девушка ничего не ела, только пару раз открыла бутылку с минеральной водой. Чувствовалось, что ей нравится этот город, его архитектура.
Охранники такого ритма от девушки не ожидали. Она не зашла ни в один магазин или бутик, абсолютно не обращала внимания на присутствие сопровождающих. Вообще было очевидно, что девушка привыкла быть одна, она не нуждалась ни в чьей компании.
Мари почти уже начала выезжать из города, как увидела, что пятеро или шестеро французов как-то странно ведут себя с женщиной африканкой, пытаясь ее ударить. И тут со стороны женщины к французам стали подходить двое мужчин тоже африканцев, видимо, чтобы заступиться.
Мари подъехала ближе. Поскольку она знала французский, поняла, что в адрес женщины и мужчин высказываются оскорбления по поводу их происхождения и цвета кожи, а также угрозы. Прямо чувствовалось, что французы провоцируют конфликт и драку.
Первыми напали французы, пользуясь численным превосходством.
Неожиданно для охранников, Мари просто въехала в эту толпу, соскочила с мотоцикла, быстро сняв шлем, ринулась к конфликтующим с криками на английском прекратить драку.
На пару секунд все в недоумении остановились. Но один из французов закричал, что надо учинить расправу над африканцами и достал нож, собираясь нанести удар тому, что моложе.
И тут вся накопившаяся у Мари злость на Даниэля, этих чертовых провокаторов французов и обида за африканцев заставила нападавших пожалеть о словах и действиях.
Она красивым приемом выбила у француза из рук нож, потом с размаху врезала ему в нос, из которого потекла кровь. Затем в прыжке ударила ногой в грудь второму нападавшему, тот рухнул на землю и вставать не спешил.
В это время африканец, который постарше, дрался с третьим французом, а четвертый достал пистолет, хотел выстрелить в африканку, но Мари успела ее оттолкнуть в сторону, чем спасла, а сама, сделав кувырок, сбила резким ударом по колеям стрелявшего с ног и стала лупить по лицу до тех пор, пока тот не перестал сопротивляться.
Молодой африканец в этот момент катался по асфальту, борясь с достаточно крупным французом, который не просто был тяжелее и сильнее, но и пытался кастетом ударить парня в лицо.
Мари, продолжая ругаться на английском, подбежала, резко перехватила руку француза, которую тот уже занес над лицом африканца, ударом колена сбила его с парня, вывернула запястье руки, в которой был кастет, от чего нападавший взвыл как дикий зверь.
К концу драки подбежала целая толпа африканцев, но Мари преградила им путь к побитым французам, спросив, говорит ли кто-то из них на английском.
Из толпы вышел молодой мужчина и сказал, что он говорит. Мари попросила перевести всем присутствующим, что конфликт исчерпан, надо расходиться, а французам научиться культуре и уважению людей, независимо от их происхождения. А если сегодняшний урок они не уяснят, в следующий раз она просто их убьет.
Девушка была в гневе, она громко сказала, что не отпустит сейчас того, который оскорбил женщину, до тех пор, пока он не извинится публично, здесь и сейчас, и в руки взяла нож, которым тот угрожал африканцам.
В ответ француз, сидя на земле, начал оскорблять Мари, сказал, что не будет унижаться, африканцы не достойны этого. Девушка попросила перевести его слова, а когда услышала перевод, кинула в нападавшего нож так, что он воткнулся в ткань брюк в районе промежности, в сантиметре от «причинного места», обладатель которого завопил от страха.
Мари приказала ему заткнуться и встать для извинений. Подошла, вытащила нож. Парень встал и тихо что-то пробубнил. Мари так громко и зло на него крикнул, угрожая ножом, что ему пришлось принести извинения. Потом она сказала, чтоб французы убирались.
Когда те в спешке убежали, повисла тишина. Африканцы с нескрываемым удивлением и восхищением смотрели на девушку, которая оказалась на их фоне совсем невысокого роста, ее внешность не стыковалась с тем, что они видели во время драки.
Пока они стояли и осмысливали, Мари подошла к немолодому африканцу, который держался за левую руку, попросила «переводчика» подойти, сообщила, что она врач и стала осматривать повреждение. Оказался сильный ушиб и вывих, который она тут же вправила, улыбнулась на ойканье, которое издал мужчина. На что он сквозь боль тоже улыбнулся. Потом Мари достала из куртки эластичный бинт, зафиксировала его сустав.
На вопрос, откуда у нее с собой бинт, она, обведя лукаво своими зелеными глазами присутствующих, немного смущаясь, ответила, что часто дерется, поэтому защищает руки, так как она хирург.
Этот искренний ответ маленькой белой девушки вызвал искренний, добрый смех. Ей пожимали руку, а женщина африканка, плача, подошла ближе, но как бы опасаясь нарушить границы, остановилась, на что Мари сама сделала к ней шаг, обняла и сказала, что она должна гордиться тем, что является представительницей африканского народа, трудолюбивого, мирного и такого позитивного.
Парень, которого она спасла от удара кастетом, сказал, что теперь будет вспоминать ее как Ангела с зелеными глазами. Все дружно засмеялись. Мари похвалила своего переводчика, всем пожелала здоровья, как врач, и любви и счастья, как их сестра, села на мотоцикл и уехала.
Вот таким выдался первый день поездки по Парижу.
Охранники, следовавшие за девушкой по городу, могли предполагать все, что угодно, но не ее участие в разборках рядом с криминальным гетто на окраине города, где проживают африканцы. Им было страшно представить, что устроит им шеф.
В принципе, произошедшее, на взгляд девушки, не представляло проблемы, но было одно «но» не в пользу охранников, поскольку неизвестно откуда и кем сделанное видео с самого начала до конца этого конфликта было выложено в Интернет. Оно стало вирусным в течение первого получаса.
Мари предположила, что выложил его тот, кто должен был заснять, как французы издеваются над африканской женщиной, а получился целый боевик, где провокаторы и зачинщики конфликта, побитые и хромые, покинули поле своей предполагаемой славы.
Да уж, что-то у них пошло не по сценарию и напоминало войну 1812 года.
Уже поздно вечером, когда она в сопровождении охраны приехала в особняк Даниэля, последний рвал и метал от увиденного в Интернете, больше всего из-за того, что охранники не остановили Мари, и с ней могло случиться все, что угодно.
Девушка и двое сопровождавших ее мужчин вошли в холл, где расхаживал с нескрываемым гневом Даниэль Миллер. Он с криками на французском набросился на охранников, угрожая им пистолетом, который держал в руке. Парни стояли неподвижно, даже не моргая, готовые принять наказание.
Вообще-то господин Миллер в гневе страшен, он теряет весь контроль над собой. Его в этот
