– Люкс! – оценил прикид Вольский. И вдруг вырвалось совершенно серьезное и лишнее: – А ты очень красивая! Поехали!
Мужчина повернул руль, и, держась за асфальт, колеса легко понесли машину в сторону МКАДа. В это время в салоне играла музыка. «БМВ» пролетела по Кольцу до трассы и свернула в область.
Марина никак не могла понять, куда они едут. Гадала, но не попадала в точку. В конце концов успокоилась и с интересом ждала продолжения.
«Наверное, на шашлыки, – предположила она самое правдоподобное. – Или на дачу. Какая разница!…»
…Свернули с трассы и некоторое время ехали по бетонке. Когда перед машиной поднялся полосатый шлагбаум и они въехали на территорию небольшого аэродрома, Марининому удивлению не было предела.
– Мы что, прокатимся на самолете?! – восторженно спросила она. По-кошачьи зеленые глаза широко распахнулись, поблескивая откровенностью, словно хмельные.
– Я всего лишь претворяю в жизнь твои мечты! – улыбнулся Вольский. – Сама заказала! Только обещай, что будешь послушной девочкой и не станешь хныкать!
– Я?! Никогда! – согласилась Марина, совсем не представляя, что ждало ее впереди.
Подъехали к металлическому ангару с дутой крышей. Навстречу вышел высокий, коротко стриженный, по-военному подтянутый мужчина в летном комбинезоне. Увидев Вольского, он тепло поздоровался и обнялся с ним. Затем поздоровался с женщиной.
– Это Леша, это Марина, – представил Вольский и, обратившись к другу, спросил: – Приготовил?
– Все, как просил! – улыбнулся Леша. Он удалился в ангар и вернулся с двумя серыми рюкзаками.
– Повернись, я помогу тебе одеться, – велел Марине Вольский.
– Что это? – непонимающе спросила она, глядя на рюкзак.
– Не бойся, это парашют! – пояснил мужчина, умело одевая подругу в непривычный наряд. – Положено по технике безопасности, самолет-то любительский! Еще шлем и очки.
– Вау! – развеселилась женщина. – Вот бы сфотографироваться! Девчонкам показать! А если он не раскроется?
– Вернешься на склад и получишь другой – хороший! – иронично заметил друг. Летчик сдержанно улыбнулся.
– Поехали? – спросил он, когда завершился короткий инструктаж.
Взяв Марину за руку, Вольский повел ее к летному полю.
Легкий двухмоторный самолет играючи вырулил на взлетную полосу и, взревев движками, начал быстрое ускорение. Колеса копировали неровности дорожного покрытия, потрясывая, словно в старом автомобиле. Пробежав положенные метры, самолет качнулся и быстро оторвался от земли, взмыв в небо.
– Ну, как тебе?! – прокричал Вольский.
– Здорово!! – перекрикивала моторы женщина, ни на секунду не отрываясь от иллюминатора. Земля казалась ей такой красивой, такой сказочной! Лес – будто нарисованный! Дороги и машины – неправдоподобно медленные, миниатюрные, игрушечные. Люди… Они такие крохотные, что их легко принять за муравьев.
Сделав несколько кругов, пилот крикнул:
– Эшелон!!! Загорелась лампочка.
– Что это значит? – беспечно спросила Марина.
– Три с половиной километра! Вставай, я покажу! – ответил Вольский.
Они поднялись, прошли к хвосту и встали перед широкой дверью. Вольский рванул ручку. Прозрачная пластиковая плоскость ушла в сторону, освободив проем для потока свежего воздуха.
– Красиво?! – крикнул Вольский, показывая вниз.
– Да-а!! – в полный голос сказала женщина.
– Иди ко мне! – велел Вольский.
– Зачем? – спросила Марина. Кажется, только теперь до нее наконец-то начал доходить смысл происходящего: и смех пилота на земле, и тщательный предполетный инструктаж… – Ты что, с ума сошел?! Я не пойду!
– Иди сюда! – мягко позвал Вольский, и женщина не посмела воспротивиться. – Ты же хотела!
Марина не очень соображала, что делает, зачем, и не сошла ли она с ума на самом деле, безропотно позволяя себе нарушить запреты инстинкта самосохранения. Она стояла послушная, как ребенок, которому перед гуляньем завязывают шапочку и шнурки. Только вцепилась в кольцо, похожее на прямоугольник. Марина поняла, что через минуту совершит самый безумный поступок в своей жизни! Сказать, что ей было страшно, – ничего не сказать! Но… женщина решилась.
Надели очки. Приблизились к проему.
– Пошли! – крикнул Вольский, легонечко подтолкнув Марину. Сама бы она долго собиралась. Новичков всегда выпускают первыми. Следом за подругой он шагнул навстречу ветру и с улюлюканьем канул вниз.
Там – ОКЕАН!
Марина закрыла глаза, ощутив, как сердце проваливается куда-то, отрывается и останавливается. От шоковой дозы веселящего восторга, жуткого страха перед высотой и безумного счастья женщина закричала! Гул самолетных моторов ушел в сторону и медленно притих. Только бешеный поток воздуха полоскал и трепал одежду, как флаг, бултыхал легкое тело во все стороны. Он щекотал лицо, шуршал в шлеме и мешал дышать.
Глаза закрыты. Марина не сразу осмелилась их открыть, но когда сделала это – увидела яркий свет, руку друга с поднятым вверх большим пальцем и его веселые глаза за очками. Много света, море зелени, свобода, свобода, счастье!!! Разве не об этом она мечтала, говоря о небе?
Раскинув руки в стороны, женщина парила в свободном падении, словно птица…
Она забыла про кольцо! Дернуть надо, когда пройдет пять секунд, отсчитанные двухзначными числами!
– Двадцать один, двадцать два, двадцать три… – быстренько отсчитывала Марина.
Вдруг над головой хлопнуло и пружинисто тряхнуло. Резко потянуло вверх. Шум в ушах утих. Падение затормозилось. Половина неба затянулась куполом раскрывшегося парашюта. Марина смотрела вниз, словно с верхней точки «чертового колеса». Она чувствовала опору, удерживавшую ее от падения в бездну, и это уменьшало природный страх. Надо бы поднять голову и убедиться, что парашют не дырявый, стропы не запутались… Но поднять голову мешал шлем. Недолго думая, рисковая женщина отцепила запаску, поскольку, если она раскроется не по делу, придется ставить бутылку тому, кто будет ее укладывать обратно.
Земля стремительно и неизбежно приближалась. Пушистая трава играла на ветру, и сверху это хорошо видно.
Наконец человек и земля сблизились и столкнулись.
Марина не смогла удержать равновесие. Остановив падение, парашютистка повалилась на бок, а непогашенный парашют пытался утянуть ее за собой.
Почти одновременно с женщиной приземлился и Вольский. Отпружинив толчок ногами, он смягчил удар и потянул стропы.
Марина сорвала очки, шлем и подняла голову вверх. Туда, где нежно голубилось небо и осыпалось янтарным теплом закатывающееся солнце.
Состояние восторга не передать никакими словами.
Вечером Марина позвонила мужу и предупредила, что у нее много работы и ночевать она будет у подруги, жившей неподалеку от офиса. Муж не удивился и не расстроился. Он спокойно отнесся к этому. Может, потому, что жена не давала повода для ревности и подозрений. Саша Сватко подумал и даже не смог вспомнить, когда они последний раз занимались сексом. Он приходил с работы поздно. Марина тоже. Он ужинал. Садился на диван, смотрел новости, футбол, пил пиво. Жена копошилась на кухне… Все вроде бы нормально, и дом полная чаша, а на айсберг отчужденности некогда обращать внимание. Саша Сватко вдруг вспомнил об отсутствии тепла, всегда горевшего между ними, и это приняло в глазах бывшего прапорщика совсем другой оттенок. Означали ли перемены в Марине нечто другое, а не то, что она просто оказалась слабее навалившихся на нее забот?
В мутных глубинах эгоистичной души заслоилась короста неосознанной ревности.
А у Марины по отношению к мужу что-то надломилось. Видать, давно дремала трещинка и теперь дала о себе знать. Поползла паутинкой, как по лобовому стеклу.
Поужинать деловые партнеры-любовники заехали в ресторан на Фрунзенской набережной. Заведение демократично относилось к одежде посетителей, так что джинсы и кроссовки не повлияли на праздничную атмосферу.
Романтический вечер плавно перетек в сказочную ночь и продолжился на квартире Вольского. Он смотрел на Маринку, когда она тянула золотистое шампанское, помешивая в бокале соломинкой. А она смотрела на него. Болтали, естественно, о ерунде.
Странное дело – циничный убийца любовался женщиной, как нормальный человек. Будто и не было за спиной тяжкого груза отнятых жизней, чужих и собственных ошибок, обид и ненужных порывов… Кто считал ЕГО убитых – взорванных, застреленных, зарезанных. Которые не были врагами, но являлись противником. Да – война, да – горячие точки, да – приказы… Но ведь за всем этим стоял человек. И вдруг ничего этого нет. Жизнь, как с чистого листа.
Разве такое возможно?
Неужели облачившийся в плащ террориста Вольский не похож на серийных маньяков или страшных монстров с коростой на лице? Неужели в мирных условиях он мог быть обычным человеком, внешне ничем не отличаясь от всех нас?
Разве это возможно? Кто ответит?
