Даша предъявила ей корочки в развернутом виде, пряча их в ладонях. Спросила:
– Убедилась? Может, в машину пойдем?
– Нет, не надо… Давайте в подъезд?
– Как скажешь, – пожала плечами Даша. – Пошли в мой.
В подъезде незнакомка немного успокоилась, взяла протянутую сигарету. Даша терпеливо ждала.
– Понимаете, ваш дом я знаю, а квартиру забыла… Из головы вылетело, когда все началось.
– Бывает, – сказала Даша ободряюще. – А кто тебе дал адрес?
– Подполковник Воловиков. На всякий случай. Понимаете, мы с ним… вернее, я для него кое-что делала…
– Понятно, – сказала Даша. – Ты с ним иногда делилась кое-какой информацией, я правильно понимаю?
– Вот именно…
– А представиться можешь или это великая тайна?
– Можно, я не буду? Он же говорил, что это не обязательно…
– Ладно, – сказала Даша. – Оставайся загадочной незнакомкой. Твое дело, твое право…
– В общем…
Она надолго замолчала – пока сверху спускалась Дашина соседка из квартиры напротив. И долго еще косилась на захлопнувшуюся дверь подъезда.
– Это ничего, – сказала Даша. – Это соседка. Баба стервозная, конечно, опять ни здрасте, ни до свиданья, но вот ручаюсь, ни в чьих агентах она не состоит… Слушай, а чем ты занимаешься, это тоже секрет?
– Давайте не будем, ладно? Я пришла, отдала – и навсегда разбежались.
– Ну, как хочешь, – сказала Даша. – Ни к чему я тебя не принуждаю. А что отдать-то должна?
Девушка расстегнула пуховик, полезла куда-то под мышку. Протянула Даше листок бумаги в клеточку, явно вырванный из блокнота. Число из семи цифр и непонятное слово «ГОЛЬМИЙ».
– Это ключ, – пояснила она. – К дискете. Понимаете, его нужно было передать Воловикову, но он не пришел и на другой день не появился, я буквально извелась, сколько ни звонила, не могла его застать, а потом узнала, что его…
– К какой дискете? – спросила Даша.
– Ну, к той самой. Она у него в сейфе. Я думала, вы в курсе…
– Конечно, в курсе, – сказала Даша. – Просто их несколько, этих самых дискет, знаешь ли…
– А они все заперты одним ключом, – сказала девчонка. – Все четыре. Может, их и больше, но я знаю только про четыре…
Пару дней назад Даша прыгала бы от радости – но теперь все было совсем иначе.
– По-моему, он что-то такое предчувствовал, – продолжала немного успокоившаяся незнакомка. – Сказал мне ваш адрес, растолковал все… На вас, он говорил, можно полагаться… Знаете что? Не надо мне никаких денег. Черт с ними. Володьку убили, Воловикова убили, я уж молчу про Маргариту… Тут не до денег. Я никаких показаний давать не буду, честно предупреждаю. От всего отопрусь. Ничего не знаю, никого не знаю, ничего не видела… Вы же знаете, что творится. У вас вон машина с мордоворотами, вам легче… Я побежала, ладно? Вы меня в жизни не видели…
Она как-то жалко улыбнулась, хотела что-то еще сказать, но ничего, должно быть, не придумала, рванулась к двери – и пулей выскочила на улицу.
Даша осталась стоять. Аккуратненько свернула бумажку вдвое, потом вчетверо, спрятала в карман. Никакой дискеты в сейфе Воловикова не было – следовательно, логично предположить, что в тот вечер она лежала у него в папке. А папка после убийства исчезла. Все сходится…
…С Пашей Горбенко она столкнулась у двери своего кабинета, каковую еще не успела отпереть. Доставая ключ, спросила:
– Ты не ко мне ли?
– Ну. Я, вообще-то, начал копать по тому журналисту…
– А почему вид поэтически задумчивый?
«Неужели опять угадала? – подумала она. – Или ничего в этом нет удивительного? Начиная с какого-то времени, просто обречена угадывать? Точнее, предсказывать ходы…»
– Ну? – нетерпеливо спросила она, возясь с замком – как бывало, изношенный ключик опять проворачивался.
– Пропал он. Дня три назад.
– Заходи, – сказала она, наконец-то справившись с замком. – Нет, надо слесаря раздобыть, а то когда-нибудь вышибать дверь придется… Пропал? А может, по молодому делу загулял где-то?
– Может, и загулял. Только все в один голос твердят, что за ним раньше такого не замечалось. Мать в панике, невеста в панике, в редакцию три дня носу не кажет, мать уже собирается заявление подавать… – Он присел на разболтанный стул. – В общем, мои деликатные расспросы только поприбавили паники. Даша, я, честно, так и не понял, что мне делать нужно было. А потому ничего и не предпринял, когда узнал, что он исчез. Будем искать или как?
– Давай подумаем, – протянула она. – Если так и если этак, но если все не так, то, соответственно, получается – этак… Вот что, Паша… Искать его мы не будем. А поедешь ты сейчас к дедушке Кухаруку, возьмешь его за шкирку, невзирая на любые протесты, сунешь в машину и отвезешь… Погоди, давай сначала подумаем, куда его определить, чтобы было совершенно безопасное место. В «академию», не рискну… Где же у меня адрес-то… – Она вывалила на стол ворох бумаг из категории несерьезных и в темпе принялась их перебирать. – Помню, что улица у него Чапаева…
Телефон затрезвонил. Как всегда, некстати. Лишь бы не сорвали куда-нибудь по неотложному делу…
– Дарья Андреевна? – послышался дребезжащий, но бодрый тенорок Кухарука. – Удачно, что застал… Тут у меня некоторые хлопоты…
– Вы где? – воскликнула она.
– На Энгельса, не особенно и далеко. Звоню из автомата.
– Вы мне как раз и нужны, я уже машину посылать хотела…
– Дарья Андреевна, слушайте и не перебивайте, – со властностью былых времен перебил Кухарук. – Времени нет. Я тут добрался до Коли Андрианова, вернее до его матери, пропал он с концами…
– Я знаю, – сказала Даша. – Так что…
– Подождите. Не перебивайте. Дарья Андреевна, они за мной следят со вчерашнего дня. Уже когда ехал к Андрианову, заметил хвост. Вечером возле дома торчала машина… Вы не подумайте, я заявляю со всей уверенностью, уж такие-то вещи определить еще могу… Сегодня с утра опять прицепились. Слежку за трамваем вела уже другая машина. От остановки за мной шли двое, потом передали другой паре. Я проверился два раза, никакой ошибки быть не может. Понимаете, с чем это связано?
– Понимаю, – ответила она.
– А если учесть, что у меня есть с собой кое-какие бумаги, раздобытые Колей, получается совсем интересно. Я быстренько доберусь до вас, не уходите, пожалуйста. На сей раз документы не в пример интереснее…
– Где вы? – крикнула она. – Где точно?
– Возле магазина «Кренделек».
– Милиционеров поблизости не видно?
– Нет, не видно нигде… Дарья Андреевна, в конце концов, не рискнут они средь бела дня… Да вдобавок у меня тут припасен неприятный сюрпризик. Рука хоть и не та, но если что, не промахнусь…
– Минутку! – она зажала трубку ладонью и повернулась к Паше. – Пулей в дежурную часть! Расшибитесь, а патрульную машину на Энгельса, к «Крендельку» – немедленно! И давай с ними! Там Кухарук, его могут грохнуть! Пулей!
Он вылетел за дверь. «Господи ты боже мой, – подумала Даша, – старикана сейчас убьют. И наплевать им на белый день, не первый раз…»
– Алло! – сказала она в трубку. – Все в порядке, машина за вами сейчас выйдет. Зайдите в «Кренделек», не оставайтесь на улице! Понятно?
– Дарья Андреевна, вы меня не учите. Сам знаю, как с такими обращаться. Тут поблизости скверик и тупичок, прощупаем, чем дышат… Я им покажу, как ветераны органов работают…
– Не сметь! – крикнула Даша. – Идите в магазин, замешайтесь в толпу! Зайдите за прилавок, в подсобку, ссылайтесь на милицию, они сейчас подъедут!
В трубке пищали короткие гудки. Даша швырнула ее на рычаг, выругалась вслух. Не было никакой возможности остановить старого дурака, вряд ли понимавшего толком, с кем связался, забывшего, сколько ему стукнуло годочков…
…Реконструировать происшедшее удалось довольно быстро, и, ручаться можно, с максимальным приближением к реальности.
Кухарук, бросив трубку, все-таки поперся через сквер, в упомянутый им тупик, который и Даша прекрасно знала – пройдя меж двумя глухими торцами-брандмауэрами довоенных пятиэтажек, попадаешь на небольшой квадратный дворик, образованный двумя бетонными заборами и задами склада бывшего ОРСа речников. Там оно все и произошло.
Кухарук, с большой дозой вероятности, вынул свой ствол первым – почти забытый пистолетик ТК, Тульский Коровина калибра 6,35, довольно опасная игрушка при стрельбе в упор. Видимо, собирался героически задержать обоих преследователей и к приезду машины отконвоировать, сдать из рук в руки тепленькими. Топтуны, естественно, среагировали не так, как он ожидал. Что в точности произошло, неизвестно, но это, в принципе, и неважно. Происшедшее прекрасно укладывалось в классическую формулу «скоротечный огневой контакт».
Старикан выстрелил трижды. Две пули достались человеку, занесенному в соответствующие документы как «неустановленное лицо». Третья так и не отыскалась – то ли ушла в «молоко», то ли легко зацепила второго. Каковой и ответил двумя пулями калибра девять миллиметров, после чего, убедившись, должно быть, что Кухарук и его собственный напарник лежат бездыханными, прихватил папку старика и растаял в неизвестности за пару минут до появления милиции. Ни единого свидетеля, способного рассказать хоть что-то путнее, не отыскалось.
