Ноги Паши подкосились, и он медленно осел на пол, разжав онемевшие пальцы. Там, где только что был мясистый нос, зияла громадная зловеще-кровавая дыра, а в широко открытых глазах навечно застыл немой вопрос.
Трубка глухо откашлялась и, сказав:
— Вот теперь все, — запищала короткими гудками.
* * *
Антон стоял у широкого окна, безучастно глядя на первый по-настоящему зимний снег. За его спиной послышался деликатный стук в дверь.
— Войдите, — не оборачиваясь, отозвался Лямзин, продолжая наблюдать за падающими снежинками.
— Товарищ подполковник, — обратился к хозяину просторного кабинета вошедший, — к вам посетитель. Он настойчиво требует, чтобы его принял лично начальник отдела.
Поразмыслив какое-то время, Антон согласно кивнул:
— Хорошо, пусть войдет.
Вернувшись к столу, Лямзин с деловым видом принялся перебирать какие-то совершенно бесполезные бумаги.
Спустя пару минут на пороге появился седенький старичок с плутоватыми, беспрестанно бегающими глазками.
— Здравствуйте, — кивнул посетитель, плотно прикрыв за собой дверь, я к вам по важному делу.
— Присаживайтесь, — весьма благодушно предложил подполковник и, вопросительно вскинув брови, спросил: — Так какое же у вас ко мне дело?
Усевшись на предложенный стул, старичок загадочно зашептал:
— Видите ли, я пенсионер и большую часть своего времени посвящаю старой, сохранившейся еще от отца библиотеке. Вчера, — нараспев продолжал визитер, — мне в руки попался потрепанный томик Вольтера издания конца прошлого века, и вот что я в нем обнаружил.
Посетитель извлек из кармана аккуратно сложенный лист пожелтевшей бумаги и протянул его собеседнику.
Антон не спеша развернул перед собой документ и едва не подпрыгнул в кресле. Дернувшись всем телом, он отшвырнул от себя листок, как будто тот был пропитан смертоносным ядом, и раздраженно выпалил:
— Послушайте, уважаемый! Сколько раз можно повторять одно и то же: вопросами поисков кладов занимается милиция, или не знаю… — он на несколько секунд замялся, — муниципалитет, в конце концов, но уж никак не наше ведомство.
Старичок буквально опешил от такой реакции и извиняющимся тоном забормотал:
— А я думал…
— До свидания, — сурово прервал его Антон и; указав на дверь, произнес: — Желаю всего хорошего, живите долго и не болейте…
Медленно поднявшись, посетитель опасливо засеменил к выходу, то и дело оглядываясь на странного подполковника.
Лямзин успокоился лишь тогда, когда за старичком закрылась дверь.
Положив на стол слегка подрагивающие руки, Антон скользнул взглядом по обилию скопившихся бумаг и отрывисто вскрикнул:
— Е-мое!
Уходя, посетитель оставил на столе у подполковника пожелтевший листок, который мирно покоился между папками.
Лямзиным овладело непроходимое отчаяние — ему жутко захотелось изорвать эту бумажку в клочья, а обрывки немедленно сжечь. Но он огромным усилием воли подавил в себе этот порыв, нажав кнопку на селекторе внутренней связи.
Тотчас из динамиков послышался голос:
— Дежурный, слушаю.
— Пришлите ко мне кого-нибудь из лаборатории, срочно.
— Слушаюсь, — отозвался офицер и тут же отключился.
Антону пришлось ждать минут двадцать, пока не раздался вкрадчивый стук в дверь. И все это время он не мог оторвать глаз от аккуратного, пожелтевшего листка.
— Войдите, — недовольно пробурчал Лямзин, уже готовый отчитать нерадивого служаку за столь долгую задержку.
Однако вместо ожидаемого офицера в кабинет вошла высокая, грациозная девушка лет двадцати с огромными, широко открытыми глазами и резко очерченным ртом с томным изгибом чувственных губ. Сказать, что она была красивой, — значило не сказать ровным счетом ничего. Она была восхитительна.
Подполковнику было бы гораздо проще справиться с собой, если бы она не улыбалась. Эта улыбка, полная гордого осознания своей красоты и вместе с тем такая открытая и манящая, была способна свести его с ума.
Антон на миг забыл, кто он и зачем вообще пришла эта нимфа, чьи волосы, казалось, были сотканы из солнечных лучей, а глаза могли растворить в себе бескрайнюю синеву океана.
— Вы меня вызывали? — спросила девушка глубоким, грудным контральто.
— А кто вы? — в свою очередь переспросил Лямзин, осознавая, что выглядит весьма глупо с выпученными глазами и отвисшей челюстью.
— Меня зовут Маша Валеева, — представилась она, — я новая лаборантка,
Встряхнув головой, как будто желая отогнать от себя наваждение, подполковник резко сказал, может, даже чрезмерно резко:
— Идите, вы свободны! И, пожалуйста, постарайтесь впредь не попадаться мне на глаза.
Надменно хмыкнув, девушка круто развернулась, подставив взору Антона упругую округлость аппетитной попки, и направилась к выходу. Но прежде чем за ней закрылась дверь, она произнесла:
— Не думаю, что это у меня получится.
Лямзин хотел еще что-то сказать, но не успел — она уже весело отстукивала мерный такт тонкими каблучками.
Достав из сейфа початую бутылку водки, Антон сделал пару добрых глотков и вернулся к столу. Несколько секунд он задумчиво смотрел на телефоны цвета слоновой кости, а затем принял решение.
— Машину к подъезду, — отдал краткое распоряжение новоиспеченный начальник отдела дежурному офицеру.
Черная «Волга» остановилась в нескольких метрах от старенькой, хотя и ухоженной дачи. Оставив шофера в машине, Антон неторопливо вылез из салона и побрел по протоптанной в снегу дорожке.
Вокруг дома, в котором жил Чижов, царило необычное оживление. Сновали какие-то неизвестные люди, то и дело перетаскивая с места на место хитроумную технику, двор был заставлен множеством самых разнообразных автомобилей, от которых тянулись длинные провода, уходящие внутрь строения.
Уже ступив на крыльцо, Лямзин услышал, как его кто-то окликнул. Повернувшись, он обнаружил рядом с собой здоровенного, накачанного парня с типичным лицом киноартиста.
— Ты, что ли, помреж? — нагловато спросил тот и, не дожидаясь ответа, настойчиво затараторил: — Так вот, я в этой рванине сниматься не буду, найдите мне что-нибудь поприличнее. В конце концов у меня одна из главных ролей…
— Извините, — прервал его Антон, — а где я могу найти Иваныча?
Какое-то время парень недоуменно пялился на него, а потом переспросил:
— Чижова Ивана Ивановича, вы хотели сказать?
— Ну да, — улыбаясь, подтвердил подполковник.
У паренька заметно поубавилось спеси, и он уважительно посмотрел на Лямзина:
— Он в доме, выстраивает «батальную» сцену. — И тут в глазах артиста промелькнул радостный блеск и он весело спросил:
— Скажите, а вы случайно не Антон?
Лямзин изумился такой своей популярности и смущенно сказал:
— Да, а откуда вы меня знаете?
— Извините, — произнес паренек и мгновенно исчез куда-то, по-видимому, разыскивать ненавистного помрежа.
Подполковник неторопливо вошел в дом и в коридоре лицом к лицу столкнулся с Гвоздиком, за которым неотступно следовала заметно похорошевшая, сияющая Ольга.
Против обыкновения Юра не бросился в объятия друга, а лишь, хлопнув его по плечу, сказал:
— Смотри, что Иваныч вытворяет — блеск, — он от удовольствия причмокнул и, улыбаясь, добавил: — В натуре, век воли не видать.
И тут перед Лямзиным возник каскадер. Крепко обняв друга. Ваня произнес:
— Тебе, значит, передали?
— Что? — не понял Антон.
— Ну как же, — удивился Иваныч, — я приготовил вам сюрприз и час назад звонил тебе, но ты куда-то уехал. Молодец, что смог выбраться.
— Да что, в конце концов, происходит? — не выдержал Лямзин, обводя недоуменным взглядом присутствующих.
Каскадер весело заржал, но видя, что товарищ по-прежнему пребывает в откровенной растерянности, принялся объяснять:
— Помнишь, я встречался с мсье Серебрянским?
— Ну, — промычал Антон.
— Так вот, — Чижов явно торжествовал, — тогда я вам не сказал, что Поль, услышав нашу историю, предложил профинансировать фильм. Сценарий мы писали вместе с Артемом Белецким — журналистом из американской телекомпании. Ты его, надеюсь, тоже не забыл? Сейчас я буду делать первый трюк, когда меня пытаются убить в моем собственном доме и я убегаю через окно…
Иванычу не дал договорить громогласный бас, принадлежащий худому и длинному мужчине, на куртке которого красовалась пластиковая карточка с надписью «Режиссер».
— Ваня, все готово, пошли! — скомандовал тот.
Чижов бросил короткое:
— Я сейчас, — и скрылся за дверью. Спустя несколько минут появилась девушка с плоской киношной «хлопушкой», на которой мелком были начертаны какие-то загадочные цифры.
Прежде чем громко щелкнуть ею, она скороговоркой крикнула:
