Братья Серовы стали учителями в доме-интернате. Старший — Василий — трудовиком, младший — Владимир — учителем физкультуры. В обязательном порядке каждый воспитанник детского дома должен был посещать кружки и спортивные секции. К спорту вообще было очень серьезное отношение — утренняя и вечерняя зарядки были обязательны для всех. В интернате открыли секции бокса, борьбы и рукопашного боя. Вели секции приглашенные из Дворца спорта тренеры. Рукопашный бой преподавал лично Вовка Серов.
Младший Серов был фанатом «системы Кадочникова», он по нескольку раз в год ездил на семинары в Краснодар, к Алексею Алексеевичу Кадочникову. Именно с этого и началась в интернате мода на национальную идею. Ну как же: «Русский стиль», «Славянский стиль самозащиты», «Буза»… да много чего было, тогда в самом начале. Каждую субботу в интернат приходил батюшка из ближайшей церкви, проводил беседы с подростками, читал проповеди. Также в интернате частыми гостями были местные казаки. Честно говоря, в Керчи этих казаков было пруд пруди! Не меньше десятка казачьих объединений. Тогда мы были готовы на все, лишь бы сплотить воспитанников детского дома. По правде сказать, давалось это все очень и очень тяжело. Трудно было переломить надрыв в детской психике. В первый же месяц я заставил директора уволить почти всех сотрудников. Вместо уволенных были набраны новые. Помимо стандартной зарплаты им были назначены премии от фирмы «Альтаир», то есть от меня и братьев Серовых. Денег было «вбухано» в интернат просто немеряно. Я вложил в этот проект всю нашу с братьями Серовыми «черную кассу». А ведь, это почти триста тысяч долларов. А были еще и средства, выделяемые из городского, республиканского, и даже государственного бюджета. Пользуясь своими связями, я смог включить Керченский детский дом-интернат в несколько международных программ.
В самом интернате были организованы группы, в которых дети своим трудом помогали зарабатывать деньги для нужд интерната. Производство сувениров из морских ракушек, плетеные корзины, какие-то статуэтки из глины и прочие туристические безделушки — все это приносило очень неплохую прибыль. Забор интерната выходил на проезжую часть дороги. Когда приходило время курортного сезона, то серую стену забора завешивали огромными рекламными плакатами, естественно, тоже не бесплатно. Для нужд интерната было заведено собственное приусадебное хозяйство. Разводили кроликов, курей, перепелов и свиней. На территории бывшей автобазы разбили огороды. А если учесть, что Керчь стоит на берегу двух морей, то рыба и морепродукты были постоянной составляющей меню в столовой интерната, которые нам бесплатно поставляли рыболовецкие артели. Силами только детей и воспитателей все это хозяйство потянуть было нельзя, поэтому нами были наняты дополнительные люди. В стране, где свирепствовал экономический кризис, всегда можно найти рабочую силу, тем более в Керчи, где все крупные предприятия были закрыты.
Ну а сам интернат был переведен в режим жесткой самоокупаемости. Я, когда просматривал журналы расходов и товарные накладные, то приходил в тихий ужас. Оказывается, почти все наши государственные учреждения закупают продукты питания дороже, чем они стоят в обычных магазинах. И это при условии того, что размеры закупок не маленькие. Получался экономический нонсенс: при закупке товаров оптом госучреждение, вместо того чтобы получить скидку, получало наценку. В итоге все старые поставщики были посланы на хрен, и закупками товаров для интерната стал занимать исключительно я. Потом, конечно, для этого наняли отдельного человека, но в первое время я лично ездил по оптовым базам и выискивал, где что подешевле. Конечно, все эти нововведения вызвали, мягко говоря, шок у руководства отдела образования, но я, пользуясь поддержкой мэра города, всех, кто возмущался, посылал в известном всем направлении.
Так уж получилось, что между мной, мэром и директором интерната, был заключен трехсторонний договор. Мэр получал старое здание интерната и давал «зеленый свет» всем моим начинаниям, директор интерната «добровольно» отдавала старое здание и обещала не предъявлять претензий в дальнейшем, ну а я должен был путем реформ и введением новаторских методов управления сделать из отсталого детского дома лучшее заведение подобного типа в Крыму. Понятно, что у меня были и свои взгляды на все это. Мне удалось «разогнать» бюджет интерната примерно в три раза от первоначальной цифры. Первые два года я ничего не брал из тех денег, которые проходили через интернат, наоборот, только вкладывал новые. Да, если сейчас вспомнить, то первые результаты своей деятельности мы увидели только через два года. Тогда дело было как раз в сентябре, и воспитанники интерната получили новую форму, сшитую по нашим с братьями Серовыми макетам. Вся форма состояла из джинсовых курток одинакового покроя. На спине курток был вышит герб интерната: перекрещенные мечи на фоне солнца, под гербом шла надпись, выполненная в готическом стиле — «Русские — не сдаются!». Теперь воспитанников детского дома можно было отличить от их сверстников.
В сентябре 2011 года произошел первый инцидент с участием детдомовских подростков: двое пьяных молодых парней поймали на улице девчонку тринадцати лет и затащили ее в камыши, это заметили двое пацанов, в куртках с гербом в виде солнца и скрещенных мечей. Расправа была быстрой и жестокой: пятнадцатилетние подростки с легкостью расправились с двадцатилетними парнями. Через неделю в интернат приехал начальник второго УВД и вручил благодарственные грамоты малолетним героям. Как водится, полковник толкнул речь перед подростками, рассказывая им, как в советское время было популярно организовывать пионерские патрули. Вот с этого все и началось. Уже через десять дней на улицах появился первый совместный патруль из воспитанников детского дома и казаков. А еще через полгода в интернате снова появился начальник УВД и пригласил нас с братьями Серовыми к себе на дачу. А там речь пошла о том, что после того, как улицы стали патрулировать казаки и воспитанники интерната, в нашем районе уровень преступности, особенно среди подростков, сократился практически до нуля. В связи с чем милиция готова закрывать глаза на мелкие правонарушения в финансовой деятельности интерната.
При интернате были организованы клуб памяти, военно-поисковый отряд и музей, посвященный Великой отечественной войне. Над всеми ветеранами Великой отечественной войны, проживающими в близлежащем районе, было взято шефство. Воспитанники интерната регулярно посещали ветеранов и помогали им по хозяйству.
Все это не могло происходить не замеченным со стороны руководства города. В интернат регулярно приезжали журналисты и корреспонденты. Каждый раз, когда в город приезжало высокое начальство или знаменитые политики, они в обязательном порядке посещали наш детдом. В декабре 2012 года, Керченский детский дом-интернат получил звание лучшего детского дома-интерната в Украине. Можно сказать, что свою часть договора я выполнил. В том же 2012 году фирма «Альтаир» лишилась одного из учредителей, а именно — меня. Я к этому времени начал терять интерес к интернату, финансово детский дом, конечно, приносил прибыль, но не такую уж большую, чтобы я делал этот проект делом всей своей жизни. А вот братья Серовы ушли в детдомовские дела с головой, они буквально жили интересами интерната. Поэтому я решил, что пусть они дальше работают вдвоем, а я с головой ушел в свои «посреднические» схемы.
Вот так примерно все и происходило. Год за годом братья Серовы воздействовали на своих подопечных, воспитывая в них те идеи, которых придерживались сами. Ну и что из этого вышло? Вырастили каких-то экстремистов, мать иху так! Война! Это ж надо было придумать?! Хрен его поймет, что у этих малолеток в голове? Но ничего! Сейчас Вовка выйдет из больницы, уж я из него правду выбью!
Вовка вышел из дверей больницы через тридцать минут. Выйдя, он сразу направился к моей машине. Открыв переднюю дверь, Владимир сел рядом со мной.
— Как брат? — спросил я у молчавшего Вовы.
— Нормально. Операция прошла успешно, пулю извлекли, ничего жизненно важного она не задела. Хирург говорит, что через неделю можно будет Ваську забрать.
— Отлично. Есть хочешь?
— Как зверь! Только надо съездить к Василию домой и собрать кое-какие вещи. Ну и в аптеку зайти, доктор целую простыню накатал, какие лекарства нужны.
— Список отдай Ветрову, пусть он сбегает. — Я протянул Даниле, несколько крупных купюр. — А вещи пусть Маша соберет. Или вы ей еще не сказали?
— Машки нет в городе. Она с ребенком у родственников в Краснодаре.
— Ничего себе? Когда это она успела уехать?
— На прошлой неделе, незачем ей здесь быть.
— Ветров, а ты чего еще здесь? — повернулся я к пареньку. — Бегом давай за лекарствами.
