— Остальных — да… Да, вот еще что. Если вдруг будет там мелькать этакий круглый, толстенький, с бородой… — Иванов дал бойцам примерное описание резидента — со слов Мохова. — Прошу пощадить. Нам он нужен живым. Ну, все вроде…
— Джип? — Глебыч кивнул на торчавший у домиков джип. — Надо бы гранатометом, да далековато…
— Снайперы возьмут джип, не проблема, — со знанием дела заметил капитан. — Я сейчас задачи распределю, все будет тип-топ. Как начнут снайперы работать, остальные на брюхе сползают вниз. Семьсот метров — через четыре минуты все будем там. Если в домах есть еще цели…
— Снайперы через наши головы будут работать? — усомнился Иванов.
— Высота — двадцать метров, снайперы — асы. — Капитан сомнениям полковника не внял. — Мы все — в мертвой зоне. Снайперы одновременно — наше лучшее прикрытие, прицельной стрельбы с той стороны не будет. Так что риск минимальный. Народу там с гулькин нос, сами справимся, рейдовые группы можно не ждать.
— Нет, давайте все же снесемся с товарищами, определимся по обстановке, — уперся полковник, вынимая позаимствованную у Лизы рацию (свою Косте отдал, вы помните). — Нельзя нам ошибаться, Родина не простит…
— Сноситесь. — Капитан пожал плечами и протянул Иванову листок в целлофановом пакете. — Держите — вот запасные частоты. Крутите ручку, ищите — они каждые десять минут меняют…
***
Петрушин со своим войском подтянулся к первой группе минут через пятнадцать. Бойцы быстро и без суеты заняли позиции, распределили цели и теперь ждали команды «на снос».
— Хорошо сидим, — оценил ситуацию Семин. — Прям подарок. Я уже и не помню, когда у нас в последний раз такое было.
— Давай рации отключим, — предложил Петрушин. — А то Петрович сейчас прорежется…
— Что — зануда?
— Да не, мужик — во! Но привычка у него дурная — подавай ему их живыми…
— Первый, Второй — Большому, — едва слышно прошелестели рации спецназовских командиров (громкость — на минимум). — Ну где вы там, я замучился вас искать!
— Помяни черта к ночи… — Петрушин достал рацию. — На приеме Второй.
— У меня новости, — сообщил Иванов. — Кое-что нашел, собираюсь слегка развлечься. Вы ко мне можете по-быстрому подтянуться?
— Не можем, — с сожалением ответил Петрушин. — Тоже кое-что нашли и тоже хотим отдохнуть как следует. Как понял?
— Отдохнуть? — В голосе Иванова слышалась слабенькая заинтересованность — видимо, то, что он нашел, было важнее. — Отдохнуть — это хорошо. Тогда давайте отдыхать вместе.
— Годится, — с энтузиазмом откликнулся Петрушин. — Скажите, как сидите, — чтобы не пересеклись ненароком. Только без координат. Как понял?
— Понял — без координат. Как горный орел — на вершине Кавказа… Гхм… И вижу три симпатичных домика.
— Домики где?
— Прямо передо мной. Метров семьсот.
— Ага. А солнце?
— Солнце… А! Солнце — в правый висок.
— Хорошо. Мы не пересекаемся, сидим почти параллельно. Вы только влево не палите. Сколько на ваших?
— Девять пятьдесят две двадцать секунд. Пока говорил, три прошло…
— Годится. Вы готовы?
— Как пионеры!
— Годится. Начинаем отдыхать в девять пятьдесят пять. До связи…
***
Четверых под навесом и джип снесли на два счета. Пять снайперов отработали по разу — и всех делов. Впрочем, насчет джипа не совсем понятно было — совсем снесли или самую малость. Если тела организованно рухнули наземь, то импортный красавчик только дернулся чуток.
В тот же миг слева, примерно в полукилометре, с каким-то нездоровым грохотом и пулеметным стукотком начали «отдыхать» рейдовые группы номер один и два.
— Поехали! — скомандовал Иванов, устремляясь на заднице вниз по склону. — Покажем им кузькину маму…
Увы, просмотр не состоялся. Некому было показывать эту самую маму. Четыре трупа на рассвете, и никакого движения в секторе. Снайперы — дикие невоспитанные вандалы, не обнаружив более целей на поле боя, азартно дырявили ни в чем не повинный джип.
— Константин! — заорал Иванов, плюхаясь на брюхо в тридцати метрах от домишек. — Это мы!
— Я здесь! — раздался голос Воронцова из окна крайнего правого домика. — Здесь чисто, просьба — заходить не как Петрушин!
— То есть? — Иванов поднялся и трусцой припустил к крайнему домику — бойцы ломанулись проверять другие два.
— То есть без гранат…
В домике Иванова и подтянувшихся следом Глебыча с лейтенантом Серегой ожидала весьма трогательная сцена. На топчане рядышком сидели Костя и некий упитанный круглый мужчинка, с бородой и… в тюбетейке.
— О боже… — Иванов даже перекрестился. — Это…
— Это оно самое, по-моему, — проявил сообразительность Серега. — И в тюбетейке!
— Я — резидент, — поспешно пояснил мужчинка, вытягивая вперед окольцованные хромированными наручниками запястья. — Меня нецелесообразно просто так убивать, я очень ценная фигура…
— Свидетельствую — сам сдался. — Костя пожал плечами. — Как началось, снял с меня наручники и надел себе. Очень умный человек, зовут — Хамза.
— Большой — Второму, — раздался в кармане Иванова голос Петрушина.
— Так вот ты какой, пятнистый олень… — Иванов, продолжая с неприличной пристальностью рассматривать ценную фигуру, вполуха прислушался — на дворе стояла погребальная тишина, ничего там слева уже не гремело и не стукало. — В тюбетейке…
— Большой — Второму!
Иванов, не спуская глаз с резидента, достал рацию.
— На приеме.
— У меня две новости, — убитым голосом доложил Петрушин.
— Давай с хорошей, — разрешил Иванов.
— Ну, мы управились тут. По нулям. Это — хорошая.
— А плохая?
— Пошли смотреть… Гхм… Смотрим — Султан. Готовый… Ну, он же табличку на грудь не вешал… Как понял, Большой?
— Да-а-а, товарищ Петрушин, — протянул Иванов. — Да уж…
— Да кто ж знал-то? Какого хрена вообще он тут делает?
— Интересный вопрос. — «Ценная фигура» неожиданно улыбнулся в бороду — согласитесь, для пленника жест несколько необычный. — Я не ошибся в вас, доктор…
— Это он о чем? — Иванов удивленно поднял левую бровь.
— Да, потом расскажу, — махнул рукой Костя. — Сейчас не это главное. Я вам сейчас такое скажу — упадете!
Иванов, Глебыч и лейтенант Серега в ожидании замерли — падать приготовились.
— Это не Вахромеев! — торжественно объявил Костя. — Вахромеев не имел доступа к записи обмена. Это кто-то из чекистов…
Иванов, лейтенант и Глебыч переглянулись и синхронно хмыкнули.
— Что такое? — насторожился Костя.
— Все нормально. — Иванов достал платок и отер вспотевший лоб. — Это очень, очень ценная информация. И самое главное — очень своевременная…
17 сентября 2002 г., Хелчу Ме.
— Только не говори, что это — жопа!
— А я и не говорю. — Вася отнял от глаз бинокль и болезненно поморщился, поправляя перевязь на раненой руке. — Нормально все. Но если у тебя не получится — мясорубка тут будет… Короче, полная жопа!
Я напомню — мы с Васей не антропологи и уж тем более — не проктологи-энтузиасты.
Мы — господа Офицеры Российской Империи. Его Величества Народа верные псы.
Помните, с чего вся эта дрянная история начиналась? Мы к переговорам готовились. И сейчас у нас тоже переговоры. На животрепещущую тему «возвращение блудного сына Саламбека в потрепанное лоно Чечено-Российской дружбы».
Диспозиция такова: вон там, на дороге, в трехстах метрах отсюда, «КамАЗ» стоит, рядом Саламбек топчется. Адын, сабсэм адын! А бойцы его рассредоточились в кустах, на заранее подготовленных позициях, с гранатометами и всем остальным припасом.
Нас тоже немало: три БМП со спецназом да плюс вся наша банда приперлась — даже раненый Вася не утерпел.
Но Вася прав — если вдруг у меня не получится, тут будет нехорошо! А уж как мне будет там нехорошо…
Только я почему-то настроен оптимистично. Это моя стихия, я тут — вы в курсе, немного ориентируюсь.
Накануне мы отправили домой выздоравливающего юного мстителя — Умара Музаева, и вручили ему прощальный подарок: популярную брошюру об экспертизе ДНК. И наказали, чтобы обязательно дал братцу почитать. Без этого, сказали, на переговоры не придем. Братец обещал — почитает.
Брошюру Иванов из Моздока припер, вместе с прибывшими из Москвы результатами этой самой экспертизы. Результаты сейчас у меня, и я собираюсь их предъявить Саламбеку.
И что-то подсказывает мне, что после этого предъявления на Абая Рустамова и его оставшихся в живых людей начнет активно охотиться как минимум полЧечни.
Больно уж результаты нехорошие: кровь с осколка, кровь с Васиной куртки, семя на девичьих панталонах…
