— Порядок, Конвой. Живем дальше.
Минут десять он изводил себя контрастным душем. Сначала кипяток, пока кожа не покраснеет, потом ледяная вода, до тех пор, пока тело не покроется пупырышками и не застучат зубы. И так раз за разом, пока в мышцы не вернулась упругая сила. В голове прояснилось.
Максимов вышел из ванной, обернув вокруг бедер полотенце. Влажную кожу приятно щекотал холодный сквознячок из приоткрытого окна. Зажег конфорку, поставил на огонь турку с кофе. Пока медленно поднималась коричневая шапка, достал из аптечки две таблетки, бросил под язык.
«Конверсия, — усмехнулся он, смакуя острокислый вкус таблеток. — Первыми янтарную кислоту солдатам стали давать немцы. Повышает тонус, снимает усталость и укрепляет иммунитет. В Красной армии, по традиции, все болезни лечили водкой. Но потом одумались и стали снабжать НКВД и СМЕРШ „спецтаблетками“. Между прочим, сразу же обнаружили, что янтарная кислота еще и купирует похмельный синдром. Наверно, из-за этого средство напрочь засекретили. Водку хлестала вся страна, в партии не только головой, но и печенью работать приходилось. Вот и должно было храниться в секрете, почему первый секретарь пьет больше всех, а по утрам не мается. И еще удивлялись, почему наши разведчики на приемах в посольствах всех до белой горячки накачают, а сами — как стеклышко. Потому, что наследственность, усиленная тренировками и укрепленная советской секретной медициной!»
Он успел подхватить турку, когда пена поднималась за края. Всыпал щепотку сахара, перелил кофе в чашку.
— Пошли, псина, кино смотреть. — Он легко пнул пса в поджарый бок, Конвой от удовольствия замолотил хвостом. — Под ногами не болтайся, кофе пролью! — прикрикнул на него Максимов.
Войдя в комнату, он покосился на молчащий телефон. Прошло больше часа, как он передал экстренное сообщение Ордену, ответ пока не поступил. Верный правилам, Максимов решил продолжать выполнять приказ, пока не последовал новый. Приказали охотиться на Лилит, надо искать дальше.
Максимов вставил первую кассету в видеомагнитофон. Взял пульт, лег на пол, прислонив голову к дивану.
На даче в маленькой комнате он нашел целую фильмотеку. Нижняя полка в шкафу была плотно заставлена кассетами. Весь архив незаметно унести было невозможно, Максимов, сориентировавшись по датам на наклейках, выбрал три: за сегодняшнее число, четыре дня назад, когда пропал Инквизитор, и месячной давности.
Первой поставил за сегодняшнее число, с собой в главной роли.
Запись оказалась на удивление качественной, видеокамера явно была снабжена светокомпенсацией, неяркого освещения кабинета вполне хватило для четкой и контрастной записи. А сидевшие в каморке не просто сторожили гадалку и аппаратуру, но и умело вели съемку. Брали крупным планом лица посетителей, скользили по телу и рукам, фиксируя приметы. Общим планом снимался сам процесс «охмурежа». Маргарита Ашотовна трюками со свечой и шаром умело вгоняла клиента в транс. Потом шло гадание на картах. На каком-то моменте клиент плыл окончательно, терял над собой контроль, и Маргарита качала из него информацию, как пожарная помпа.
Первой жертвой пал рыхлотелый коммерсант, с которым Максимов столкнулся в коридоре. Пришел жаловаться на жизнь и просить совета в тяжбе с кредиторами, а сдал все свои махинации с «черным налом» и контрабандой спирта. Маргариту Ашотовну особенно заинтересовало, куда пропало оборудование для мини-завода по изготовлению особо чистых препаратов. Коммерсант, даже не покраснев, потому что сидел с белым лицом и закатившимися глазами, поведал, что официально груз пропал по дороге из Минска, на что составлен соответствующий акт и написано заявление в компетентные органы братской республики. Но розыск ничего не даст, потому что мини-завод уже запущен на полную мощность в далеком горном ауле. Умные немцы сконструировали заводик для производства особо чистых медицинских препаратов, пяти тонн порошка анальгина, полученного на нем за год, вполне хватило бы для снабжения сырьем десяти фармацевтических заводов. Но более практичные бородатые горцы теперь будут производить на нем особо чистый опиум. Коммерсант не хотел лезть в эту авантюру, но жадность сгубила. Страховка за груз оставалась за кордоном на счету его фирмы. Да и в Москве обещали ручку позолотить, чтобы не терзался от понесенных убытков. Совесть коммерсанта спала спокойно, только сам стал все чаще просыпаться в холодном поту от нехороших предчувствий.
Само собой, выведя коммерсанта из транса, Маргарита, тыча в карты, разъяснила ему, что ждут бедолагу крупные неприятности: скорая дорога, разлука с близкими и угроза смерти. Зайти коммерсанту еще раз надо через неделю, тогда Маргарита и разъяснит ему окончательно, как жить дальше.
На этом моменте Максимов саркастически хмыкнул. За неделю, обладая такой информацией, можно раскрутить любую операцию. Продать коммерсанта конкурентам, сдать органам или, если не лениво, вынести через черный ход — и «скорая дорога и разлука с близкими». Обратный билет обойдется в миллиончик долларов. Деньги снимут тихо с зарубежного счета.
Второй эпизод с участием блондинки по имени Лена ничего интересно не представлял. Жалоба на тяжкую женскую долю с детальным описанием готовности выпрыгнуть в окно. Маргарита отнеслась с пониманием, раскинула карты и быстро нагадала скорую встречу с человеком из прошлого, которого Лена хотела бы забыть, но не смогла.
Максимов опять хмыкнул, подумав, что если в возрасте Лены у женщины не найдется полдесятка кандидатов, то жизнь она провела на необитаемом острове.
Эпизод со своим участием Максимов смотрел с кривой усмешкой на губах. Притянул к себе пса, повернул мордой к экрану.
— Конвой, кинокомедию любишь? Вон, смотри на дурака. Сейчас драться начнет.
Собственно драку он не увидел — лампа погасла, и освещения для съемки не хватило, потому и момента, когда он пропустил удар, Максимов не разглядел. Конвой прислушивался к грохоту и вскрикам, доносящимся из динамиков, недоуменно свесив голову набок.
Посмотрел на Максимова.
— Квентин Тарантино отдыхает, — авторитетно прокомментировал Максимов эпизод, когда в кадре на секунды вспыхнул проем двери и в нем возникла фигура человека. С криком сломалась пополам и исчезла. Захлопнулась дверь, и экран опять залило черным.
Потом на экране зарябила серая муть. Запись кончилась.
Максимов вставил новую кассету. Вернулся на свое место, шлепком согнав с дивана пса.
— Не хами, Конвой, — предупредил он, погрозив пальцем. — Если я лежу на полу, то это не значит, что ты теперь вожак.
Пес со вздохом улегся рядом, прижался к ногам горячим боком.
— Молодец. — Максимов потрепал пса. — Поверь, весь бардак в мире оттого, что некоторые лезут не на свое место. — Он нажал кнопку на пульте. — А теперь не мешай. Сейчас пойдет главное.
Максимов не рассчитывал, что Инквизитор окажется, как и он, в числе первых посетителей. Но в первом же кадре на экране возникло знакомое по фотографии лицо. Но ничего от улыбчивого, с мягкими умными глазами человека не осталось. Перед ним был настоящий инквизитор — искусный следователь и суровый судья.
Взгляд Инквизитора был тяжелым, давящим. Казалось, еще немного, и сопротивление силе этого взгляда начнет причинять собеседнику физическую боль.
Его взгляд, показалось, проник сквозь глазницы прямо в мозг, холодной спицей воткнулся в теплую массу, сопротивление этому взгляду стало причинять физическую боль, виски сдавило, словно обручем. Маргарита Ашотовна отвела глаза, и тут же последовал окрик:
— Смотреть в глаза! — Инквизитор лишь чуть разжал губы, показалось, что команда родилась сама собой и не через уши, а сквозь глазницы влетела в мозг.
— Чем могу служить? — выдавила Маргарита Ашотовна.
— К сожалению, вы служите не мне. — Инквизитор отодвинул от себя хрустальный шар. — Вас зовут Маргарита Ашотовна, верно?
— Да.
— Маргарита Ашотовна, это правда, что, узнав истинное имя человека, — не то, что ему дали родители, а полученное им при посвящении, его магическое имя — можно получить полную власть над этим человеком?
— Да.
Инквизитор, понял Максимов, относился к тому типу людей, что чем спокойнее говорят, тем они опаснее — такой страх прозвучал в коротком «да» старухи.
— Хотите, я назову ваше имя, Маргарита Ашотовна?
— Зачем?!
— Чтобы получить от вас то, зачем я пришел. Вы же верите в заговор, сглаз и насылание порчи. И даже «астральную» смерть. Не бойтесь. — Инквизитор чуть смягчил взгляд. — Имя — это судьба. И ваша судьба в моих руках. Поверьте, это не самый худший вариант.
Старуха закудахтала, как подавившаяся курица.
— А ты не боишься… — Она выставила острый палец, в полумраке ярко блеснул перстень. — Ты не боишься, что будешь кататься по полу и блевать кровью?..
