Обходя опасную зону со стороны правого модуля, полковник вспомнил инструктаж в округе и неприятно озаботился.
— Орлов тебе подобрали — закачаешься. Каждый мастер своего дела, профессионал с большой буквы. Но есть маленький нюанс. По рекомендации оттуда, — начальственный тык пальцем в потолок — да, именно оттуда рекомендации, — …вот по этим самым рекомендациям… каждый из твоих орлов, помимо всего прочего, маленько того… ну, не совсем псих, а так себе… короче — человек-война, полный чеченский синдром. Не гонят к чертовой матери исключительно из-за высокого профессионализма. Командиры и начальники с огромным удовольствием от них избавились — никого упрашивать не пришлось. В общем, головорезы. Извини — это не наша затея…
На крылечке ходившего ходуном модуля сидела миниатюрная блондинка в камуфляже и кроссовках и сосредоточенно курила, пустым взором уставившись вдаль.
«Донтабак, — у Иванова на эти дрянные сигареты была устойчивая аллергия. А дамочка — ничего. Тридцати нет, симпатичная. Пальчики холеные, маникюр, стрижечка, опять же… И не пьяная вроде. Познакомиться бы, да обстановка того… не того».
— Дерутся?
— Угу.
— Давно?
— Да уж минут десять.
— Десять? Богатыри! Здоровьем бог не обидел. Нормальные люди давно бы уже выдохлись.
— Угу. — Дамочка стряхнула пепел Иванову на ботинок и задумчиво изрекла:
— Вот так с ходу человечью натуру не исправить. Переделке не поддается. Чего уж там, миллионы лет бегали с дубинами… А тут, за три-четыре века… Не-а, никак. Как минимум еще тысячу лет цивилизации — тогда, пожалуй…
— Стрелять будут?
— Стрелять? Нет, не будут. Все трезвые.
— Ну, и на том спасибо… Из-за вас дерутся?
— Вроде бы нет — повод был вполне нейтральный. Но, несомненно, я сыграла роль провокационного фактора. Женщина в воинском коллективе… Каждый хочет показать себя самым сильным, умным, значимым…
— Ладно. — Иванов подал даме руку, приглашая встать. — Мне войти надо. А вы бы того… шли бы вы к себе, провокационный фактор. Вы со связи?
— Я отсюда. — Дамочка от руки отказалась, пружинисто встала и, щелкнув пятками кроссовок, представилась:
— Капитан Васильева. Федеральная служба безопасности. Электроника, приборы, связь. По легенде — военврач. А вы наш командир?
— Ну ни фига себе! — Лицо Иванова вытянулось от удивления. Женщина в такой команде — полный нонсенс, Это кто же придумал такое?
— Я не хотела — направили, — поспешила сообщить дамочка. — Мне и в Моздоке было неплохо — командировочные те же, а боевых все равно не платят. Но вы не расстраивайтесь — я все умею.
— Черт… ну вы это… хотя бы удалитесь куда-нибудь. — Иванов растерянно огляделся — куда тут удалиться, совершенно непонятно. — Пока я тут разберусь… с этими.
— Да вы заходите, не стесняйтесь. — Дамочка вежливо уступила дорогу. — Они вполне управляемые. И, в общем, не дерутся, а так — силами меряются. Пойдемте, я вас представлю. Полковник…
— Иванов. — Иванов решительно распахнул дверь. — Не надо представлять. Побудьте здесь, я сам…
Внутри модуля царил полумрак: небольшие оконца из потресканного плекса давали скудное освещение. А еще тут, помимо полумрака, царил весьма специфический аромат, состоявший из смеси ядреного пота и анаши.
В ближнем правом углу были свалены вещмешки и дорожные сумки, на которых возлежал средних габаритов дремотный мужлан чуть за сорок — ровесник Иванова. Мужлан был бос, обрит наголо, одет в линялые штаны от «афганки» и табельную майку с прозеленью, даже не второй свежести. На левом плече бледненькая татушечка: оскалившийся тигр и надпись «ОКСА», на шее — грязная марлевая повязка.
Мужлан был занят сразу тремя делами — посасывал гигантскую «козью ногу» с шалой,[26] лузгал семечки из трехлитровой банки, мастерски сплевывая на сторону, и внимательно наблюдал за поединком.
Поединщики были представлены двумя крупными экземплярами, разница в возрасте и весе, соответственно, примерно десять лет и пятнадцать кило. Камуфляжные штаны, мокрые от пота табельные футболки, багровые физиономии. Что характерно, как и мужлан с шалой — оба босые. Слева от входа стояли в ровненькой шеренге три пары кроссовок — две сильно ношенные, одна совсем новенькая, рядом лежало оружие и «разгрузки» с боеприпасами, также в трех экземплярах.
Ратоборствующие топтались во втором отсеке, пыхтели как паровозы — устали порядком, и постоянно перемещались, мелькая то в межкомнатном дверном проеме, хронически лишенном двери, то в большущей неровной дыре слева. Это доставляло мужлану на вещмешках изрядное неудобство: чтобы быть в курсе, приходилось водить лысым черепом справа налево. Шея, видимо, не работала, двигался весь корпус, и оттого мужлан был здорово похож на китайского болванчика — у Иванова был такой в детстве, когда жил с родителями в Харбине.
— Ты кто? — покосившись на пришельца всем корпусом, поинтересовался мужлан.
— Петрович я, — ответил Иванов, с ходу подстраиваясь под обстановку. Ясный пень, тут буром переть и на горло брать — только делу вредить. Можно в дыню схлопотать, а то и увечье получить. Увечья Иванов не любил, у него на госпиталя, как и на «Донтабак», была устойчивая аллергия.
— Глебыч, — кивнул мужлан и протянул гостю самокрутку. — Ммм?
— Не курю. — Иванов изобразил благодарственный жест и ткнул пальцем в сторону драчунов:
— Молодой хорошо держится. При такой разнице в весе…
— Это Гесс хорошо держится, — с ленивой растяжкой опроверг Глебыч. — Если б не опыт, пацан бы давно его уж утоптал — смотри, какой прыткий. А ты кто, Петрович?
— Человек я. Православный.
— Не, это понятно. А че пришел?
— Да так… командиром к вам направили. Вот, хожу, осматриваюсь.
— Гхм-кхм… — Глебыч аккуратно притушил самокрутку об стену, поставил банку на пол, встал и, застегнув верхнюю пуговицу на ширинке, рявкнул:
— А ну, хорош скакать! Командир пришел!
Младший драчун понял команду буквально: тотчас развернулся и изобразил строевую стойку, прижав руки к бедрам.
— Оп! — Старший — опытный воин, воспользовавшись моментом, коварно лягнул соперника в пах.
Соперник, побледнев, скрючился и рухнул на колени, схватившись за промежность.
— Оп! — Опытный воин легонько добавил кулачищем по затылку, повергая соперника ниц, и наступилногой на горло. — Пи…дец! Двухсотый.
— Хррр!!! — Молодой пустил пузыри и слабенько шлепнул ладонью по полу — сдаюсь, мол. Двухсотый, так двухсотый.
— Ладно, живи, — разрешил старший, убирая зловещую стопу с горла поверженного и протягивая ему руку. — Правило номер один: хороший враг — мертвый враг. Сражайся, пока не убедишься, что он труп. И ни на что не отвлекайся! Пусть небо обрушится на землю — отвлекаться нельзя, пока не убедишься, что твой враг отдал концы. Вставай, давай — че разлегся!
— Подполковник Васильев, — представился Глебыч. — Семен Глебович. Инженер.
— Родственник, что ли? — Иванов удивленно приподнял правую бровь и кивнул на дверь.
— С кем? А, с этой… Не, однофамильцы.
— Понял. — Иванов почесал затылок и с интересом уставился на инженера. Про Глебыча он был наслышан, это уникум в своем роде, но видел в первый раз. Вот, значит, ты какой, пятнистый олень…
— Майор Петрушин, — напомнил о себе победитель турнира, сделав два строевых шага к гостю и энергично стукнув себя подбородком в грудь — чуть шею не вывихнул. — Евгений Борисович. Можно просто — Женя. Седьмой отряд. Чемпион команды по эрбэ.[27] Салага не возражает?
— Гхрр… — Салага, шатаясь, поднялся с пола и томно кивнул — чемпион, так чемпион. — Кхе-кхе… Лейтенант Кочергин. Кхе-кхе… Сергей. ГРУ. Кхе…
— Очень приятно. — Иванов поочередно со всеми поручкался, чуть дольше положенного задержав взгляд на Петрушине — о подвигах этого типа он также был наслышан. Вот это порезвилось руководство! Не команда, а кунсткамера какая-то… — Гхм… Полковник Иванов. Сергей Петрович. Контрразведка округа. Эмм… Васильева!
На зов явилась задумчивая капитанша. Встала у двери, ручки сложила на груди, носик сморщила. Да, воняет тут у вас. Одно слово — варвары.
— Как звать?
— Лиза.
— Бедная?
— Есть такой грех. — Лиза со вдохом поправила прическу, шагнула к оконцу, легонько толкнула его — вывалилось, на фиг, вместе с рамой. Проветривание помещения называется. — Бедная Лиза, да… Была б богатая — разве торчала бы тут с вами?
— Ничего, у вас еще все впереди, — обнадежил Иванов. — Ну вот. Завтра к утру еще двое подтянутся — и команда в сборе. Так… Должна еще быть группа маттехобеспечения: два прапора и водила — сверчок.[28] Те, что в кузове лежат… это оно?
— Возможно, — опять врастяжку произнес Глебыч. — Но не факт.
