— Откуда вы знаете?
— Когда я по делам бываю в Москве, я часто обедаю здесь. Кроме вин здесь хорошая кухня. Хозяина ресторана я неплохо знаю. Хороший и уважительный человек. Если случаются неприятности, он всегда на выручку придет. Мало сейчас таких людей встречается.
— Да, без хороших людей и жизнь не жизнь, одна тоска зеленая.
— Вот именно. Это хорошо, что вы это понимаете. Хорошие люди всегда должны держаться вместе и помогать друг другу. Верно?
— Да, конечно. Это нас и отличает от зверей.
— Я с вами полностью согласен. Ведь жизнь так сложна, и всегда нужны друзья, на которых в любую трудную минуту всегда можно опереться.
— Я солидарен с вами, Константин Петрович. Без дружеской поддержки сегодня никак нельзя.
— Вот за это у нас будет второй тост. За дружбу и поддержку в трудную минуту.
Они опять выпили и закусили. А поскольку Одинцов был любитель рыбы и ее знаток, то на столе преобладал ассортимент рыбных блюд. А в основном на столе было все, что пожелает душа. А душа у человека одна, и она многого хочет. Эти двое после выпитого вина разомлели, и их беседа потекла в своем русле, как бежит речка без тормозов. Потому что вино заставляет человека раскрепоститься, снять с себя оковы самоконтроля. А если твой застольный приятель внешне такой же добряк, как и ты сам, то собеседники быстро находят общий язык и, по сути, с одного вечера тесного знакомства уже становятся закадычными друзьями. Так и в нашем случае: к закрытию ресторана Одинцов и Столетов уже нашли язык общения и общие интересы. По сути, это и предопределило перспективу их дальнейших взаимоотношений.
Изрядно накачавшись спиртного, они вышли из ресторана на улицу, где их уже дожидался комфортабельный автомобиль, который и развез их по домам.
Утром, проснувшись, Столетов еле оторвал тяжелую голову от подушки.
«Давненько я так не выпивал, пожалуй, со студенческих лет», — подумал он.
Приняв холодный душ, он привел себя в порядок и приготовил крепкий кофе. Отпил несколько глотков, и голова пришла в нормальное состояние. Он вспомнил прошедший вечер и Одинцова.
«Неплохой мужик, — подумал он, — он мне действительно понравился. Простой в общении. Я понимаю, у него ко мне есть тоже интерес. Это альтруистам ничего не нужно в жизни. Не имея определенной выгоды, Одинцов вряд ли со мной встретился бы вот так, выпивая вино на брудершафт. Но это жизнь со всеми ее положительными и отрицательными сторонами. Сейчас все вокруг устраивают свою жизнь. Крутятся, кто как может. Почему я должен быть изгоем? Я так же, как и все, хочу иметь семью, достаток, быть самодостаточным. В конце концов, почему я должен оправдываться перед своей совестью? Я ведь не совершил преступления и не собираюсь нарушать закон. А тогда для чего я нужен Одинцову? Зачем Одинцов нужен мне? Вероятно, каждый в жизни преследует свою цель. Мне нужна очередная должность. А ему? Поживем — увидим!»
* * *
Прошло три дня. Столетов, как всегда, уже в восемь часов утра сидел в своем служебном кабинете и изучал очередные уголовные дела. Раздался телефонный звонок внутренней связи. Он поднял трубку:
— Слушаю вас.
— Антон Сергеевич, зайдите ко мне, — услышал он голос заместителя Генерального прокурора.
— Хорошо, сейчас буду.
Столетов, пройдя по коридору на второй этаж, вошел в приемную. Секретарь, встретив его улыбкой, сказала:
— Сергей Сергеевич ждет вас, входите.
Столетов вошел в кабинет. За столом, расположившись в большом кожаном кресле, сидел заместитель Генерального прокурора.
— Прошу, Антон Сергеевич, присаживайтесь, — он указал ему на стул.
Столетов присел и стал ждать. Окончив писать, Сергей Сергеевич, сняв очки, внимательно посмотрел на него.
— Мне вас рекомендовали как грамотного и с большим опытом сотрудника. Сейчас освобождается должность начальника отдела. В должности заместителя вы себя уже проявили, поэтому, считаю, пришло время вам идти на повышение. Как вы относитесь к назначению?
— Положительно.
В таком случае я готовлю приказ на подпись Генеральному прокурору.
Столетов вышел в коридор и вернулся в свой кабинет. Он включил телевизор. Программа «Вести» передавала выступление одного из руководителей Администрации президента, которого в последнее время он часто наблюдал в новостях и слышал его разоблачительные речи:
— «…нужны конкретные меры по изобличению взяточников и коррупционеров. Я призываю правоохранительные органы активизировать работу в данном направлении и предать гласности имена тех чиновников, которые, занимая ответственное положение в государственных и исполнительных органах власти, берут взятки. Если надо, я сам приму непосредственное участие в таких разоблачениях…».
— Опять показуха, — произнес вслух Столетов и выключил телевизор.
* * *
Спустя два дня был подписан приказ Генерального прокурора и состоялось новое назначение Столетова. Он занял кабинет начальника отдела Генпрокуратуры. Приступив к своим обязанностям, он сразу же получил приглашение в ФСБ.
Столетов вошел в уже знакомый кабинет и увидел того же генерала. Обстоятельства теперь изменились, и при виде вошедшего гостя генерал Шубин встал.
— Проходите, Антон Сергеевич, присаживайтесь.
Столетов присел в кресло, которое ему указали, и приготовился слушать.
— У нас к вам дело особой важности.
— Слушаю вас, Аркадий Никитич.
— Нам необходимо прямо сейчас вылететь в Питер. Будет происходить задержание одного крупного взяточника.
— Кто он?
— Извините меня, пока я не могу вам сообщить, все держится в тайне. Поймите меня правильно, мы боимся утечки информации. Кроме этого, с нами полетит крупный чиновник из Администрации президента. Он сам возглавляет нашу чрезвычайную группу.
— Хорошо, я готов.
Они вышли из здания, сели в служебный автомобиль, и их быстро доставили в аэропорт. Вертолет уже ждал своих пассажиров. Столетов и генерал Шубин поднялись по стремянке в вертолет и разместились в салоне. Спустя минуту к ним присоединились Соболев и сотрудники телевидения. Столетов понял, что это очередное показушное шоу.
Прошло два часа, и вертолет доставил их в Питер. Там уже автомобильная техника стояла «под парами». Их привезли к зданию мэрии. Подождав некоторое время, они прошли в здание мэрии.
Подойдя к кабинету заместителя губернатора, Столетов понял, кого он пришел арестовывать от лица Генеральной прокуратуры. Войдя в кабинет, он увидел раскрасневшееся лицо Одинцова, хмуро смотревшего на стол перед собой, где веером были разложены крупные денежные купюры.
Столетов понял, что этот комбинатор что-то в жизни не учел, если так глупо, как наивный дилетант, попал в сети, им же когда-то сплетенные. Он посмотрел на сотрудников телевидения, которые снимали на камеру этот сюжет, а корреспондент телевидения, захлебываясь, освещала очередную сенсацию, кем-то уже срежиссированную.
Столетов объявил Одинцову о его аресте и правах. Найдя возможность на минуту уединиться с Одинцовым, он сказал ему:
— Поверьте, Константин Петрович, я сейчас не в силах что-либо для вас сделать. Механизм запущен помимо меня, и на ход этого события я не могу повлиять. Как это вам ни покажется странным, но этот вопрос не правовой. Это вопрос политический.
— Я сразу это понял, Антон Сергеевич. Им понадобилась публичная жертва, чтобы на моих костях влезть на трон. Но они настолько глупы, что и не понимают: для них это начало собственного конца.
Столетову стало плохо, и он, размышляя, вышел в коридор.
«Что за дикость? Их отношения я прекрасно знаю, мне часто об этом рассказывала Таня. И Соболев, и Шубин, они же его друзья. Ведь он им дал путевку к карьерному росту, а обернулось шиворот-навыворот. Что-то здесь не так».
* * *
Андрей Северов вылетел с группой своих помощников на арендованном им самолете в суровый северный край. Там должна была начаться или закончиться его политическая карьера. Он не был скептиком, оптимизм во всем — вот его жизненное кредо.
Уже к вечеру Северов находился у себя в номере и смотрел телевизор. В новостях только об этом и говорили — о коррупции и взяточничестве в эшелонах власти. Он видел самодовольное выступление Соболева перед журналистами, рассказывавшего: «…проведенное под моим руководством мероприятие позволило поймать с поличным в получении взяток несколько крупных чиновников, в том числе генерала МВД Тихорецкого и заместителя губернатора Одинцова…»
Северов подумал:
«Да, Соболев далеко пойдет, пока его не остановит «Никодим». Это сегодня «Никодима» «кинули», а завтра, если он выживет, «Никодим» начнет мстить беспощадно, потому что иного выбора ему не оставили. А я тебе помогу, «Никодим», ведь мы с тобой «воры в законе». И ты будешь сам давить их, тобою вскормленных и выращенных отпетых негодяев».
