— Возможно, — опять врастяжку произнес Глебыч. — Но не факт.
— Не понял?
— Когда мы пришли, оно уже тут стояло, — объяснил Петрушин — победитель. — Оно лежало. Оно уже такое было.
— А сверчок?
— Не было, — утвердительно кивнул корпусом Глебыч. — Точнее — не видели. Лиза, водилу не видела?
— Не видела. — Лиза высунула носик в оконце и вздохнула полной грудью. — Но он был.
— Откуда данные? — прицепился Глебыч. — Ты ж не видела?
— Прапорщики пьяные, в кузове, машина заехала недавно. Она что — сама по себе заехала?
— Логично, — согласился Иванов. — Ладно, разберемся. Так… Так-так…
— Что будем делать, командир? — подсказал Петрушин.
— Жить будем, — оптимистично заявил Иванов. — Прежде всего приведем в порядок быт. Потом все остальное.
— С кем жить? — Петрушин недвусмысленно облизал Лизу призывным взором. — Где и как жить?
— Я, Глебыч и психолог — завтра с утра подтянется — в этом гадюшнике, — определился Иванов. — Товарищ Петрушин, представитель спецназа ГРУ и еще один разведчик — с утра подтянется — во втором гадюшнике…
— Я не представитель, — заскромничал побежденный лейтенант. — Я уже объяснял коллеге, что спецназ ГРУ — небольшая частичка ведомства. А я офицер аналитического отдела…
— Да я и говорю, вэвэшный спецназ — круче гэрэушного! — не в тему подбоченился Петрушин. — Били и будем бить…
— Короче! — слегка возвысил голос Иванов. — Мы теперь все в одной упряжке. Попрошу без этого… без всякого. Лиза у нас за связь отвечает — обустраивайтесь в кунге кашээмки. Дырчик[29] мы вам закажем. Вот, собственно…
— Прапора и контрактер? — напомнил Глебыч.
— Блиндаж. — Иванов мстительно прищурился. — Как проспятся, пусть обустраиваются. Предупреждаю всех: спиртное употреблять только по моей команде. Я не аскет, на горло наступать не стану, но прошу соблюдать некое подобие офицерской этики. И еще… Глебыч, я не курю.
— Нет проблем. — Глебыч ленивым щелчком шибанул «козью ногу» в оконце. — Вы не думайте, я не злоупотребляю. Так — балуюсь.
— Ну и славно. А зачем майора обидели?
— Крыса штабная. — Петрушин презрительно оттопырил нижнюю губу. — Писарчук. Чмо, короче.
— Ну и что — писарчук? Каждый труд достоин уважения. Нормальный парень, без чванства — вон, мешок помог нести…
— Да хам он. — Глебыч почесал нос. — Правильно обидели. Пусть спасибо скажет, что в дыню не выписали…
— В смысле — хам?
Инженер охотно пояснил суть штабного хамства. Оказывается, майор на вполне миролюбивый вопрос сидевшего без знаков различия Глебыча «Ты кто?» побагровел. вытянул руки по швам и рявкнул, что он офицер штаба объединенной группировки. И попросил не тыкать. Ну и послали, естественно. А! Еще Петрушин предложил пари, что уделает майора за четыре секунды — в спарринге, без обуви. То есть четыре секунды от команды «понеслась!!!» и до отправки вышепоименованного майора в полный нокаут. Но это же была шутка — понимать надо…
— Ну и хрен с ним, — подытожил Иванов. — А теперь за работу, братья… гхм… и сестрички…
Распределив соратников по участкам работы, Иванов потер руки и приготовился наблюдать, как эти асы ратного дела будут выглядеть в роли уборщиков. Согласитесь, момент весьма пикантный, не каждый день приходится видеть, как майор и подполковник машут веником!
Увы, чуда не произошло. Пока Лиза с лейтенантом ломали кусты для веников, Глебыч резко пропал — словно в воздухе растворился, а Петрушин сходил к «мазуте»[30] и привел пятерых чумазых солдат. Солдаты с удивительным для военного времени энтузиазмом принялись за работу и за час навели в расположении команды идеальный порядок.
— Мы теперь у вас каждый день будем убирать, — сообщил на прощание худосочный ефрейтор с цыпками на шее. — Вы только свистните! Мы ж понимаем — офицерам самим впадлу работать…
— Чудны дела твои, господи!!! — пробормотал пораженный контрразведчик. — Или я чего-то недопонял?
— Ничего чудного, — моментом сдала товарища законопослушная Лиза. — Женя прапоров ограбил, только-то и всего…
Оказывается, Петрушин провел ревизию в «66-м», присвоил часть личного имущества прапорщиков — все равно пьяные, им не надо — и выделил артиллеристам по пачке «Донтабака», три банки сгущенки, две тушенки и две буханки белого хлеба. При этом сказал, что каждый труд должен быть вознагражден, и обещал впредь поступать так же. Еще изъял семь бутылок нормальной водки (бесланская «Звезда Улугбека», не самопал), которую передал командиру на хранение. Солдатам водку давать не стал, в относительно мирных условиях проживания на базе это непедагогично.
Через некоторое время возник Глебыч, и не один, а с приятным дополнением. Никуда он не удирал, как грешным делом подумал Иванов, а вовсе даже наоборот — принял меры, чтобы избавить командира от составления заявки на тыловое имущество.
Дополнение было выражено в форме «Урала», груженного бытовыми прибамбасинами, и двух почти трезвых прапорщиков с плотницким инструментом. Прапорщики быстро и без суеты соорудили пищеблок — навес, печь, котел для воды, стол и лавки, — установили умывальник, подправили сортир и «душ», заделали дыру в командирском модуле, поменяли плекс в оконцах и оборудовали семь спальных мест. До блиндажа не снизошли.
— Эти и сами с руками, — последовал кивок в сторону тел, возлежавших в кузове «66-го». — Проспятся, сами себя обслужат…
Пока правильные прапора возились с обустройством, Глебыч установил два ТА-57[31] — Лизе и командиру, отмотал полсотни метров провода и самовольно врезался в центральный кабель, который проходил рядом с артиллеристами. Еще три аппарата были презентованы Лизе про запас — все равно списанные, не жалко.
— Глебыч, а почему — «Гесс»? — полюбопытствовал между делом праздный Иванов, тычком перста обозначив объект — Петрушина, который в этот момент совместно с побежденным лейтенантом навешивал на турник самодельную «грушу». — Обычно Жень обзывают иначе. «Джон», например?
— А вы посмотрите внимательно…
— В быту «выкать» не обязательно, — демократично заметил Иванов. — Разница в звезду, почти ровесники…
— Ладно, — кивнул Глебыч. — Смотри, Петрович: рыжий, конопатый, основательный… ну, и еще ряд нюансов. «Гесс» вообще сокращенный вариант. Официальная его «погремуха» — Гестапо! А в спецназе просто так прозвища не дают, это я тебе точно говорю…
С телефоном жить стало проще. Иванов быстренько обзвонил всех, кого положено, обнаружил кучу хороших знакомых, часть из которых сидели на хлебных местах, и решил ряд проблем. В результате завтра с утра обещали принять на продовольственном складе начальника ВХД (одно из тел в «66-м», конкретно которое — пока неясно), обещали принять заявки на связь, экипировку, ГСМ и вооружение, а также обнадежили туманной наводкой по дизелю. У связистов, мол, два резервных, договоритесь — один ваш.
— Договориться — не проблема, — деловито вник в командирские заботы Глебыч. — Их зампотыл — Игорь Кириллов, мой кореш. Надо три литра, ночь и день на реабилитацию. Ну, поспать потом. Три литра у нас есть.
— Ну и славно, — порадовался Иванов. — Забирай, и — вперед.
— Все, уже пошел…
По окончании бытоустройства Гестапо — Петрушин отпросился к своим, с ночевкой (все равно делать пока нечего), и утащил с собой лейтенанта. Типа, опыт перенимать. Иванов не возражал — тут как раз принесли пока что бесполезный компьютер и копии личных дел, надо было ознакомиться, составить заявки, поработать с документами и вообще немного поразмышлять в спокойной обстановке.
Кроме того, приятно порадовала возможность остаться наедине с Лизой. Прапора будут в отключке до утра — Глебыч компетентно сообщил, он в этом толк знает. А и очухаются, ночью саушки будут бухать, дверь на шпингалет и… Ужин с коньячком, правильное общение, ночь впереди…
Нет, это, конечно, маловероятно: с первого дня, с ходу, что называется… Но Иванов не с воза упал: еще не старый совсем, в самом соку, крепенький, вполне пригожий и по причине дикой начитанности очень интересный собеседник. А вдруг получится? Добротный командировочный интим — это, дорогие мои, для военного человека большая личная удача. Удобно, полезно и приятно во всех отношениях. И проблем в коллективе поменьше будет — если сразу определиться, кому конкретно дама оказывает благосклонность…
При ознакомлении с документами Иванова поджидал малый сюрприз. Дела войсковиков присутствовали в полном объеме, а на Лизу и гэрэушного лейтенанта — только тетрадные обложки и по листочку. Ф.И.О., дата рождения, звание и временная должность в команде. Хоть бы фотомордочки для приличия приклеили!
— Нехорошо, — озаботился Иванов и пешим порядком убыл в штаб, к особистам. Такие дела по телефону не решаются. — Тоже мне, шпионские страсти…
