истеричные вопли хозяйки стали метаться где-то вдоль фасада.
— Кто? — поинтересовался Подседерцев. Шеф, некультурно сплюнув под ноги, назвал фамилию одного из реформаторов.
— Засекла бы, что мы тут шушукаемся, через пять минут пол-Москвы на уши поставила бы, — добавил он, тяжело вздохнув. — Так, мужики, расходимся. Ты иди первым. — Он подтолкнул в спину Бурундучка. — К утру роди все нужные приказы по учениям. И отдельно — по созданию оперативно-розыскной бригады.
Подседерцева он удержал за локоть, дождался, пока не затихнут шаги Бурундучка.
В этом углу дворика уже совсем стало темно. Подседерцев едва различал стальной частокол забора.
— Боря, а на фига нам это надо, ты знаешь? — Шеф повернулся к нему лицом.
Подседерцев кивнул, прошептал на ухо Шефа короткую фамилию вице-премьера — члена их «команды».
— Догадлив! — удивленно покачал головой Шеф.
— Очень просто, — усмехнулся Подседерцев. — Деда заменить больше некем. Вице-премьер мне нравится, нормальный здоровый мужик. Второго шанса протолкнуть его к власти у нас не будет. Кто бы ни создал эту ситуацию, выиграет тот, кто сумеет использовать ее в своих интересах.
— А тебе зачем это все надо?
Подседерцев немного помедлил с ответом, давая возможность Шефу уточнить вопрос в духе рыночных времен. Уточнения не последовало. Пришлось отвечать также расплывчато.
— Бурундучок мне друг, но ФСБ дороже, — на ходу перефразировал он известное изречение. Шеф хмыкнул. Нащупал правую ладонь Подседерцева, крепко сжал.
Они посмотрели друг другу в глаза и поняли недосказанное без слов. Ставки сделаны.
Глава восемнадцатая. Горячий пепел
В небо взметнулся сноп искр, огненные светлячки поплыли над поселком, погасли один за другим. Оранжевые блики, плясавшие на кронах деревьев и стенах домов, сменились мертвенным светом — прожектор пожарной машины обшаривал чадящие руины. Хор голосов зевак, тянувший «о-о-о», пока рушилась крыша дачи, рассыпался в нестройную разноголосицу. Громче всех орали пожарные, пытаясь отогнать наиболее любопытных.
— Пожар в публичном доме во время большого наводнения, — процедила Лилит. Бросила окурок в траву и отвернулась. В поле за поселком стояла непроницаемая ночная мгла. Над черной полосой леса мигал красный огонек заходящего на посадку самолета.
Вопрос, почему молчал телефон на даче, отпал сам собой. Остались другие, но, как утверждал Хан, любой вопрос возникает вместе с ответом, иначе не бывает. Хана с его философией, как казалось Лилит, ничто и никогда не способно вывести из себя. Он вернулся в клуб таким же невозмутимым, как и уходил на Цветной, спокойно выслушал Лилит, встревоженную молчанием телефона на даче. Молча встал, протянул ей руку, не проронив ни слова, вывел из клуба, посадил в машину, сам сел за руль и погнал в Немчиновку, умело влетая под зеленый сигнал светофоров. Даже когда, свернув с шоссе, увидели зарево над поселком, не разомкнул плотно сжатых губ.
Лилит зябко передернула плечами и вернулась к машине. Хан оставил «фольксваген» на пятачке у клуба, сам побежал к горящей даче.
Салон машины еще сохранил тепло перегретого двигателя. Лилит легла на заднее сиденье, поджала под себя ноги. Закрыла глаза и постаралась отключиться от всего происходящего вокруг. Лежать на плоском сиденье было неудобно, она подняла с пола пакет, набитый чем-то мягким, положила под голову. В пакете, она знала, лежал спортивный костюм темного цвета. Хан всегда возил с собой спортивную одежду. Обязательно темного цвета. В первые дни знакомства Лилит подумала, что Хан, фанат восточных единоборств, старается не упускать возможности потренироваться. На ее догадку он ответил легкой улыбкой. Потом произошло неожиданное. В секунды Хан натянул поверх белых брюк и рубашки спортивную куртку и штаны, выскочил из машины и смешался с толпой. Вернее, просто растворился среди праздно прогуливающихся по бульвару. В машину вернулся так же неожиданно, словно вынырнув из-под земли, держа под мышкой свернутый в тугой комок костюм, в руке нес мороженое-эскимо. «Что это было?» — восхищенно выдохнула Лилит. «Тренировка», — коротко ответил Хан.
Чуть позже Лилит осознала, что при своей броской внешности азиата-полукровки. Хан поразительно умел оставаться незаметным. В любой одежде, в любой компании. И в ее жизнь он вошел внезапно, словно всегда находился рядом, а на глаза попался, только когда в нем возникла нужда.
Москва, август, 1995 года
Двое на ринге мутузили друг друга так долго и бестолково, что Лилит начала скучать.
Идея пойти в ночной клуб на бои без правил принадлежала Нине. Как всегда, в оправдание выдвинула сложную психоаналитическую бредятину. Видите ли, ее угнетенное либидо возжелало лицезреть двух самцов, бьющихся в кровь за обладание властью и самкой.
— Здорово, правда? — Нина повернула к Лилит раскрасневшееся лицо. Глаза лихорадочно блестели, словно только что нюхнула белого порошка.
Лилит внимательно посмотрела на вздернутый носик Нины, кокаинового налета не увидела, обычная пудра.
«А ведь могла, дура с дипломом, — подумала она. — Любой психиатр рано или поздно с ума сходит, но Нина что-то больно рано сбрендила. Что у нас там последнее было в познании бездны жизни? Бурная свалка с пятью рокерами в строительном вагончике. Не кисло! Есть от чего идти дальше».
— Здорово, да? — не отставала Нина. Положила горячую ладонь на плечо Лилит.
— Офигительно, — наморщила носик Лилит. Волны мускусного запаха пота, разносимые вентилятором, долетали до стоящих недалеко от ринга Лилит и Нины.
В этот момент один из гладиаторов повалил противника на пол, уселся сверху и принялся лупить по лицу, словно тесто месил. Зрители, сгрудившиеся вокруг сетки, огораживающей ринг, завыли от восторга. Очередной хрясткий удар выбил кровавые брызги, веером разлетевшиеся вокруг. В щеку Лилит ударила горячая капля, она брезгливо поморщилась, рука сама собой потянулась к лицу. И тут в ее ладонь лег белый платок.
Лилит с удивлением повернула голову и встретилась взглядом с темноволосым мужчиной. Ей показалось, что он все время был рядом, у плеча, но потом вспомнила, что с Ниной они стояли особняком от основной толпы.
— Спасибо, — прошептала Лилит. Промокнула каплю, протянула платок.
— Бросьте. Бросьте на пол. — Голос у него оказался тихим, но без зажима, как у закомплексованных.
«За тридцать, точнее не скажешь. В принципе, ничего особенного, — Лилит скользнула взглядом по незнакомцу. На полголовы выше ее, хорошо сложен, одет со вкусом. Один из тысяч, тусующихся в ночных клубах. — Но что-то есть». — Скомкала платок и бросила под ноги.
— Вам нравится? — спросила она, чтобы как-то заполнить паузу. Обычно впечатление о людях складывалось моментально, но на этот раз не сработало, словно рассыпалась картинка-головоломка и никак не складывалась в целое.
Незнакомец посмотрел на ринг и отрицательно покачал головой.
— Нет. Это обман и грязная работа.
— Разве? — усмехнулась Лилит. Противники уже успели подняться с пола и теперь охаживали друг друга размашистыми ударами.
— Все пришли сюда посмотреть, как один забьет насмерть другого. А ребята просто зарабатывают на кусок хлеба и погибать не собираются. В результате, получим компромисс интересов — более или менее кровавый мордобой.
— А надо, как в Древнем Риме? «Аве, Цезарь, идущий на смерть приветствует тебя». А потом, — Лилит сжала кулак и отставленным большим пальцем указала на пол. — Побежденного добить. Мы, конечно, Третий Рим и загниваем не хуже, но кого из здесь присутствующих пустили бы в ложи патрициев, где и решалась судьба гладиаторов?
— Вас. — Незнакомец не спускал с нее пристального взгляда. — Потому что вы единственная из здесь присутствующих уловили разницу между подделкой и истинным.
Лилит хмыкнула и отвернулась. Только сейчас заметила, что Нины рядом нет. Это было более чем странно, мужчин, пытавшихся познакомиться с Лилит, она, как правило, без внимания не оставляла: либо пыталась отшить, либо переключить внимание на себя.
На ринге драка вошла в ту стадию, когда противники дубасят друг друга, забыв о защите. Острый запах пота уже перебил смесь духов и дорогих сигарет, витавшую в зале.
— Говорят, есть бои до смерти, это правда? — спросила Лилит, не повернув головы, знала, незнакомец стоит за спиной.
