– Уложить его надо было аккуратно, а не глубже копать!
– И что теперь? Прикажешь выкапывать?
– Давай насыпем холм, а сверху крест водрузим!
– Хватит острить! Сейчас приедут рыбаки!
Мы замолчали и вновь принялись за работу. Когда мы насыпали холм, мало отличающийся от дюн, я схватил Лисицу за локоть и потащил к машине. Она едва переставляла ноги и все время оборачивалась, кидая взгляды на творение наших рук.
Дорогой мы молчали. Дело было сделано. Мы уничтожили все следы, которые могли бы подтвердить факт преступления и нашу причастность к нему. Лисица дремала на заднем сиденье, изредка поглядывая в окно на виноградники.
– Ты везешь меня к себе на пельмени? – как о чем-то решенном спросила она.
Я промолчал, надеясь, что она все поймет без слов. Моя миссия закончена. Я оказал ей огромную услугу, проявил невиданное сострадание и благородство. По сути, я спас ее от тюрьмы. И этого достаточно. На новые подвиги я уже не был способен. Я высажу ее на шоссе. Там она без труда поймает попутку и доедет до своего «Дельфина». И мы больше никогда не увидимся. И я больше никогда не поеду на тот ужасный пляж. И никогда не буду заниматься подводной охотой.
Я выехал на шоссе, приглядывая обочину, где остановиться. В этот момент меня стала обгонять тяжелая фура. Я взял правее и сбросил скорость. Пронзительно сигналя, фура выскочила на встречную полосу, окутав мой «жигуль» черным удушливым выхлопом. Не успел я взяться за ручку, чтобы поднять стекло, как услышал оглушительный удар. Прицеп фуры стало кидать из стороны в сторону, и весь состав понесло на обочину. Я машинально надавил на педаль тормоза. Кажется, с заднего сиденья свалилась Лисица. Еще не понимая, что произошло, я смотрел на дорогу, посреди которой колесами кверху, развернувшись ко мне боком, лежала покореженная легковушка.
Фура пронзительно завизжала тормозами и тоже остановилась на обочине. Из нее мгновением раньше, чем я, выскочил бледный, как покойник, водитель и со всех ног кинулся к перевернутой машине.
– Зацепил я его… Зацепил я его… – повторял водила, с ужасом глядя на вращающиеся колеса легковушки.
Я попытался открыть дверь, но ее заклинило. Внутри кто-то шевелился.
– Разбивай стекло! – скомандовал я водителю фуры, понимая, что он сейчас не в состоянии принимать решения.
Тот кивнул и принялся выбивать стекло каблуком ботинка. Стекло покрылось сетью трещинок и стало прогибаться, словно было сделано из ткани.
Начали останавливаться другие машины, кто-то принес монтировку, кто-то аптечку. Через пустой оконный проем на четвереньках вылез тщедушный мужичок с перекошенным от страха лицом. Из его носа текла кровь.
У меня минувшей ночью было столько потрясений, что я смотрел на все эти последствия дорожного происшествия, как на игру в домино, которую каждый вечер во дворе устраивали мои соседи. Пульс не участился, и зрачки не расширились. Справедливо полагая, что здесь справятся и без меня, я вернулся к своему «жигулю» и сел за руль.
– Что там случилось? – спросила Лисица.
– Так, ерунда, – ответил я. – Водитель легковушки нос чуть-чуть разбил.
Не успел я тронуться с места, как с воем сирены подлетела машина дорожного патруля. Она встала посреди проезжей части, ослепительно сверкая огнями, из машины выскочили два милиционера.
– Быстро отреагировали, – со скрытым смыслом произнес я и кинул многозначительный взгляд на Лисицу.
– Давай-ка сваливать отсюда! – поторопила она меня.
Я только взялся за рычаг передач, как один из милиционеров кинулся мне наперерез и энергично замахал жезлом.
У меня от страха даже в животе заурчало. Из рук сразу улетучилась сила, и я с неимоверным трудом затянул стояночный тормоз. Лисица, как мне показалось, уменьшилась в размере, ушла вместе со своими поцарапанными ногами куда-то под сиденье.
– Ты только не умирай, – прошептала она. – Улыбайся… Делай удивленное лицо.
Я не знал, как себя вести, и потому безоговорочно принял эти советы. Не знаю, насколько хорошо получилось, но милиционер, увидев мое лицо, остановился как вкопанный и даже сделал шаг назад.
– Вы хорошо себя чувствуете? – спросил он, очень медленно поднося ладонь к козырьку фуражки. – Голова не кружится?
Я зачем-то взглянул в зеркало, словно хотел удостовериться, кружится у меня голова или нет.
Милиционер, дождавшись осмысленного выражения на моем лице, приблизился к машине.
– Мне сказали, что вы были свидетелем происшествия.
– Я? – переспросил я.
– А я ничего не видела! – вдруг напористо заявила Лисица из-за моего плеча. – Я вообще спала! Я только сейчас проснулась!
Милиционер подозрительно посмотрел на меня.
– А вы, надеюсь, не только что проснулись?
Отвертеться было невозможно. Пришлось назвать свою фамилию и домашний адрес. Лисица сделала вид, что не слушает.
– Если вы нам понадобитесь, мы вас вызовем, – сказал милиционер, записав мои показания.
«Спать, – думал я, отъезжая от места аварии. – Только спать. Я буду спать трое суток, и нет на свете такой силы, которая сможет поднять меня с кровати раньше этого срока».
Я остановился у заправочной станции. Лисица что-то говорила мне, прощаясь, но я не слушал. В ушах у меня шумел прибой, перед глазами летали мушки, пересохшие губы мечтали о воде.
Как я доехал до дома – не помню.
Если состояние смерти столь же прекрасно, как и состояние глубокого сна, тогда я – оптимист, убежденный, что самое лучшее впереди. Там, в глубине, где мое сознание конусом сходило на нет, я был по-настоящему счастлив, но понял это лишь тогда, когда стал просыпаться.
В тишину забытья сначала просочился громкий стук. Потом к нему добавился звонок. Потом застучало и зазвенело сразу. Возвращение в реальность завершилось резким вспоминанием событий ночи. Здравствуй, жизнь! Чтоб ты провалилась!
Я вскочил в состоянии полнейшей ненависти к собственному существованию. Прижал мятую простыню к мокрому лицу, потом накинул ее на себя и, пошатываясь, поплелся к двери.
Через стекла веранды я увидел Лисицу. Она прыгала, махала бумажным рулоном и что-то кричала, словно болельщик на футболе. Жаль, что моя бабуля не дожила до сегодняшнего дня. Она бы научила эту кенгуру в юбке правилам хорошего тона.
Я открыл дверь и тут же рухнул в плетеное кресло.
– Какого черта? – спросил я, когда Лисица впрыгнула на веранду.
– Извини, что разбудила, – потребовала она, закрывая за собой дверь. – Но дело очень срочное. Одевайся!
– Я ничего не хочу, – произнес я. – Оставь меня в покое.
– Мы с тобой на волосок от гибели! – красноречиво объяснила Лисица. – Читай!
С этими словами она развернула рулон и приблизила к моим глазам обрывок то ли афиши, то ли рекламного плаката. Вверху стояли дата и время: «20 июля, 16.00». Ниже крупно было написано: «СОРЕВНОВАНИЯ», а еще ниже: «собак служебных и иных пород».
– У меня нет собаки, – махнул я рукой. – У меня только мыши.
– Ты совсем ничего не соображаешь! – с состраданием поставила диагноз Лисица и, разделяя слова паузами, отчетливо произнесла: – Сегодня, в шестнадцать ноль-ноль, начнутся собачьи соревнования. И где ты думаешь? На нашем пляже!
– А что, лучше места не могли найти? – пробормотал я и зевнул.
Лисица закусила палец.
– Тупица, – произнесла она, скручивая афишу в рулон. – Собаки сразу учуют мертвеца! И вместо того чтобы прыгать и бегать, они начнут хором скулить и разгребать могилу.
Только теперь до меня дошло. Я вскочил на ноги и принялся ходить по веранде, беззвучно ругаясь. Простыня развевалась, как тога.
– Когда начало?
– В четыре!
– Может, шутка? – без всякой надежды спросил я, кивая на рулон. – Где ты это нашла?
– В пансионате с доски объявлений сорвала! Думала, с ума сошла и мне уже мерещится. Пять раз перечитывала.
Я кинул взгляд на часы, висящие над столом.
– Осталось три с половиной часа… И что ты предлагаешь делать?
– Не знаю! У меня голова кругом идет!
Я издал вопль отчаяния, в котором, помимо протяжного междометия, попадались фрагменты страшных ругательств. Веранда содрогалась от моих шагов. На столе дрожал и звенел крышкой металлический чайник. Лисица на всякий случай встала поближе к двери.
– Ну зачем, зачем я с тобой связался!! – орал я. – Почему нельзя повернуть время вспять и утопить это поганое ружье?! Почему я не родился в Белоруссии, где нет никаких морей?! Почему мне так мало платят в автоколонне, что я вынужден подрабатывать на этих гадких камбалах?!
– Время идет! – суровым голосом напомнила Лисица. – И вот еще что…
Она раскрыла сумочку и вынула оттуда часы на металлическом браслете.
– Что это? – с нехорошим предчувствием спросил я.
– Часы покойника! Мы забыли их закопать.
– Убери их!! – дурным голосом закричал я и замахал руками. – Убери их на фиг!! Выброси их к чертовой матери!!
