Йегер начал оседать на пол. Пронзенная ножом нога была залита кровью. Он пополз по коридору, пытаясь дотащить свое тело до безопасного места.
Джонс у него за спиной начал приходить в себя. Йегер услышал, как он выплевывает слова:
— Я был слишком быстр? Ты не заметил нож? О да! Я буду наслаждаться этим до последней минуты.
Джонс убрал окровавленный нож в ножны и навис над распростертой фигурой Йегера.
— Я так долго этого хотел, — издевался он. — Я стану пинать тебя по голове, пока все стены не будут заляпаны твоими крошечными мозгами.
Он отступил, чтобы нанести удар с разбега.
— Я буду избивать тебя, пока ты не окажешься на грани смерти. Но ты не умрешь. Пока. Не сегодня. О нет. Это слишком личное… Я буду поддерживать в тебе жизнь. Знаешь зачем? Чтобы ты смог увидеть, как я поджарю твою семью.
Йегер оперся спиной о стену, окровавленный и беспомощный перед возвышающимся над ним врагом.
— Думаешь, уничтожив лабораторию, вы нас остановите? — глумился Джонс. — Нас невозможно остановить. И мы разделаемся с кланом Йегеров. Ты даже не представляешь, каким образом.
Пока Джонс собирался с силами для броска, Йегер почувствовал, как ему в поясницу врезался какой-то предмет. Внезапно он вспомнил: Кью-эс-зет-92 — китайский пистолет, который он забрал у убитого Установа.
Его запасное оружие.
В тот момент, когда Джонс ринулся на него, Йегер выхватил пистолет из-за пояса. На мгновение в глазах здоровяка отразилось недоумение. Ногой, занесенной над головой Йегера, он попытался выбить оружие у него из рук.
Йегер открыл огонь. Первая пуля попала Джонсу в бедро. Затем последовало еще два выстрела. К моменту, когда тело Джонса рухнуло рядом с Йегером на холодный бетонный пол, он был уже весь заляпан кровью.
Йегер начал проваливаться в мрачное забытье.
88
Хлорид суксаметония, для краткости называемый медиками «суксом», широко применяется в больницах. Также он является идеальным ядом для тех, кто решил кого-то убить.
Наровой понадобилось три дозы, чтобы сломать Каммлера; ей пришлось трижды заставить его пережить ощущения, близкие к смерти, прежде чем его воля пошатнулась.
И когда он начал говорить, кровь застыла у Наровой в жилах. Три плавучие бомбы, стоявшие на якоре в гаванях трех мировых столиц, должны были взорваться через тридцать восемь минут. И обратный отсчет продолжался.
Склонившись над спутниковым телефоном «Турайя», Нарова говорила с Бруксом. Ее голос был полон напряжения и ужаса.
— Первое судно — это «Адлер», яхта класса «Нордхаун-64», пришвартованная у пирсов нью-йоркского Челси. Второе судно — «Вервольф», класс «Нордхаун-52», пришвартованный в доках святой Катерины в Лондоне. Судно номер три — «Огненная земля», еще один «Нордхаун-52», бросивший якорь на стоянке для яхт в Тель-Авиве.
Повторив услышанные от Наровой детали, Брукс произнес:
— Ладно. Работаю.
Он приказал ей ни в коем случае не отходить от «Турайи».
Каммлер признался, что, помимо трех устройств, спрятанных на яхтах у городских пирсов, он сделал еще пять, которые планировал использовать для подрыва атомных электростанций; еще пять яхт «Нордхаун» с сорокакилограммовыми СЯУ. Всего — восемь, священное число СС. Благодаря «суксу» Нарова смогла извлечь из Каммлера все детали.
Первой целью была атомная электростанция Циньшань, расположенная на берегу Восточно-Китайского моря в непосредственной близости от Шанхая — города, в котором проживают двадцать четыре миллиона душ. Второй целью значилась американская АЭС Калверт-Клифс на берегу Чесапикского залива к югу от Вашингтона с его восемью миллионами жителей [74]. В список попала и французская АЭС Фламанвиль, расположенная к западу от Парижа. Намечена была также цель в Канаде и вторая АЭС в Китае. К счастью, разрушение лаборатории помешало Каммлеру отправить пять устройств в точки назначения. В связи с этим приоритетной задачей стало уничтожение атомных бомб, которые уже находятся в пунктах назначения и должны вот-вот взорваться.
Нарова не хотела бы сейчас оказаться на месте Брукса. Ему нужно координировать три миссии по поиску и ликвидации устройств на трех разных континентах в крайне сжатые сроки. Шанса обезвредить бомбы нет никакого; единственный вариант — взорвать яхты прямо на воде.
Сам по себе оружейный уран не слишком радиоактивен. Чтобы вызвать серьезное радиационное поражение, нужно с невероятной силой столкнуть два тяжелых куска этого металла. При ударе подобных масс начнется цепная реакция деления ядер, которая приведет к ядерному взрыву, а тот, в свою очередь, станет причиной выброса значительных объемов радиации.
Если устройства будут уничтожены в трюмах яхт и пойдут вместе с ними на дно, это сделает их относительно безвредными. Теперь все зависело от Брукса.
Нарова повернулась к Фальку:
— Пойди поищи Йегера и Повесу. И Алонсо тоже. Нам нужно перегруппироваться на случай, если Бруксу понадобится что-нибудь с нашей стороны.
— А как насчет Питера Майлза и жены Йегера?
— Их тоже поищи. Но я не питаю особых надежд на этот счет.
Фальк захромал прочь. Нарова знала его как храброго и бесстрашного человека, потому ее не удивило, что он поступил правильно. Однако в данный момент она отослала его совсем по другой причине.
Как только он покинул комнату, Нарова взяла только что наполненный шприц «сукса» и воткнула его в катетер, торчавший из предплечья Каммлера.
Она приблизилась к нему вплотную и заговорила едва слышным шепотом:
— Полагаю, ты думал, что все закончилось? Боюсь, что нет. — Она на несколько секунд замолчала. — Видите ли, мистер Каммлер, это — личное. Я расскажу вам историю, — продолжила она. — 1943 год. Соня Ольчаневская, русская еврейка невероятной красоты. Три года она сражалась во французском Сопротивлении. Однако ее поймали и отправили в концентрационный лагерь Нацвейлер. Там, помимо прочих ужасов, ее насиловали. Один человек, по сути, превратил ее в свою рабыню и сожительницу.
Нарова сделала паузу.
— Мне любопытно: ты когда-нибудь слышал эту историю?
— Нет, — сказал Каммлер отрывисто. — Никогда. Клянусь.
Многократное введение препарата, похоже, сломало его. Возможно, взглянув смерти в лицо, он смог наконец увидеть и свою темную душу.
— Человеком, насиловавшим Соню Ольчаневскую, был генерал СС Ганс Каммлер, — продолжала излагать Нарова. — Твой отец. А Соня — моя бабушка. Твой отец насиловал мою бабушку, а это значит, что мы с тобой… почти семья.
Она придвинулась еще ближе, поднеся губы к уху Каммлера:
— Таким образом, Фальк — наполовину мой кузен, а ты — наполовину мой дядя. Насколько я знаю, убийство собственного дяди называется авункулицидом. Сложновато выговорить, но сойдет.
С этими словами она ввела последнюю инъекцию хлорида суксаметония в кровеносную систему Каммлера.
— Прощай, дорогой дядюшка. Судный день настал. А для тебя он должен был наступить очень давно.
Какое-то мгновение Каммлер пристально глядел на Нарову, а затем выдавил из себя усмешку, полную высокомерной ненависти.
— Скажи Йегеру, — прошипел он, —
