Расспрашивать о разговоре было бы глупо, все происходило на глазах, каждое слово слышали.
– И что? – только и спросил полковник Мещеряков.
– Погоди, время у нас есть. Главное сбить их с толку, вывести из того состояния, в котором они сейчас пребывают, – Забродов уселся на бампер машины и снизу вверх посмотрел на полковника в бронежилете. – Вы армянин, по-моему?
Тот насторожился. Обычно в приличном обществе о национальностях говорить не принято, тем более в Москве о том, что человек – кавказец.
– Я из Баку.
– Армянин?
– Да.
– Вот это и плохо, – в голосе Забродова не прозвучало ни презрения, ни ненависти, просто констатация факта. Человек – армянин, и это почему-то плохо.
– А то, что они русские – это хорошо? – в сердцах воскликнул милицейский полковник, показывая на гараж, в котором засели два спецназовца, ставшие террористами.
– Тоже плохо. Вот это-то и нехорошо, что судьба свела вас вместе. Мне все равно, кто вы по национальности, я людей по этому принципу не делю, но существуете-то вы в данной ситуации не для меня, а для них. А у этих ребят на лицах кавказской национальности крыша поехала. Они только услышат легкий акцент, рука сама к оружию тянется. Я не прав?
– В общем-то правы, – согласился полковник.
– Вот видите, а вы первым начали с ними через мегафон вести переговоры, и только усугубили ситуацию. Может быть, они уже и сложили бы оружие, ко мне-то отнеслись без всякой злости?
– Но это ничего не изменило ни там, ни здесь.
– Что за ребята эти школьники?
– Вот список, – полковник порылся по объемным карманам и подал распечатку.
Забродов пробежал его глазами. Там были только фамилии, имена и годы рождения.
– И тут не хорошо, – он наморщил лоб, – школа частная, дети богатых родителей. Для людей с неуравновешенной психикой – липшее раздражение. Да и дети привыкли чувствовать себя независимо, их заставить слушаться практически невозможно, только под стволом автомата.
– Стволы у них есть, – напомнил генерал Глебов.
Может быть, все продолжалось бы тихо, но майор привел троих в штатском, ими оказались люди из ФСБ. Ведь слух о террористах и об убийстве двух омоновцев был распространен по всем каналам спецслужб, и тут столкнулись интересы разных ведомств – ГРУ, ОМОНа и ФСБ.
Пока еще не было министров, но уже приехал один заместитель директора ФСБ. Он вел себя нагло, то, что говорят другие, его не интересовало, он привык слушать лишь себя.
– Вот когда в Буденовске Басаев со своими орлами-стервятниками..
– Послушайте, только не надо про Буденовок, – перебил Илларион генерала ФСБ.
Тот резко дернул головой, мол, кто это смел меня перебивать.
– Было бы чем хвастаться, как будто подвиг какой совершили.
– Мы сделали все…
– Лучше бы вы этого не делали, – куря сигарету, сказал Илларион.
Генерал Глебов тронул его за плечо, дескать, потише, капитан, тут люди с большими звездами, и лучше не встревать, тебя не за этим привезли сюда.
– Что вы собираетесь делать? – уже немного смягчившись, спросил замдиректора ФСБ, он обратился к генералу Глебову и полковнику ОМОНа.
– А что мы можем предпринять, там же дети.
– А если штурмовать?
– Их штурмовать бессмысленно, они сказали, что взорвутся. В гараже бензин, взрывчатка, оружие.
– Откуда оружие?
Генерал Глебов прикрыл глаза:
– Не знаете, генерал-лейтенант, откуда у них оружие? А откуда оружие берется в Москве? Откуда, вот скажите мне? Вот оттуда и у них.
В общем, какой был вопрос, такой и ответ.
Эфэсбэшник поморщился:
– Может, вызвать нашу группу захвата, как-никак люди опытные, с террористами имели дело не один раз.
– Не надо, – сказал Забродов, – сами справимся.
– Я вижу, как вы тут управляетесь. Уже три часа они в гараже, а дело не сдвинулось ни на сантиметр.
– Наверное, вы хотите, чтобы началась стрельба, чтобы гараж взорвался? Там, как-никак, генерал-лейтенант, семеро ребятишек.
– Было восемь, одного отпустили. Сволочи, мерзавцы! Повыучивали их на нашу голову!
– Это точно, – поддержал впервые за весь разговор эфэсбэшника Илларион Забродов. – На нашу голову. Ну да ладно, – он бросил окурок на землю, тщательно растер подошвой.
– У вас есть еще час, – сказал генерал ФСБ, – если ничего не сдвинется, я меняю людей, вызываю своих спецназовцев и мы разберемся с вашими мерзавцами так, как умеем.
– Погодите, – сказал генерал Глебов.
Андрей Мещеряков все время молчал, нервно покусывая губы. Он понимал, если кто и сможет что-то сделать, так это Илларион Забродов. Как и каким способом – Мещеряков не представлял. Но знал, у того в жизни все получается, если конечно, ему не мешают глупыми приказами и распоряжениями.
– Илларион, что ты собираешься делать? – нервно спросил Мещеряков.
– Что делать, что делать… Пойду попробую договориться.
– Ты что!? Они же тебя могут застрелить, надень бронежилет.
– Думаешь, они не попадут в голову, если захотят?
– Надень каску.
Забродов рассмеялся:
– Если бы эти штуки помогали, я бы наверняка их надел, а так они лишь раздражают.., как и кавказский акцент.
– Тихо, тихо, Илларион! Полковник нервничает, да и генералы нервничают. В такую передрягу они попали из-за нас. Будь это где-нибудь на периферии, километрах в трехстах от столицы, да с другими детьми, все было бы по-другому.
– Знаю, – сказал Илларион, – забросали бы гараж гранатами, начали бы штурм.
– Послушай, Илларион, а если их отравить?
– Кого их?
– Сизова с Кавериным.
– Как ты себе это представляешь? – с интересом посмотрел на полковника Мещерякова Забродов.
– Как, как… Подбросить им отравленной водки, детям они ее давать не станут, а сами выпьют и вырубятся.
– Хорошая мысль, полковник, очень хорошая. Ты что, предлагаешь мне взять пару бутылок водки и пойти в гараж с ними выпить по стопарику за удачный исход дела?
– А что? Почему бы и нет? Во всяком случае, можно попытаться им занести.
– Ты еще предложи отравить водопровод. Если кому-нибудь из них станет плохо, они тут же взорвут гараж, я их знаю, – сказал Забродов. – И единственное, что пока удерживает этих двух придурков, так это то, что мы еще не наделали глупостей и ведем с ними честную игру. Поэтому и они с нами – по честному.
Но это, полковник, до поры до времени. Если ситуация чуть-чуть изменится, если что-то качнется, то все пойдет прахом. Одна искра – громыхнет взрыв, я уверен.
И еще я уверен, что они ходят с гранатами с выдернутой чекой.
– Сам бы на их месте поступил так?
– Сам бы я так не поступал, но на большее у них фантазии не хватает. А этот способ – проверен и надежен. Кстати, когда рука держит гранату, ты чувствуешь себя защищенным, хотя в любую минуту можешь взлететь на воздух – психологический парадокс.
Забродов поднялся, расстегнул на куртке все пуговицы.
– Пропустить! – крикнул полковник.
Забродов держал руки так, словно он шел сдаваться.
– Эй, капитан, стой на месте, иначе стреляю.
– Не надо стрелять, подпусти к гаражу, у меня ничего нет.
– Повернись! – послышался крик Каверина из узкой щели в приоткрытой калитке. – Нечего нам с тобой разговаривать!
– Включите прожектор на меня! Осветите! – приказал Забродов, но негромко.
Тут же вспыхнул прожектор. Он несколько раз, как на подиуме, повернулся, похлопал по карманам, показывая, что не вооружен.
– Куртку сбрось, капитан! – нервно потребовал Виктор Каверин.
Забродов снял куртку, бросил на землю. Он остался в черной майке с короткими рукавами, майка плотно облегала торс. Витек и Андрей смогли убедиться, что у капитана Забродова оружия при себе нет.
– Ладно, подходи! – крикнул Каверин. – Сигареты у тебя хоть есть?
– В штанах, – Забродов достал пачку и держал ее в руке как пропуск.
Когда до двери оставалось четыре шага, Каверин крикнул:
– Брось сигареты под дверь!
Пачка сигарет, брошенная Забродовым, застряла в щели, такой она была узкой. Дверь, чтобы ее нельзя было вышибить, изнутри гаража подпирал брус. Сигареты тут же исчезли.
– Подходи, только спиной вперед.
Забродов подошел спиной к калитке, почувствовал плечами металл.
– Теперь можешь повернуться.
Илларион медленно повернулся. В гараже было темно, свет лампочек, запитанных от слабых, уже подсаженных аккумуляторов горел только в автобусе. Забродов рассмотрел лица детей, все они сгрудились у заднего стекла, раздавили о него носы, щеки, пытаясь что-нибудь услышать или увидеть. Он наконец-то сумел рассмотреть внутренности гаража.
"Да, – подумал он, – точно, две бочки с бензином.
В горловину одной из них была заткнута тряпка, ее конец свисал почти до самой земли, явственно пахло бензином. Один щелчок зажигалки вблизи от тряпки, и все действительно может превратиться в плавильную печь".
