А на самом деле, все внутри этого гнусного человека клокотало от ярости. Единственное, что выдавало нервное напряжение, это время от времени подергивающаяся щека и подрагивающее веко левого глаза.
– Начальник охраны сообщает, – продолжил помощник, – что беглецы добрались до реки.
А там их взял катер.
– Откуда катер? – тихо спросил Учитель.
– Какой катер? – закричал в трубку помощник. – Они сами не знают, что за катер, но на нем трое вооруженных людей. И скорее всего, это не военные: одеты не в форму и на охотников они тоже не похожи. Вооружены автоматами «Калашникова».
– Кто такие и что они делают на нашей территории?
Помощник пожал плечами.
– Значит, так, – решение у Учителя созрело прямо здесь, на месте. Спроси-ка, куда они движутся?
Тот закричал в трубку срывающимся от напряжения голосом:
– Куда плывет катер? Куда плывет катер, спрашивает Учитель.
– Я ничего не спрашиваю, – прошипел Учитель.
– Да-да, куда плывет катер?
– Вверх по реке.
– К нам, к селению?
– Они говорят. Учитель, что катер поднимается вверх.
– Я слышу, не глухой, – тихо произнес Учитель и подозвал к себе пальцем японца в камуфляжной форме, из тех, что совсем недавно прилетели на военном вертолете.
Японец лишь на полигоне делал вид, что не понимает русского языка. На самом же деле, он не только прекрасно понимал, но неплохо изъяснялся.
– Послушай, – тихо сказал Учитель, – для тебя и для твоих людей есть работа. По реке поднимается катер, на нем двое оступившихся, ослушавшихся меня, не желающих повиноваться моей воле и работать на наше дело.
– Что я должен сделать, Учитель? – спросил японец, немного склонив голову.
– Я хочу, чтобы ты и твои люди взяли их, взяли двух моих беглецов и доставили сюда живыми.
– А людей на лодке? – японец стоял неподалеку и слышал весь разговор Учителя с помощником.
– С ними можешь делать все, что угодно.
Кстати, – обратился Учитель к помощнику, – солдаты нашли беглых заключенных?
– Нет, вроде бы, – ответил помощник.
– Тогда ты скажешь, если что случится, что, мол, мы приняли их за беглых заключенных, предложили им сдаться, а они оказали сопротивление. И тогда ты, твои люди, расправились с ними так, как те того заслуживают.
Учитель говорил неторопливо, веко подергивалось. И он тыльной стороной пухлой ладони, как подушечкой, промокнул слезу, которая покатилась по жирной щеке.
– Быстро, выполняйте! Жду хороших новостей, – он медленно развернулся и, приподнимая руками полы своих белых одежд, направился к автомобилю. Мелькали розовые пятки над деревянными подошвами сандалий.
Учитель шел неторопливо, величественно. Все, кто были рядом, опускали головы. Они были покорны его воле. А те, кого мучили сомнения в правильности учения, просто-напросто боялись его.
Оружия прибыло столько, что можно было вооружить роту солдат. А обмундирование в поселке имелось, его завезли еще год назад, купив за бесценок на военных складах Дальневосточного округа.
Джип и вездеход, забрызганный грязью до ветровых стекол, прибыли на площадку к вертолету почти одновременно. Японцы были уже готовы отправиться по реке перехватывать катер с Комбатом. Но они плохо ориентировались на местности и им требовались проводники.
– Ну что там? – поздоровавшись за руку с начальником охраны, спросил японец, тот, с которым разговаривал Учитель. – Где они?
– Поднимаются вверх по реке. Но течение сильное, вода высокая. Думаю, доберутся до поселка они где-то через час.
– Кто в лодке?
– Отчаянные мужики в лодке и стреляют, к тому же, отменное – сказал начальник охраны.
Японец, когда слышал, что кто-то что-то умеет делать очень хорошо, всегда недовольно кривился и щурил свои и без того узкие глаза.
– Да-да, на самом деле хорошо стреляют. Такую очередь дал из автомата, прямо под самые ноги, почти в подметки.
– А вы? – спросил японец.
– Нам было приказано брать их живыми.
Но как их возьмешь, они же на реке, в катере, а мы на берегу?
– Катер надо потопить, – сказал японец с неприятным акцентом, противно коверкая русские слова.
– Утопить? – задумался начальник охраны. – Вместе с катером в этой реке могут утонуть и беглецы.
– А вот беглецов надо вытащить.
– Ну, это непросто.
– Поехали, покажете, где их можно перехватить, прижать к берегу, заставить остановиться.
А там мы уж с ними разберемся.
Появился военный «урал» с тентом. До зубов вооруженные японцы в камуфляжных куртках быстро загрузились в машину. Один забрался в кабину и сел рядом с водителем. Старший среди японцев, тот, который разговаривал с Учителем, устроился на переднем сиденье джипа рядом с начальником охраны. Машины взревели моторами и помчались через тайгу в сторону реки.
Начальник охраны уже наметил поворот, где он вместе с японцами попытается остановить катер и взять живыми беглецов – Романа и Марину.
Если бы Комбат знал, что ждет его впереди, то, скорее всего, он не стал бы рисковать и нарываться на неприятности. Но он не знал, хотя предчувствия подсказывали, что надо держаться настороже и готовиться к самому худшему. Поэтому он и сказал:
– Гриша, ты, браток, гони катер, но не быстро. А ты, Андрюха, возьми бинокль, тот, который у Гриши, и смотри на берега, смотри в оба.
– Давай лучше я, Иваныч, – сказал Бурлаков, – а Андрюха пусть порулит.
– Нет, Гриша, ты у нас за шофера. Тебе и рулить. А Андрюха пусть смотрит и смотрит в оба.
– Может, я могу чем-нибудь помочь? – спросил Роман Богуславский.
– Нет, друг, ты сиди и успокой свою подругу.
Видишь, она расстроена и нервничает? Хотя, пока повода для беспокойства я не вижу.
Комбат говорил настолько убедительно, что даже здесь, посередине реки, которая несла темные воды навстречу катеру, на ветру, при рокоте мотора и свисте ветра, его слова звучали убедительно. А самое главное заключалось в том, как Борис Рублев их говорил и какой смысл вкладывал. Он внушал удивительное чувство спокойствия, давал возможность сосредоточиться и забыть о тяготах и неприятностях, обрушившихся внезапно на голову девушки.
– Вот так-то лучше будет, Марина. Сиди рядом со своим Романом и думай о чем-нибудь хорошем. У тебя есть папа, мама, брат, сестра?
– Да, есть, – ответила девушка.
Сема несильно толкнул своего приятеля:
– Слушай, Грош, – быстро зашептал Сема, – когда будем делать ноги с этой дурацкой лодки?
– Куда же ты их сделаешь? Вода кругом, вода…
– Чего базарите? – обратился к пленникам Андрей Подберезский, держа бинокль прижатым к глазам.
– Да так, начальник, за жизнь базарим, – ответил Грош, разминая затекшие руки.
Но он старался делать это так, чтоб не привлечь лишнего внимания, чтобы ни Подберезскому, ни Рублеву в голову не могло прийти, что уголовники смогли развязать веревки и теперь их руки свободны. Правда, пока еще дергаться было опасно, слишком уж решительные эти трое, слишком уж умеют постоять за себя. А нарываться на пулю никому из уголовников не хотелось. Они ждали момента, надеясь, что он скоро придет.
– Послушай, командир, – обратился к Комбату Грош, – а что это за люди такие были?
– Где? – переспросил Комбат.
– Ну, на берегу, с пушками.
– Хрен их знает, кто такие!
– Сектанты это, – ответил Роман.
– Какие еще сектанты? – поинтересовался Грош.
– Да, «новой веры».
– И во что же они верят? И ты, парень, вместе с ними?
– Они верят Учителю. Есть у них такой человек, страшный человек, хуже некуда.
– Не говори так, Роман, не говори! Ты же ничего не знаешь! – воскликнула Марина и по ее щекам побежали слезы.
– Ладно, не буду, – успокоил девушку парень и хотел было взять ее за руку, но та резко вырвала свою ладонь из его пальцев.
– Ну, вот, – пробурчал Комбат, – опять молодые ссорятся, хотя повода нет.
– Так какой вы веры – православной, что ли?
– Да никакие они не православные, – сказал Роман. – Вообще, черт знает, во что они верят: в Учителя, в страшный суд и во всю такую ерунду.
– А ты не веришь?
– Я уже не верю, – ответил парень, хотя еще неделю назад он был всецело предан Учителю и готов был выполнить его любое приказание.
– А как ты попал к ним? – спросил Комбат у Романа.
– Как, как… Как и все остальные. Сейчас время такое, хочется чего-нибудь чистого, светлого, ясности.
– И какой же ясности тебе, парень, надо?
– Смысл жизни искал.
– И нашел? – Комбат улыбнулся немного ехидно.
– Я не нашел и думаю, с ними не найдешь.
– Нет, нет, есть смысл в жизни! Учитель его знает! – воскликнула Марина, вскакивая со своего места.
– Да сиди ты! – прикрикнул на нее Комбат. – А то эти твои друзья начнут стрелять.
И пуля может попасть точно в голову.
– Я не боюсь пуль, – воскликнула девушка.
– Боишься ты или нет, это разговор другой.
