— Когда Салли что-то говорит, — сказал мистер Макгриффин, — обычно все происходит именно так, как сказала моя девочка.
Эрл покачал головой.
— Речь идет не об увеселительной прогулке. Не о вечеринке с подружками.
— Я смогу постоять за себя, — сказала девушка.
И поскольку Салли была внучкой Эда Макгриффина, Эрл понял, что она говорит правду.
Первым Великану доложил об этом один из стукачей, и сержант охраны лишь рассмеялся. Но когда об этом доложил второй стукач, Великан уже не нашел никакого повода для веселья. Услышанная в третий раз, новость показалась ему зловещей. Поэтому, естественно, Великан отправился к начальнику тюрьмы, который разбирался в психологии негров лучше, чем кто бы то ни было.
— Господин начальник тюрьмы, черномазые забеспокоились. Вы сами всегда повторяете, что они позволяют нам господствовать над ними потому, что у них нет никакой надежды и в конце концов они свыкаются с мыслью, что такой порядок вещей является необходимым и единственно правильным. То есть мы спасаем ниггеров от самих себя.
— Да, Великан, я уверен в этом. Нашими злейшими врагами являются вера и надежда. И мы должны безжалостно сокрушать их, потому что это наша священная обязанность. Если позволить нашим врагам набираться сил и крепнуть, они разрастутся до безумных размеров и разрушат самые прочные и надежные здания.
— Среди заключенных распространяется какая-то зараза.
— Вот как?
Они находились в кабинете начальника тюрьмы на первом этаже жуткого старинного особняка, расположенного сразу за внешней оградой тюрьмы. Если честно, Великан ненавидел это место, ибо отвратительный смрад истлевших ковров и дерева, превратившегося в труху, вызывал у него тошноту. Сержант никак не мог понять, почему такой незаурядный человек, как начальник тюрьмы, находит в этой заплесневелой дыре огромное удовольствие. Можно было бы без особого труда убедить руководство штата снести старые развалины и возвести на их месте новый, современный дом. У начальника тюрьмы имелись в Джэксоне влиятельные и могущественные друзья, которые знали, чем он занимается, и всем сердцем это одобряли. Они старались изо всех сил угодить ему, признавая в нем форпост, бастион на пути надвигающихся перемен.
Но начальник тюрьмы любил этот старинный особняк. Здание обладало для него каким-то тайным смыслом, постичь который не мог даже Великан, искушенный в практических делах. Поэтому сейчас Великан сидел в кабинете, потягивая портвейн в дрожащем свете свечей и светильников, наслаждаясь теплой летней ночью, а слуги ждали, оставаясь в тени, готовые выполнить любое пожелание. Закрыв глаза, можно было представить себе, что на дворе 1856 год, разрушительной войны еще не было и Юг находится в апогее своего развития. Великан, хотя и уроженец Севера, тем не менее ощущал могучее притяжение той эпохи, перед которым не могли устоять ни начальник тюрьмы, ни те, кто поддерживал его в Джэксоне. Прошлое оставалось таким же живым, как их сады, и таким же манящим; если нельзя было сохранить его само, можно было сохранить память о нем, превратив ее в предмет благоговейного почитания.
— Речь идет об эпидемии надежды, — продолжал Великан. — Заключенных охватило сильное волнение, подобного которому прежде не было. У них появилась мечта. Вера в будущее. Они чувствуют приближение перемен.
— И что это за надежда?
— Ничего определенного сказать нельзя. Пока я и сам не понимаю, что все это значит. Мне известно лишь то, что от ниггера к ниггеру передается шепотом одно слово, и сейчас бурлит уже вся колония. С чего все началось, я до сих пор не знаю.
— Все это очень тревожно. Известно ли вам, что перед восстанием сипаев в Индии в тысяча восемьсот пятьдесят седьмом году туземцы вдруг стали передавать друг другу лепешки чапати? Никто не знал, откуда они взялись, кто их приготовил и что они означали, но для туземцев лепешки обладали каким-то таинственным смыслом, и эти простые кусочки пресного теста передавались из рук в руки. Это было предзнаменованием, но англичане остались слепы к знамениям. Затем последовал бунт и долгие годы насилия и грабежей. Это была самая настоящая расовая война, хотя никто не называл ее так. Устоявшиеся порядки рухнули. Потеряв многие тысячи человеческих жизней, англичане восстановили свою власть, но только чисто внешне. Отныне все было по-другому, и они так и не обрели уверенность в себе. Возможно, это стало началом крушения Британской империи, хотя к тому моменту она была построена лишь наполовину. И посмотрите теперь на Индию. Пошла ли свобода ей на пользу? Не думаю. Всем заправляют дикари, и страна катится к дикости и хаосу, как бывает всегда, когда к власти приходят нецивилизованные люди. Лучше ли им стало теперь, когда они освободились от англичан? Едва ли, а дальше будет только еще хуже. Точно так же, станет ли лучше негру, если освободить его от власти белых? Разумеется, нет. Ему станет только хуже. Тогда уже ничто не сможет сдерживать его природные наклонности, его инфантильную, но необузданную сексуальность, его ненасытное обжорство, любовь к подачкам, неспособность воспринимать меняющийся мир, поскольку в течение целого миллиона лет его предки жили в безмятежной невинности тропиков и у него на подсознательном уровне отсутствует воображение, которое могло бы помочь ему представить мир без вечного тепла, дождей и буйной зелени, отчего и происходят все его беды. Однако еще хуже похотливое стремление негра к белой женщине, оно заканчивается появлением на свет детей с телами и аппетитами негров, со свойственным неграм стремлением к насилию и жестокости, но при этом обладающих втайне от всех умом и хитростью белого человека. Я не желаю жить в таком мире, сержант Великан, и я посвятил всю свою жизнь борьбе за то, чтобы это предотвратить. Негры и белые никогда не должны жить вместе; это может привести только к полной анархии.
Начальник тюрьмы сел на своего излюбленного конька. Великану уже не раз приходилось выслушивать эти слова, но сейчас они были произнесены с такой страстью, что он не осмелился прервать пламенную речь.
— Боже, боже, кажется, я немного увлекся. Вы пришли ко мне с докладом, а мне вздумалось читать вам лекции. Ну а вы, как человек вежливый и воспитанный, меня не остановили. Итак, вернемся к этому чудодейственному посланию, которое дарит надежду. Как оно звучит?
— Оно выражается одной фразой, — ответил Великан. — Слова послания следующие: «И придет конь бледный». Негры шепчут их друг другу.
— Должен сказать, очень необычная фраза, — признал начальник тюрьмы.
— Господин начальник тюрьмы, вы можете сказать, что все это значит? Ваши знания настолько обширны, и я подумал, вы это знаете.
— «И придет конь бледный». В этих словах есть что-то библейское, не так ли?
— Совершенно верно, господин начальник тюрьмы. Они из Священного Писания?
— Вероятно. Дайте-ка подумать... Впрочем, если я скажу вам, что означают эти слова, это повлияет на ваше собственное мнение. Я бы предпочел перед тем, как высказать свое суждение, услышать от вас, сержант Великан, что вы думаете по этому поводу. Вы человек безграничной мудрости, и вашей интуиции следует доверять. Пожалуйста, говорите. Выскажитесь до того, как на вашу точку зрения повлияют мои слова.
— Сэр, я полагаю, речь идет об этом типе, о белом парне по фамилии Богаш, которого мы прозвали Богартом. О том самом, который был убит при попытке к бегству.
— Да?
— Он оказался крепким орешком. Настоящим героем. Этот Богарт произвел на ниггеров огромное впечатление. Он не покорился им, сразился с ними на их собственной территории и одержал верх. Затем он восстал против нас. Полагаю, черномазые своими убогими умишками приняли его за посланника Господа. За ангела. И подобно тому, как Христос воскрес из мертвых, думаю, ниггеры тешат себя мыслью, что Богарт вернется с того света.
— Насколько я понимаю, это невозможно.
— Совершенно верно.
— В своем докладе вы не вдавались в подробности.
— Сэр, уверяю вас, Богарт не воскреснет из мертвых. Ни через три дня, ни через три года, ни через три тысячелетия, ни через три миллиона лет. Обещаю вам.
— Я вам верю. И думаю, вы правы. В слове «бледный» действительно звучат религиозные оттенки. Впервые оно встречается в Откровении Иоанна Богослова, в главе шестой, стихе восьмом: «И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть; и ад следовал за ним».
— Да.
— Слово «бледный», разумеется, логически ассоциируется со смертью, ибо оно отражает белый цвет кожи, когда мертвая плоть лишается притока теплой крови, становится похожей на мрамор, обызвествляется. Она холодная, а бледность является одной из характеристик холода. Снег белый, он бледный и холодный. Бледное небо — предвестник холода и ненастья. В воображении европейцев бледность нередко ассоциируется со смертью. Далее идут слова «и ад следовал за ним». Да, я могу себе представить, какое удовлетворение найдут в этой фразе из Священного Писания заключенные, люди подлые, совсем отчаявшиеся, ибо они уверены, что, когда придет конь бледный, на нем приедет смерть и тогда конь и всадник принесут ад нам и нашему скромному заведению. Так утверждает Иоанн Богослов.
