— Ну? — спросила стоявшая в купальнике у бассейна Лола. — Кто там?
— Вас спрашивает какая-то женщина, — почтительно сказал рослый парень в черной одежде. — Говорит, что насчет Степана.
— Вот так-то. — Лола довольно улыбнулась. — Я же говорила, что все получится. Давай ее сюда.
— Мне остаться? — спросил охранник.
— Что она может? — усмехнулась Лола. — Тем более раз уже пробовала. Не мешай нам и позвони Валерию. Скажи, скоро все узнает. Я так и думала, что она знает, где ее Муж с братцем.
Парень вышел. К бассейну быстро подошла Рита.
— Ну? — не поворачиваясь, спросила Лола. — Что скажешь?
— Верни сына, — негромко сказала Рита.
— А почему ты решила, — повернувшись, насмешливо посмотрела на нее Лола,
— что я знаю, где он?
— Верни Степу. — Рита шагнула вперед.
— Сразу, как только брат твоего мужа будет у нас, твой сыну-ля будет дома. Но не раньше.
— Верни сына! — закричала Рита, бросилась вперед, вцепилась Лоле в волосы и вместе с ней свалилась в воду. Подняв каскад брызг, они на некоторое время скрылись под водой. Первой появилась голова Лолы, которая широко раскрытым ртом хватала воздух. На ее плечах были руки Риты. Женщины отчаянно боролись в воде. На крики Лолы в бассейн вбежали трое парней в черном и сразу прыгнули в воду. Оторвав от Ореховой хозяйку, Двое парней вытащили судорожно хватавшую воздух Лолу из воды. Третий, коротким ударом оглушив Орехову, обхватил ее и поплыл к уходящим в воду ступенькам.
— Убейте ее, — прошипела Лола и бросилась к Рите.
— Держите ее, — приказал Валерий, — Убью! — вырываясь, визжала Лола. — Уничтожу!
— Заткнись! — рявкнул на нее муж. Она замолчала.
— Что с ней? — Он присел рядом с лежавшей без сознания Ореховой.
— Я ее слегка приласкал, — признался боевик, — а то бы она меня точняком под воду утащила. Сейчас очухается, я ее…
— Уведите Лолу, — не оборачиваясь, бросил Валерий.
— Я убью ее! — Взвизгнув, та рванулась вперед. Поймав ее за руки, двое парней буквально выволокли разъяренную женщину за дверь.
— Пусть зайдет кто-нибудь из медиков, — крикнул им вслед Ниндзя.
Рита застонала и открыла глаза. Увидев Валерия, рванулась.
— Спокойно, — удерживая ее, сказал он. — Не бойся. Все будет хорошо. — И велел боевику:
— Дай что-нибудь выпить. Оставшийся боевик достал из шкафчика коньяк. Налил в рюмку.
— И закусить, — добавил Ниндзя. Парень протянул Рите шоколадку.
— Где Степа? — спросила она. — Отдайте мне сына. — Она заплакала.
— Выпей, — протянул ей рюмку Валерий, — станет легче. Парнишку тебе вернут, сегодня же. Но ты пообещаешь мне, что я встречусь с Атаманом.
— Я не знаю, где они, — замотала головой Рита. — Честное слово, не…
— Они на тебя сами выйдут, — усмехнулся Ниндзя, — не сегодня, так завтра. Сына ты получишь сегодня. Но запомни: если в течение двух дней ты не позвонишь и не скажешь, где со мной может встретиться Атаман, твой пацан умрет. А теперь все. — Он поднялся и приказал:
— Отвезите ее домой. И скажи бабам, чтобы отдали мальчишку тебе. Ты отвезешь его домой. К ней домой, — увидев непонимание в глазах боевика, уточнил он.
— Здесь? — спросил в сотовый телефон Кардинал. — Значит, они…
— Да, — перебил его Навруз. — Ты начал это и не можешь взять Атамана. Ведь по твоей инициативе было устроено это шоу с покушением на него?
— Что? — растерялся Кардинал.
— Не надо, Эд, мы все знаем. Конечно, ты старался для дела. Но… — Кашлянув, многозначительно замолчал.
— Ну? — поторопил его Кардинал. — Договаривай.
— Ты должен вернуться в Москву, к тебе имеется ряд вопросов.
— Вот как? — удивился Кардинал. — Хорошо, приеду. Завтра или послезавтра. Сейчас не могу, мне необходимо покончить с Атаманом. Я не ожидал от него такой прыти и поэтому сам должен убедиться, что с ним все кончено.
— Ты должен быть в Москве, — буркнул Навруз. — Поверь, Эдуард, это в твоих интересах.
— Может, все-таки объяснишь, — раздраженно спросил Кардинал, — в чем дело?
— Поверь, — вздохнул Навруз, — это не телефонный разговор.
— Но здесь Атаман! — разозлился Кардинал. — Надеюсь, ты и остальные понимаете, как важно, чтобы он замолчал навсегда.
— Ты прав, — нехотя признал Навруз. — Но желательно, чтобы ты хоть на день вернулся в Москву.
— Да ты говори толком, — разъярился Эдуард, — что за срочность такая?!
— Ладно, — буркнул кавказец. — Думаю, ничего серьезного за три дня не случится. Атаман тоже крайне важен. Мы несем ощутимые убытки.
— Положим, убытки всегда ощутимы, — усмехнулся Эдуард. — Но ты меня заинтриговал своим мягким, — нашел он определение, — требованием приехать в Москву. Что происходит?
— Еще ничего, — буркнул Навруз. — Но может произойти. Именно поэтому ты и нужен.
— Чертовщина какая-то, но если ты не доверяешь телефону, то хотя бы намекни, в чем дело.
— В Нонне, — неохотно сказал Навруз.
— Ах, вот вы о чем. — Кардинал засмеялся. — Ну, тогда могу вас уверить: ничего страшного нет. Если, конечно, вы о наркотиках, которые она отдает Валентину. И на вид они могут показаться очень даже влюбленной парочкой. Но там все гораздо проще. Валентин — ее двоюродный брат. Он в нее влюблен с детства. И поэтому я позволяю ему иногда целовать ее. Сама Нонна к этому относится тоже очень спокойно. Так что не волнуйтесь, Навруз Али, никто к моей жене без моего ведома не подкрадывается. Если, конечно, ты только это имеешь в виду.
— Именно это, — озадаченно ответил Навруз.
— В общем, как покончу с Атаманом, — переменил тему Кардинал, — сразу вернусь. — Отключив телефон, зло сказал: — Значит, снова ты с ним. Ну ты и стерва. Но как узнал об этом центр? Или знает один Навруз? Зря ты со мной так, милая. Сейчас я уже твердо стою на ногах, и помощь мне не нужна. Кто и как узнал об этом? Впрочем, нужно что-то делать. Что именно, решу по приезде.
— Здоров, дед, — войдя в комнату, кивнул Бугор.
— Заявился наконец-то, — ворчливо встретил его лежавший на кровати старик. — Снова куда-то запропастился. Я уж подумывал, не цапнули ли тебя мусора. Но потом решил — если бы спеленали, на хату обязательно нарисовались бы. Ты тоже хорош гусь — ведь мог сказать, куда отправляешься.
— Дела, дед. — Мы одного отморозка вылавливаем. Нагрубил здорово, вот и ищем козла.
— Это кого же? — спросил дед. — Если из ваших, то таких полно, молодых, да ранних. Если кто из мужиков нагрубил, то, может, и знаю. Кто такой?
— Атаман. — Открыв холодильник, внук достал колбасу.
Отрезал кусок, намазал горчицей и стал торопливо есть.
— Степка Разин? — удивился дед. — Но ведь он мужик как мужик, в зоне в козырях хаживал. Да и по воле я о нем плохого не слышал. Чего же он вдруг в отморозки попал?
— Сгрубил крепко, — не стал вдаваться в подробности Бугор. — Посчитал, что круче его нет.
— Не похоже на Атамана, — проворчал дед. Длинно прозвучал дверной звонок.
— Да иду! — решив, что за ним, заорал Бугор. Звонок снова зазвонил.
Выматерившись, он, схватив полбатона колбасы, шагнул к двери. Открыл.
— Какого хрена надо? — недружелюбно спросил он невысокого, но еще крепкого пожилого мужчину с жиденькой бородкой.
— Мне, сынок, Михаил надобен, — сказал тот.
— Дед! К тебе какой-то старикашка приперся!
— Давай его сюда! — крикнул дед. — Поглядим, кто там.
— Иди, — кивнул на дверь комнаты Бугор и ушел на кухню. Старик аккуратно прикрыл дверь и неторопливо пошел в комнату.
— Мать честная, — ахнул приподнявшийся дед Бугра. — Никак сам Робинзон.
— Признал, — довольно улыбнулся тот. Подойдя, протянул руку. — Здорово, Топорик.
— Гляди, вспомнил, — густым басом захохотал дед Бугра. — Может, и имя помнишь? — прищурил он повеселевшие глаза.
— Чего ж не припомнить? — Робинзон потеребил бороденку. — Мишка Рохулин. Ведь в единой камере сколько бычков вместе скурили. Ну ты хотя бы встал да попотчевал чем. А то сколько годков не видались, а встречаемся насухую. Негоже так.
— Так все будет. — Топорик легко поднялся. — У меня в заначке ништяковое пойло имеется. Счас, — кивнул он.
— Ты и впрямь Топорик, сигаешь, як молодой.
— А то мы старые! — Топорик выпятил грудь и закашлялся.
— Года, они все едино свое берут, — кивнул Робинзон.
— Плевать на года, — отмахнулся Рохулин. — Мы свое всласть прожили. На коленях не стояли и милостыню не просили. Тут совсем недавно одного знакомого по тем местам встретил. Здоров бычара. Морда — во. — Он поднял руки на ширину плеч. — Шире задницы. На велосипеде за час хрен объедешь, а стоит клянчит. — Он выматерился.
Робинзон, посмеиваясь, достал коробку И, раскрыв, вытащил несколько сигарет.
— Ты дымишь али бросил? — посмотрел он на старого товарища, — Какой хрен бросил. — Топорик отмахнулся рукой, в которой была бутылка. — Не куришь и не пьешь, здоровеньким помрешь. У меня иномарка имеется, — поставив бутылку на стол, сказал он. — Внук у меня из этих, новых русских, вот и снабжает потихоньку. Миха, в честь меня назвали внука, — гордо добавил он, — не только по моему имени зовется, но и по пути такому же покатил. По нем тюрьма который уж год горькими слезами плачет. Вот я и молюсь Богу, хотя и не веровал никогда, чтоб, значит, Миху не взяли до тех пор, пока не сдохну. А то ведь… — Не договорив, махнул рукой. — Ну, давай, что ли, — открыв бутылку, взглянул он на Робинзона. — Ты молодец, что зашел. Сейчас все блатные, а сами тюрьмы не видали. Ну, или побывали там пару дней, и все — кто мы, пальцы веером.
