— Во всем?
— Да. Планчик сегодняшний выполнил. Забацал от души. Душик принял. Сейчас, если ты не нарушишь моих планов, позову гостей и буду расслабляться.
— Сегодня нет, Боря. Ты волен распоряжаться своим временем, как пожелаешь. Нужен ты мне будешь завтра вечером, — обозначил я тему разговора и снова вернулся к вольному трепу. — Гостей? Какого пола?
— Как это какого? — удивился Боря. — На фига мне в гостях мужики? Я что, гомик? Таньку и Светку высвистаю.
— Они что, к тебе вместе приходят? — удивился я.
— А чего этих моделек сортировать? Много чести. — Борька хмыкнул. — Две в самый раз. Третья была с ними — Нинка, так это уже было не то. Пришлось прогнать…
— Перебор? — усмехнулся я.
— Есть немного. И дело тут было не в моих… ну ты понимаешь, Скиф? — Борька смутился и, как мне показалось, даже немного покраснел.
— Понимаю, что-то в этой Нинке было не то, — я сделал серьезное лицо и, только благодаря большому усилию воли, удержался, чтобы не прыснуть со смеху, зная обидчивость великовозрастного ребенка Бори Геракла.
— Ну, словом, мне-то с тремя тоже нормально было… А вот кобылы эти, из модельного агентства, перегрызлись между собой. Той больше, этой меньше… этого… как его назвать… количества, что ли… нет, внимания. Вот!
— А две, стало быть, мирятся?
— Вполне.
— А одной тебе уже никакой не хватает?
— Почему, есть и такая. Клавка. Все остальные кобылы по сравнению с ней отдыхают. Вот она ко мне одна приходит, — мечтательно закатил глаза Геракл, — там группа поддержки совсем не нужна. Такая баба, ух — огонь.
— Знойная женщина, мечта поэта?
— Типа того. Пальцы на ногах лижет так, что кончаешь, — доверительно понизил голос Боря.
Официант поставил перед Гераклом протеиновый коктейль, апельсиновый сок и вазочку с мороженым.
— Спасибо, Стас, — поблагодарил Борька гарсона, залпом выпил «качковый» коктейль и придвинул к себе мороженое:
— Не могу отказать себя в маленьком удовольствии.
— И это ты называешь маленьким удовольствием? — я кивнул на порцию, в которой при желании можно было спрятать пистолет Макарова: — В твоей вазочке граммов четыреста мороженного, а то и все полкилограмма.
— Обижаешь, Скиф. Здесь шестьсот граммов. Ни больше, ни меньше. Моя дневная норма. Днем я сегодня мороженое еще не ел. Честное слово.
— Ладно, не оправдывайся. Когда у тебя соревнования?
— Через два с половиной месяца. Если точнее — два месяца и девятнадцать дней. Еще куча времени, — довольно отозвался Боря, забрасывая ложечкой мороженое в рот, словно уголь в топку паровоза.
— Тогда, конечно, можно, — согласился я, с интересом наблюдая за процессом принятия пищи. — Хороший период времени для культуриста — жор. Можно сказать, лучший. Да, Боря?
— Точно, Скиф. — Боря, поедая мороженное, жмурился от удовольствия, как кот, облизывающий блюдце со сметаной.
— Приятного аппетита, — запоздало пожелал я, снова закурил, выпуская дым в сторону от визави.
Непьющий, некурящий Борька оценил мое внимание и сопроводил кивком головы свои вопросы:
— Спасибо! Так что там за дела у тебя, Жека? Такие, что по телефону никак? Тема нарисовалась? Жирная? Будет общий сбор?
— Завтра в девять вечера на нашей даче будет последний инструктаж, и вперед. На дело пойдут только избранные…
— В бой идут одни старики.
— Можно и так сказать. Сейчас у меня предварительные разговоры со всеми участниками. Дело стремное, потом могут быть непонятки. Мы с Купером пытаемся подравнять бугры, но до завтра времени маловато, может повернуться и так, и иначе…
— А отложить нельзя?
— Нет.
— Раз нет, значит, нет, Скиф. Базарь дальше.
— Если будешь учувствовать в деле со статьей до четырнадцати лет, твоя доля десять штук зелени, — выложил я.
— Согласен. Что, первый раз, что ли? — не задумываясь, ответил Боря. Он отставил пустую вазочку из-под мороженого и с наслаждением сделал пару глотков сока:
— Ты же пойдешь с нами?
— Разумеется.
— Мне других объяснений не надо. Этого факта достаточно. Если возглавляешь тему ты, то я автоматически в нее вхожу. Все просто, как автомат Калашникова.
— Это не все.
— А что еще? То, что к делу допускаются избранные, ты уже сказал. Я польщен оказанным доверием.
Геракл простодушно уставился на меня, и я понял, что еще секунда, и я выложу ему всю правду. Взял себя в руки и обозначил только то, что, на мой взгляд, ему надо было знать:
— Боря. Говорю по существу, не размазывая, не вдаваясь в детали и не погрязая в ненужных подробностях. Завтра, прямо с дачи, в девять тридцать выезжаем на скок…
— Кого будем грабить?
— Одного нашего городского авторитета.
— Кто именно?
— Пойми меня правильно. Не могу я тебе сейчас этого сказать. Если согласишься, все узнаешь завтра вечером.
— Во-первых, я уже сказал «да», а во-вторых, завтра так завтра. Нет базаров. Какая проблема? Мне, как той лошади, которая идет поперек борозды, ей…
— Дело тут не в деньгах. Твоя доля вне зависимости от результатов операции десять тысяч долларов. Расчет завтра. Сразу же после дела. Объяснять нюансы долго и ни к чему, — я опустил глаза. — Если тебе будет интересно, потом все расскажу. А сейчас ты теряешь драгоценное время…
— Это да, — охотно согласился он. — Сегодня по графику день Таньки и Светки. Они уже, наверное, намазались, надухарились и сидят, попками водят, нервничают, приглашения ждут…
— Вот видишь. Поэтому, если ты согласен…
— Скиф, согласен я, согласен. Авторитет, не авторитет. С тобой мне все фиолетово. Ты у нас бригадир и мозговой центр. Кроме того, ты мой друг. Я тебе верю безгранично. Мое дело, — Боря прогнул спину и поиграл мышцами, — стоять от тебя по левую руку и страховать. Вижу, тебя там что-то в этой теме стремает. Ты не парься и, если дело нужное, командуй смело. Я готов. И завтра, и всегда.
— Нужное, Боря. Очень нужное, — сглотнул я накопившуюся слюну.
— Тогда я завтра в девять вечера для получения инструктажа приезжаю на дачу. Необходимый комплект вещей прихвачу.
— Добро, на том и порешим, — я допил свой сок, встал из-за стола, протянул руку. — До завтра.
— Пока, Скиф.
— Ты там с Танюшей, Светушей не переусердствуй. А то вымотают тебя, не встанешь завтра.
— Эти две? Невозможно, — безапелляционно заявил Боря.
***
В этот раз меня не волновали размышления современных владельцев чудесного здания бывшей гостиницы «Советская», располагающегося в центре, неподалеку от главной площади города. Не терзался я мыслями и об аргументах, которыми они оперировали, превращая гостиничный комплекс в бизнес-центр.
Одолеваемый совершенно другими, тягостными, размышлениями, я взлетел на третий этаж и толкнул вторую справа по коридору дверь под не изменившейся с последнего моего посещения вывеской: «Охранное агентство «Легион». Металлическая дверь снова противно скрипнула. Я в который раз поморщился:
— Петли Майкл так и не смазал…
Окинул привычным взглядом перегороженную барьером крошечную приемную:
— День добрый! — приветливо кивнул сидящей за столиком с компьютером и телефоном Вере, миниатюрной брюнетке с трогательно вздернутым носиком.
— Здравствуйте.
— Как дела, красотуля?
— Спасибо, хорошо.
— Я созванивался с Михаилом Викторовичем…
— Да, да! Михаил Викторович меня предупреждал, — поспешно проговорила Вера и склонилась в поисках нужной бумажки.
Я невольно улыбнулся — визуально она меня, безусловно, помнила, к тому же Мишка ее предупредил, что я приду, а вот имя без шпаргалки вспомнить не могла.
— Верочка, не утруждайтесь. Меня зовут Евгений…
— Анатолиевич Чекризов, — смущенно подхватила она, найдя необходимую подсказку на четвертушке бумаги.
— Вот и славно. Это, действительно, мое полное имя. Вас, прекрасную розу, неожиданно и неосторожно расцветшую на столь неблагодатной почве частного сыска, Михаил Викторович еще не обременил… селектором?
— Нет, пока приходится так, ножками, — улыбнулась девчонка — искренне, не так, как для клиентов. — Все грозится…
— Ну, раз обещает, значит, сделает. Он такой. Слово держит. Занят? — я кивнул в сторону двери начальника.
— У него там человек, но он приказал о вашем приходе сообщить незамедлительно, — она встала и проскочила в кабинет. — Одну секунду. Я сейчас спрошу.
Примерно через десять секунд приоткрывшаяся дверь пропустила офис-менеджера Веру в обратном направлении.
— Сейчас, — кивнула она мне совсем по-дружески.
— Спасибо.
В дверях кабинета Майкла показался мужчина средних лет в сером костюме и при галстуке. Он недовольно покосился на меня и примостился на стул для посетителей. Мишка, видимо, прервал их беседу и попросил подождать за дверью. Я, никак не реагируя на его недовольную багровую, истекающую потом, который он непрерывно вытирал мокрым носовым платком, харю, прошествовал в кабинет.
