Еще шестеро погибли на поминках. Как выяснилось немного погодя, у хозяйки не нашлось соли, и тогда кто-то додумался притащить с балкона банку с каким-то белым содержимым, очень напоминавшим по внешнему виду соль. Это оказалась какая-то серьезная отрава для тараканов. На поминках умерло шесть человек, двоих опознали сразу, они были родственниками покойного, а вот четверо оказались без документов. Не знали их и присутствующие. Но, судя по тому, как они держались, становилось ясно, что гости были залетные, специализировавшиеся на обедах во время поминок. Такие люди существовали всегда, при любой власти и при любом режиме. Но в последнее время их расплодилось особенно много. Кроме обыкновенного любопытства, что гложет каждого из них – послушать да посочувствовать, – предоставлялась возможность плотно поесть. Вот, правда, хлебушек оказался ядовитый.
Про бомжей и говорить нечего. Они умирали каждый день: на вокзалах и запасных путях, в переулках и подъездах. Но эта категория не в счет! Из всего списка покойников по описанию никто не походил на коридорного.
Ага! Вот человек, которого нашли у забора заброшенной стройки, неподалеку от Казанского. Дудыкин Федор Григорьевич. Хм… Странно. Почему же тогда он числится в списке неопознанных трупов? Напротив его фамилии стоял большой вопросительный знак. Интересно, что бы это могло значить?
Чертанов поднял трубку телефона и набрал номер отдела регистрации несчастных случаев.
– Пахомыч? Это Чертанов звонит. Я тут к тебе по поводу списка, который ты мне прислал.
– Что-нибудь нашел? – в голосе Пахомыча послышалась заинтересованность.
– Пока ничего определенного… Ты вот мне что скажи, каким образом в список неопознанных попал некто Дудыкин?
– А-а, – понимающе протянул Пахомыч. – Считай, что его в этом списке нет. Труп криминальный… А потом, не все понятно с его фамилией. Я тут ради любопытства попробовал пробить тот адресок, что у него в паспорте значится, так оказалось, что эта деревенька уже лет двадцать как снесена! А Дудыкин этот вовсе и не Дудыкин. Настоящий-то уже года три как с перепоя помер. Теперь вот и этот.
– Да-а, невезучая фамилия, – сдержанно согласился Чертанов. – А как его убили?
– Ножом в печень. Одного раза хватило, работал специалист.
– Где он лежит?
– В морге Первой градской больницы, – без запинки сообщил Пахомыч.
Пахомыч был личностью уникальной. В своей небольшой голове, очень похожей на высохшую дыню, он держал едва ли не всю картотеку бюро регистрации несчастных случаев.
– Ладно, спасибо, – поблагодарил Михаил и положил трубку.
Через полтора часа Чертанов был у здания морга. Неприветливое одноэтажное здание. От него веяло холодом, и это несмотря на летнюю жару. На территории морга было по-кладбищенски тихо.
Заведующий отделением был предупрежден о его визите, а потому, когда он распахнул дверь, дюжий санитар поинтересовался:
– Вы майор Чертанов?
– Да.
– Заведующий отделением велел мне показать вам… прибывших.
Михаил обратил внимание, что санитар постарался избежать слова «мертвецы». Подобрал словечко поделикатнее. Похоже, что в храме мертвых не принято было говорить о смерти.
– Что ж, пойдемте, – согласился Чертанов.
Прошли в зал морга. Помещение удивило Чертанова какой-то помпезностью. В три ряда, будто жертвенники, расставлены мраморные столы, на которых, скорбно сложив руки на груди, лежало шесть покойников. Двое из них были укрыты куцыми белыми простынями с серыми пятнами грязи. Над ними уже изрядно поколдовали местные жрецы, а вот четверо еще оставались в своей одежде, нетронутыми, и терпеливо дожидались своей очереди.
Руководствуясь каким-то внутренним чувством, Чертанов направился к самому дальнему столу, где лежал мужчина в темных брюках и в рубашке с короткими рукавами. Под голову вместо мягкого валика подложен обыкновенный кирпич. Лица не рассмотреть, виден только нос, строптиво торчащий кверху. Это был коридорный. Чертанов узнал его с первого взгляда, едва приблизившись, хотя видел этого человека всего лишь пару раз, да и то мельком. Санитар уныло, будто по принуждению, плелся следом и остановился в шаге от Чертанова.
– Да. Это он, – признал наконец Чертанов.
– Я сообщу заведующему отделением, – тут же откликнулся санитар.
Развернувшись, Михаил направился к выходу. Его взгляд упал на ванну, стоящую в углу комнаты. Чертанов невольно поежился. Из ванны торчали острые синие коленки. Такое впечатление, что кто-то собрался помыться. Вот только место было выбрано не самое подходящее.
Оборвался еще один след…
Часть 3
СЕКТА «ОГНЕННЫЙ ЮПИТЕР»
Глава 20
СЕКРЕТ ДЬЯВОЛЬСКОГО ЧИСЛА
В центре стола распласталась огромная карта Москвы с какими-то малопонятными значками. По соседству – колода карт Таро. Два открытых справочника по мистике были раскрыты и лежали друг на друге обложками вверх.
– Вы помните, какой символ был на теле последней девушки? – спросил Чертанов, взглянув на Шатрова.
– Разумеется, – ответил Шатров. – Пентаграмма. Точнее, круг, в котором находился человек.
– Все верно! – подтвердил Чертанов. – Пентаграмма. Но это не только пентаграмма, именно таким образом может обозначаться еще и храм. Знак древний. Он был известен еще в Месопотамии аж четыре тысячелетия назад! Пентаграмма стала шумерским и египетским знаком звезд. Но вы обратили внимание, как была расположена звезда?
Шатров недоуменно пожал плечами:
– Обыкновенно.
– Уважаемый коллега, я вам могу напомнить. Пентакль с одним концом вверх и двумя вниз является знаком белой магии, известным на Западе как «нога друида». С одним концом вниз и двумя вверх знак представляет так называемое «копыто дьявола» и «рога дьявола»! Так вот, следующее жертвоприношение должно будет состояться в храме дьявола.
– А вы, я смотрю, сильно поднаторели за это время, – одобрительно сказал Шатров.
– Воспользовался вашим советом, читаю соответствующую литературу.
– Вижу, что все это на пользу.
Посмотрев на разложенные символы, Чертанов невольно хмыкнул:
– Только как мне обнаружить этот храм? Обыскать каждый дом?
– Только не дом, а, скорее всего, храм! – поправил Шатров. – Мне кажется, что на нем должны быть какие-то знаки.
– И как же должны выглядеть эти знаки? Или один знак?
Доктор развел руками:
– Сложно сказать. Это не по моей части. Скорее всего, какой-то дьявольский знак.
– Взгляните сюда.
Шатров подался вперед. Все знаки Чертанов расположил в виде шестиугольника. Оставалось только одно незанятое место.
– Почему вы расположили знаки именно таким образом?
– Все просто, это дьявольская схема, ею пользовались еще жрецы Древнего Египта.
– Понятно. А почему здесь свободная клетка?
– Сейчас постараюсь объяснить. Каждый из этих знаков имеет свой смысл. Нож и кости указывают на то, что должно совершиться ритуальное убийство. А знаки кометы и летучей мыши демонстрируют, что убийство будет массовым. Единственное, что мы не знаем, так это точную дату. На этом месте должен быть знак, указывающий, когда состоится ритуал!
Глаза Шатрова блеснули:
– Значит, мы находимся всего лишь в шаге от разгадки?!
– Получается, что так, – спокойно кивнул Чертанов.
– Честно говоря, мне трудно поверить во все это. Хотя признаюсь, что-то в этом есть, – вздохнул Шатров.
– Знаете, Дмитрий Степанович, но я хотел поговорить с вами совершенно о другом.
Шатров невольно насторожился:
– О чем же?
– Я еще раз просмотрел дело вашего отца…
– И что? – сухо спросил Шатров.
– Признаюсь, получить эти материалы было нелегко. А ведь прошло столько лет! И тем не менее я их получил, – сказал Михаил почти торжественно. – Так вот, я могу со всей ответственностью заявить, что к смерти девушек он не имел никакого отношения.
Шатров застыл. На несколько минут воцарилась гнетущая пауза.
– С чего вы взяли? – хрипло спросил Дмитрий Степанович.
– Из материалов дела видно, что велось оно очень поверхностно. По-другому можно сказать так: произошла следственная ошибка. Дело в том, что после того, как приговорили вашего отца, подобные преступления не прекратились. Позже к высшей мере приговорили еще одного человека. Его также обвинили в том, что он серийный убийца. Но, скорее всего, к этому делу он тоже не имел никакого отношения. Убийства продолжались и дальше, просто в соседнем районе. Что тоже было отмечено в материалах дела. Но этот факт решили не обнародовать. Не хотели признавать судебной ошибки…
Губы Шатрова нервно дрогнули:
– Но почему же тогда… мой отец?
– Здесь произошла очень странная история. Такое впечатление, что его с самого начала преследовал какой-то рок. Он ведь у вас выступал с лекциями?
– Да… В то время существовало такое общество «Знание». Он был один из активных его участников и частенько разъезжал по России с лекциями.
