Земля?! Я поспешно схватился за свой бинокль. Нижнюю секцию я не осматривал вовсе. Укрыться человеку там было негде, и я ее попросту пропустил. И, как оказалось, напрасно. По крайней мере на двух накосо сваренных металлических профилях в основании опоры налипли совсем небольшие, но отлично различимые в бинокль комочки грязи. Грязь на армирующие профили основания могла попасть только с обуви взбиравшегося на опору человека! Ай да Ворон. Утер нос командиру. Я сейчас же направил бинокль на вершину опоры. Что он там говорил про отсутствие просвета? Как бы часто ни располагались армирующие балки, между ними должны оставаться просветы. А у нас… ни просветов, ни щелей. Значит, что-то или кто-то их заслоняет.
Я облизал вмиг пересохшие губы – неужели нашли?! И шепотом обратился к Ворону:
– Твое мнение?
Молчание. Ворон почему-то тянул с ответом.
– Надо понаблюдать, – наконец произнес он, когда я уже собирался повторить вопрос. – Если там засел корректировщик, он рано или поздно выдаст себя. Не может же человек обходиться совсем без движений.
Рано или поздно – если бы у нас еще было время на длительное наблюдение.
– Надо заставить его обнаружить себя. Чем-то привлечь его внимание.
– А чем? – живо поинтересовался Сверчок.
Во время войны во Вьетнаме партизаны не раз с успехом применяли такой прием. Какая-нибудь вьетнамская девушка пристраивалась помочиться на глазах американских часовых или парень с девушкой инсценировали занятие любовью. Бравые янки, конечно, во все глаза пялились на такую экзотику. А партизаны тем временем, практически у них под носом, успешно преодолевали линии заграждений.
На подготовку аналогичного спектакля у нас не было ни исполнителей, ни времени, поэтому я предложил Сверчку более простой вариант:
– Сделаем так. Ты сейчас выйдешь на просеку и погуляешь по ней минуты две, затем снова войдешь в лес по другую сторону просеки. Только вид у тебя при этом должен быть самым мирным, чтобы корректировщик, не дай бог, не решил, что ты собираешься его атаковать.
Пару секунд он соображал, потом принялся расстегивать свою ветровку. Спустя еще полминуты, оставив нам с Вороном ветровку и наплечную оперативную кобуру, Сверчок вышел из леса. Помимо ветровки, он снял и рубашку, в карман которой переложил из ветровки свою рацию, а рукава рубахи завязал у себя вокруг талии, прикрыв таким образом засунутый за пояс пистолет. Критически оглядев перед этим раздевшегося до пояса Сверчка, я посоветовал ему прикрыть голову, якобы от солнца, носовым платком, что он тут же и сделал. С этим мятым носовым платком на макушке низкорослый, голый по пояс Сверчок приобрел сугубо гражданский и совершенно не героический вид. Не знающему Сверкунова человеку надо было иметь очень развитое воображение, чтобы в его нынешнем виде принять Сверчка за бойца спецподразделения. Но, как любит говорить во время учебных занятий начальник нашего оперативного отдела полковник Бондарев, настоящий спецназовец должен уметь перевоплощаться.
Какое-то время я наблюдал, как Сверчок шагает по просеке, смешно почесывая шею, а затем, вооружившись биноклем, перевел взгляд на вершину опоры ЛЭП. В тот же миг Ворон тронул меня за плечо:
– Товарищ капитан.
Но я уже и сам увидел движение на верхнем поддерживающем провода «крыле». Что-то темное шевельнулось внутри решетчатой конструкции, а затем между стойками высунулась обутая в черный ботинок или кроссовку, скорее в кроссовку, человеческая нога.
Я в ответ ткнул Ворона кулаком в бок, и мы с ним победно переглянулись. Мы все-таки отыскали корректировщика, наводящего на цели реактивные снаряды! Но теперь террориста необходимо обезвредить, что тоже отнюдь не просто. Ведь не крикнешь же ему в самом деле: а ну, слезай, сволочь!
Размышляя о том, как это сделать, я продолжал наблюдать за ним. Теперь, когда корректировщик развернулся на сто восемьдесят градусов, чтобы следить за Сверчком, я смог более-менее рассмотреть его и его оружие – кургузый автомат «АКСУ», который террорист подтянул к себе. Биноклем он не пользовался, полагаясь на собственное зрение. Впрочем, Сверчок должен был пройти всего в каких-нибудь пятидесяти метрах от опоры. А на таком расстоянии террорист мог отлично рассмотреть его и без бинокля, как и срезать первой же автоматной очередью. Но я очень надеялся, что без явной угрозы нападения корректировщик не станет стрелять, чтобы не обнаружить себя. Помимо темных кроссовок, на нем был комплект милицейской камуфляжной формы с пятнами серого и стального цвета. Отличный, между прочим, маскхалат для решетчатой конструкции опоры. Голову террорист прикрыл капюшоном спортивной толстовки, поддетой под ментовскую камуфляжную куртку. Из-за этого капюшона я не смог рассмотреть его лица, а так хотелось заглянуть в его бандитские глаза. Тьфу! О чем это я. Еще не хватало, чтобы он тоже нас обнаружил. Вспомнив о конспирации, я поспешно опустил бинокль и заставил то же самое сделать Ворона.
Пока мы рассматривали притаившегося на вершине опоры ЛЭП корректировщика, Сверчок как ни в чем не бывало подошел к невысокому кусту, росшему на середине просеки, выломал оттуда богатую листьями ветку и, отмахиваясь ею от мух, двинулся дальше. Шел он хорошо: размеренным экономным шагом в меру уставшего человека. Интересно, чувствовал ли он, что за ним, кроме нас, наблюдает враг. Так или иначе, Сверчок неспешно пересек просеку и скрылся в кустах противоположной опушки. Практически сразу пискнули наши рации, и мы с Вороном услышали голос Сверчка:
– Я на месте. Что дальше?
– Молоток, – похвалил я его. – Корректировщик клюнул. Он на вершине первой опоры.
– Будем брать? – живо поинтересовался Сверчок.
Я задумался. Будем, но как? Сделать это нужно так, чтобы корректировщик не успел сообщить об атаке на него остальным террористам. Иначе те сейчас же откроют огонь по энергоблоку, и тогда… Нет! Мы просто не имеем права этого допустить.
– Жди указаний, – ответил я Сверчку, а сам повернулся к Ворону: – Есть предложения?
Бывший пограничник пожевал губы и, рассуждая вслух, произнес:
– Лучше всего сразу застрелить, чтобы ни своим не смог сообщить, ни цель пометить. Но отсюда из пистолета его не достанешь. Расстояние слишком большое, и балки опоры мешают.
– Из винтовки тоже, – заверил я Ворона. – По той же причине.
– А с соседней опоры? – предложил Ворон. – С четырехсот метров его можно достать даже из «ВССа», не говоря уж про «СВД».
В его глазах было столько надежды, но я отрицательно покачал головой:
– Если уж он схватился за оружие при виде нашего Сверчка, то представляю, как он отреагирует, увидев взбирающегося на соседнюю опору человека, даже если тот будет без оружия. После гибели их двух боевиков остальные террористы боятся собственной тени, а уж корректировщик особенно.
– Но что же делать?! – раздосадованно спросил Ворон.
– Прежде всего доложить генералу, – ответил я ему и, вынув из заднего кармана джинсов рацию дальней связи, соединился с Угловым.
Он выслушал меня с предельным вниманием, после чего ответил:
– Все оперативные группы ведут поиск на своих участках. Сейчас у меня на станции ни одного бойца-оперативника. Справитесь своими силами?
– Справимся! – уверенно ответил я. Но генералу одного моего обещания оказалось недостаточно.
– Прежде чем действовать, доложите мне свой план, – приказал он и отключился. Я вновь взглянул на Ворона:
– Генерал ждет наших предложений по захвату корректировщика.
Ворон понимающе кивнул и принялся излагать мне собственный план. Оказывается, пока я общался с генералом, он не терял времени даром. В общем и целом родившийся в его голове план мне понравился. Я только внес в него изменения по части распределения ролей. Ворон, правда, пытался отстоять авторский вариант, но мое мнение как командира оказалось решающим. Спустя пару минут я уже докладывал родившийся у нас план генералу.
– И ты полагаешь, это сработает? – с некоторым сомнением спросил он, выслушав меня до конца.
– Должно. Корректировщик очень бдителен. На этом мы и сыграем.
– Но вас только трое.
– Зато всем найдется дело, – рискнул пошутить я, но, поняв по напряженному молчанию генерала, что он недоволен моим ответом, быстро добавил: – Дорога каждая минута, а пока вы снимите опергруппы с других участков и перебросите их к нам, пройдет, наверное, целый час, а то и больше.
– Хорошо, действуйте, – распорядился Углов и по-отечески добавил: – Я надеюсь на вас.
– Работаем.
Я ободряюще улыбнулся Ворону, а затем по оперативной рации вызвал Сверчка.
* * *
Начальнику управления «В» Центра спецопераций ФСБ РФ генерал-майору Углову
Согласно плану контрольно-проверочных мероприятий, сегодня, 16 августа, наряд патрульно-по-стовой службы, усиленный отделением ОМОН Малоярославского УВД, производил проверку документов у лиц, проживающих в гостинице «Мотель „Дорожный“ Малоярославского района. В момент проверки в мотеле отсутствовали тринадцать человек, согласно записям о размещении проживающих в гостинице. Производившие проверку документов сотрудники УВД, при участии работников гостиницы, осмотрели их номера. В результате осмотра в ванной комнате одного из номеров был обнаружен обнаженный труп молодой женщины, убитой ударом тупым тяжелым предметом в височную часть головы. По словам администратора и других работников гостиницы, погибшая женщина в гостинице не проживала, но неоднократно посещала номера вместе с останавливающимися в мотеле мужчинами, вероятнее всего, занимаясь проституцией. Согласно записям размещения, в номере, где находился труп, проживают Руслан Зука-ев и Умар Бероев, жители Ингушетии. Гостиничный номер был снят ими 15 августа сроком на трое суток. Принимая во внимание, что Зукаев и Бероев могут вернуться за оставленными в гостиничном номере личными вещами или попытаются вывезти труп, старшим наряда майором Кулагиным принято решение устроить в мотеле засаду. Сведения, которые указали о себе Зукаев и Бероев при регистрации в гостинице, переданы Кулагиным в УВД для проверки по оперативным и паспортным учетам.
