— Нам надо уходить, здесь становится опасно. К тому же нам пора. Седой ждет.
В устной инструкции Лиса Седой упоминался как вариант связи на крайний случай, если с Азизом, смотрящим Свердловска, Варягу не удастся по какой-либо причине встретиться.
Седой был личностью известной, хотя и противоречивой, в последнее время он все больше чалился на зонах, но с урками Свердловска имел постоянный контакт. У Лиса были какие-то свои причины не иметь дела с Седым. Но все же, на крайний случай, Седой был в списке.
Ну что же, раз нынешний смотрящий предпочитает войну вместо справедливого дележа общака, тем более надо было искать хоть каких-то союзников. К тому же Лис дал понять Варягу, что отчисления в общак со свердловских надо снять в обязательном порядке. Варяг так и понял, что здесь будут заморочки, но решил для себя сделать дело по-любому. Показалось ему, что это для него тест: как он этот экзамен сдаст, такова будет и его судьба.
Его спасителя звали Вовчиком. Он при ближайшем рассмотрении оказался невысоким, но очень широкоплечим мужиком. Вовчик быстро шагал впереди, ведя Варяга за собой по похожим на коридоры узким проходам между домами, гаражами, сараями. Один раз они вошли в подъезд, прошли дом насквозь и вышли на другую улицу — ярко освещенную, заполненную прохожими и машинами. Потом Вовчик остановил такси. В машине можно было наконец-то расслабиться и передохнуть.
Всю дорогу молчали. Варяг думал о том, как он сегодня не почуял опасности. Он никак не мог себе этого простить: наверное, усыпило бдительность то, что командировка его проходила до сегодняшнего дня без особых хлопот, успешно. И беспечность взяла верх над природной осторожностью и подозрительностью Варяга.
Скоро машина выехала за город. А еще через полчаса, когда машина остановилась у железных ворот, на которых четко читались буквы, написанные явно силами зэковского контингента, — ИТК-17, у Варяга кольнуло внутри. С ним в жизни случались разные истории: плохие, хорошие — всякие. Он привык ко всему, к любым неожиданностям. Но все равно глубоко сидящий инстинкт, который в душе каждого постоянно сигналит об опасности, и сейчас не давал ему покоя, заставляя думать о возможной подставе. Но все же на сей раз Варяг отбросил сомнения. И оказался прав.
Вовчик расплатился с водителем и, отпустив такси, совершено спокойно начал дубасить в железные ворота так называемой колонии. Долго никто не отзывался, наконец загремело железное оконце на дверце в углу ворот, оттуда высунулся нос и глаз, и сонный голос грубо поинтересовался, что надо поздним посетителям, а если они ошиблись, то пусть идут с миром.
Варяг воспринимал все происходящее как сон или диковинный спектакль. Но старался ничему не удивляться. Чутье подсказывало ему: раз Вовчик привез его сюда, значит, так надо. Страж лагерных ворот хотел уже было перейти на крик, не получая вразумительной отповеди, но тут же заткнулся, когда узнал, к кому пожаловали гости: Вовчик сказал, чтобы об их приезде было доложено дежурному и начальнику колонии, а лучше самому Седому.
Упоминание погоняла. Седого возымело действие. Правда, вначале им еще пришлось несколько минут проторчать перед запертыми воротами, но потом загремели засовы, тяжелая калитка отворилась, и по длинному крытому коридору их провели на территорию, а потом и в комнатушку для свиданий с родственниками.
«Ну ни дать ни взять — тюряга», — думал Варяг, но не решался что-либо спрашивать. Что за чертовщина? Оказавшись за железным забором и вдохнув неистребимый запах неволи, Варяг на какое-то мгновение едва не поверил в то, что все происходящее с ним сегодня — приснившийся кошмарный сон. Через некоторое время вертухай привел заключенного. Вернее, он просто сопроводил его. И был снисходительно отпущен приведенным, оказавшимся тем самым Седым, к которому они и ехали.
Этот крепкий ладный мужчина лет пятидесяти и был знаменитый вор в законе Виталий Седов по кличке Седой, который уже второй год обитал в здешнем ИТК. Седой, в отличие от Варяга, кажется, знал о приезжем все. Они сели за стол, на котором через минуту появились ветчина, мясо, сыр, соленья, дымилась только что сваренная картошка, в общем, нехреновые зэковские деликатесы. И ко всему пара охлажденных бутылок «Столичной» московского разлива. Так, с водочкой, они провели первые полчаса, и, когда приступили уже ко второй бутылке, Седой, все это время внимательно слушавший о приключениях Варяга, решительно стукнул кулаком по столу:
— Ну, бродяга, пора и тебе кое-что узнать о нашем житье-бытье. Тем более что Лис за тебя ручается.
И вот что он рассказал…
Лет пять назад, как раз когда советская власть при Андропове стала особенно притеснять законников, лагерные паханы решили разыграть свою карту. По колониям строгого и особого режимов, по тюрьмам и СИЗО прокатилась волна мятежей. Отрицалы заставили мужиков прекратить работу, зоны вовсю стали греться спиртным и наркотой. Один за другим все уральские лагеря размораживались. Власть, привычная к послушанию или если бунту, то стихийному и быстро усмиряемому, оказалась совершенно не готова к беспорядкам такого размаха.
И вот тут-то законники предложили новому руководству МВД свой план. Конечно, общение с властью уже считалось отступлением от чистой воровской линии, но затеявшие поразительную комбинацию воры сами уже были не те, что старые. То были люди умные, идущие в ногу со временем, единомышленники Медведя, понимавшие, что в современную эпоху надо опережать прогресс, а не ползти в его хвосте.
Воры предложили барину свои услуги по усмирению мятежных лагерей. Не способная своими силами справиться с беспорядками, лагерная администрация приняла условия воров в законе. По линии ГУИТУ МВД была разослана секретная инструкция, запрещавшая администрации вмешиваться в деятельность командированных авторитетов. Больше того, вокруг вновь прибывших стали спешно сворачивать оперативную деятельность, гасить агентурную активность и полностью сняли контроль.
Седой принялся за усмирение отрицал со всей необходимой для того жестокостью. Нужно было со всей очевидностью дать понять властям, кто в зоне хозяин. Задача осложнялась тем, что основная масса зэков, уже вкусивших сладость беспредела, не хотела вновь втискиваться в жесткие рамки подчинения авторитету власти.
Но Седому в его начинании помогли кавказские воры, которых было особенно много на Урале, как в лагерях, так и на зонах. Седой и его пиковые из помощников расправлялись со злостными отрицалами особенно решительно, но порядок сумели навести. Администрация приготовилась платить за помощь и была готова к серьезным уступкам, но Седой обратился к барину с такими словами: «Теперь здесь будет порядок. Если кто начнет бухать или отлынивать от работы, мои расправятся с ним без вашей помощи». И только тут администрация, только что расписавшаяся в собственном бессилии, поняла, что хотел сказать Седой. Он дал понять, что в его руках уже имеется грозное оружие и он в любой момент может вновь разморозить уральские лагеря…
Как только все страсти на зоне улеглись, Седой занялся внешней средой. В комнате для свиданий он короновал своего старого друга Азиза Муталибова и поставил его смотрящим на всей территории Свердловска и области. К тому времени Азиз Свердловский, уже считавшийся тут старожилом, контролировал городские рынки и первые разрешенные «прорабами перестройки» кооперативы. После этого Азиз и его кавказские земляки пожаловали воровской титул еще трем местным авторитетам — мингрелу Тимуру и двум русским, ходившим под пиковыми: Петру Смолянову по кличке Смола и Леониду Тагеру по кличке Леня Смирный. Азиз стоял над ними, но под ним полной властью обладали эти трое. Постепенно влияние Седого стало чисто номинальным, а когда он договорился с Лисом и согласился принять Варяга как полномочного представителя большого схода, Азиз, судя по всему, решил крутануть собственное динамо…
Слушая Седого и раздумывая над его рассказом, гости совсем расслабились. Потом неожиданно повеселели. Седой громыхнул в дверь и приказал явившемуся вертухаю послать быстренько человека в город да привезти сюда кого надо… Он было запнулся, перебирая в уме нужные кандидатуры, но тут же стал давать четкие указания. Варяг даже подивился, насколько продуманными были его действия.
А в следующие несколько дней, пока в городе шла война, их штаб-квартира находилась здесь, на территории ИТК. Люди Седого настигли Азиза на следующий день к вечеру: когда он вылез из роскошной тачки и пошел к своему подъезду, сверху, с крыши, кто-то обронил чугунный лом, очень умело обронил — лом вошел точно в темя свердловскому смотрящему, возжелавшему стать выше воровской организации и посчитавшему, что теперь ему чихать на правила, установленные каким-то там Медведем. Лом, проткнув череп незадачливого авторитета, прошел вдоль позвоночника, разорвал сердце и кишечник. Азиз рухнул навзничь, изо рта у него толчками шла розовая кровь, он даже согнуться не смог, так и умер в корчах — как животное на вертеле, как «живой шашлык», так потом острословили местные урки.
