– Я удеру месяца на три-четыре, а потом вернусь, Динка, и никуда от тебя не денусь. Квартиры наши объединим, мебель купим. Попугая-полиглота заведем. Жди меня со страшной силой, поняла?
Ага, свежо предание.
– Уже жду, – пробурчала я.
Он расхохотался как ненормальный и перешел к активным действиям. А потом взял да уснул богатырским сном. А я лежала, примеривая на себя роль безутешной вдовы, все думала, думала… О том, что везет мне, как утопленнице, на природные явления (всякие там Ветровы, Тумановы)… О том, что покой – явление буржуазное, а бабы дуры не потому, что дуры – как гласит идиома, – а потому что бабы, и иначе они не могут.
А еще о том, что, какой бы ни была подлой эта жизнь, она не имеет права состоять из одних катаклизмов.
Рассупонилось красно солнышко, приподнялось из-за желтых тополей, и курсант Рябинин (в миру Павел Туманов), десять раз пропотевший на кроссе и рукопашке, брел в безликой толпе на обед. Лучшее средство от добавочного жира – тренировочный лагерь под эгидой ГРУ. После обеда им подбросят зачет по стрельбе из «СВД», который он с гарантией завалит, два часа болтовни на тему «История, структуры, доктрины и особенности деятельности религиозных организаций». Не прикончат после отчисления – можно поступать в семинарию. Там учиться проще, и перспективы – райские. Можно в медресе – у мусульман рай посимпатичнее.
Крайним, то есть помощником инструктора (принеси, подай, не мешай, пошел на…), сегодня оказался Ренат Исмаилов – не то узбек, не то татарин. Биографией курсанты не щеголяли. Единственный, кто сдаст зачет, как дважды два. И не одну лишь снайперку – любые стрельбы. Нежно любил Ренат оружие – иные женщин так не любят, – жить не мог без этих «эсвэдэшек», «стерлингов», «питонов», «хеклер-кохов». Наверное, в арабские террористы готовили. Или антиарабские, к тому же собственный Ливан в стране имеется. Одна беда у азиата: не умел он незаметно спать на «ликбезе», как именовали «ознакомительные курсы» сами преподаватели. Одинаково сладко сопел Ренат (и попадался), не различая доктрин – что под болтовню о протестантах, что под разговоры о шиитах. Крайнему, впрочем, не до сна: убери плакат, вставь кассету, пни вон того сновидца. Так что штрафной повтор Ренат не заработает, очередь Туманова. «Курсант Рябинин» будет завтра ковыряться в моторах (не возьмут в семинарию – попробовать в авторемонт?), прятать в «апартаментах» микрофоны и шустрить с кассетами на лекции «История, идеология и психология неформальных объединений». Обидно – единственный предмет, где смотреть видеофильмы просто по-человечески интересно.
Обед по расписанию: как на зоне – десять тридцать утра. У входа в столовую торчал «крюк» – лицо инструкторско-преподавательского состава: длинный, мосластый, в танкистском комбинезоне и черной «парандже», что французы в прошлом веке именовали «балаклавой», а современные продавщицы спортмагазинов – «маской лыжника». Черная ткань и отверстия.
Ручеек курсантов огибал «крюка», как валун: мы тебя не трогаем, и ты нас – обед как никак, побойся бога. Туманов, уже нацелившись на дверь, услышал:
– Курсант Рябинин!
– Я, – выдавил со злостью. Голос какой-то незнакомый.
– За мной.
– Слушаюсь, – вздохнул Туманов. Глупая штука – субординация… Настроение отсырело окончательно. За два месяца в лагере никто от «крюков» ничего хорошего не видел.
В кабинете сидел комендант – единственный в лагере носил погоны с майорской звездой, но узнавали без погон – по размеру плеч и медвежьей походке. Да по фразе, которую майор произносил десять раз на дню: «Наемники не умирают – они спускаются в ад для перегруппировки». Где узрел наемников, непонятно. Упомянутых счастливчиков от обычных вояк отличают свобода выбора и приличная зарплата.
– Господин майор, курсант Рябинин…
– Вольно, – обронил косолапый. – Здравствуйте, курсант. Вы откомандированы в распоряжение капитана Кузнецова. Отправляйтесь немедленно.
– А вопросец не позволите?.. – рискнул Туманов.
– Даже два вопроса, курсант, – отступил от устава майор, делая в принципе человеческое лицо. – Про сухой паек уже распорядились. Перекусите в машине. Суть работы такова. Санаторий Министерства обороны в подмосковной Дубне. Заведение блокировано спецназом, персонал арестован. В закрытом для посетителей крыле обнаружен довольно необычный контингент «отдыхающих». Их трудно назвать сумасшедшими, курсант, однако… Это страшно – по мнению очевидцев. Словом, требуется узкий специалист по данного рода публике. Руководство предложило вас. Ступайте, курсант. Надеюсь, через недельку вы вернетесь в нашу тихую обитель?
Туманов на мгновение закрыл глаза. Зараза расползается. И больной скорее мертв, чем жив.
Раздвигаем занавес, господа?..
Доверься мне (англ.).
Не подскажете, ребята, как пройти в библиотеку? (англ.)
