— Ну отлично! Черт! Просто прекрасно. Вот как раз этого мне и не хватало для полного счастья. — Похоже, Леденец начал злиться. — Давайте теперь поднимем руки, выйдем и скажем: «Ребята, берите нас. У классного паренька Дофина чердак попер». Сядем с ними, выпьем водочки, песни споем, танцы станцуем! Все, в ж…у!
— Перестань, — вяло ответил Бегемот. — Перестань, не злись.
— Не злиться? А что мне еще делать, вашу мать? Какого хрена мне еще делать? Скажи, пожалуйста, собрались! Один воевать не умеет, у второго чердак прет. Вы что, издеваетесь надо мной, что ли? — хрипел он, зло размахивая руками. — В войнушку думали поиграть? Отлично, блин! Попали, блин! И я, как последний м…к, по собственной воле влез в это г…о! Прекрасно! Отлично!!!
— Успокойся, — буркнул Ватикан. — Выбираться надо. Криком тут не поможешь.
— А кто кричит, твою мать? — окрысился Леденец.
На бегу Белоснежка оглянулась. Преследователи еще не появились, однако она слышала какую-то возню, доносившуюся со станции. Скорее всего штурмовики совсем рядом. Девушка свернула на лестницу и наткнулась на спорящих боевиков.
Дофин моментально развернулся и направил ей в лицо пистолет.
— Стоять! — гаркнул он.
— В чем дело? — Белоснежка сдвинула очки ночного видения на лоб. — Что случилось, Дофин?
— Посмотри, — воззвал к ней Леденец. — Этот кретин метедрином переширялся, и у него крыша поперла, а там внизу, — он ткнул пальцем в сторону станции, — народу больше, чем в очереди за бесплатным пивом.
Белоснежка обернулась. Переход еще был пуст, но в запасе у них вряд ли оставалось больше двух-трех минут.
— Надо идти, — категорично заявила она.
— Куда? — ехидно поинтересовался Леденец. — Вниз? Нас там перестреляют, как куропаток. Мы даже на лестницу выкатиться не успеем. А тут еще этот псих на нашу голову!
— Успеем, — коротко ответила девушка и кивнула. — Пошли.
— Я никуда не пойду, — заявил Дофин, взводя курок пистолета.
— Почему? — поинтересовалась Белоснежка, подмигивая Леденцу.
Дофин подозрительно прищурился, открыл было рот, намереваясь сказать что-то, в ту же секунду Леденец быстро шагнул к нему и врубил кулаком по шее, чуть пониже уха. Странно хрюкнув, Дофин ничком повалился на пол.
— Вот так, — ухмыльнулся «ротвейлер». — Хватит с этим придурком базар разводить.
— Слушайте, — девушка прикинула силы. — Я тащу Дофина. Ты, Леденец, — Бегемота. Ты, Ватикан, — Чубчика. Пошли. — Она взвалила себе на плечи бесчувственного Дофина и побежала по ступеням вниз, выкрикивая на ходу: — Старшего! Кто старший? Старшего сюда, быстро!
Тени за колоннами зашевелились.
— Стой, кто идет?! — выкрикнул громкий мальчишеский дискант.
— Старшего! — ревел бегущий следом Леденец, еще не до конца понимая замысел Белоснежки, но полагаясь на ее сообразительность. — Позовите командира!
— Старшего, живо! — вторил им Ватикан, поддерживающий окровавленного Чубчика.
Из-за колонны нерешительно вышел молоденький лейтенант с «ПМ» в руке.
— Вы старший? — не давая ему опомниться, резко выкрикнула Белоснежка. — Ко мне!
— Кто вы такие? — спросил лейтенант.
— Штурмовая группа «Гроза», — ответила девушка.
— Вернее, то, что от нее осталось, — поддержал ее «ротвейлер».
Он уже сообразил, в чем заключается план Белоснежки. Сейчас ставка делалась на поток информации. Самое главное — не дать солдатам прийти в себя.
Войсковики начали выползать из-за колонн, держа автоматы перед собой.
— А где капитан Турин? — растерянно спросил лейтенант.
— Убит, — ответила девушка. — Мы попытались зажать террористов, но они открыли огонь. У нас четверо убитых и трое раненых.
— А почему вы без спецкостюмов? — нерешительно спросил лейтенант.
— А вам, лейтенант, никогда не приходилось взбираться сорок метров в узком колодце, да по веревке, да еще когда на плечах висит почти девяносто килограммов? — взревел Леденец. — Сняли мы их! А надеть снова уже не успевали, поэтому и потери такие! Ясно вам наконец? Да позовите же кто-нибудь врача! — Он обернулся. — Живо, у нас двое тяжелораненых.
— Врач наверху, — кивнул лейтенант. — На площади, у оцепления. — Он внимательно посмотрел на Чубчика. — Его срочно надо в больницу, — сказал с сочувствием.
— Без вас знаем! — хрипло рявкнул Леденец и, посмотрев на солдат, зло выкатил глаза. — Ну что встали? Всем укрыться! Живо! Через минуту боевики будут здесь и перестреляют вас, как кроликов. Быстро!
Солдаты вновь попрятались за колоннами.
— Лейтенант, — чуть спокойнее продолжала Белоснежка, — у нас непосредственный приказ командующего операцией: при появлении боевиков открывать огонь. Ни в коем случае не дать террористам подняться наверх до прибытия подкрепления. Группы «Молния» и «Смерч» уже выдвигаются на исходные.
— Но нам сказали, что… — начал было лейтенант, но Леденец жестко оборвал его.
— Лейтенант, вы глухой? Слышали, что сказал старший по званию? — заорал он. — При появлении боевиков открывать огонь! Коды уже известны, фугасы удалось обезвредить. Теперь необходимо во что бы то ни стало обезвредить террористов. Это задача первоочередной важности. Ясно вам?
— Ясно, — кивнул лейтенант. — Может быть, нужно вызвать еще подмогу? — предложил он.
— Сами вызовем, — ответил Леденец. — Нам все равно раненых нужно поднять наверх. Двое без сознания от кровопотери.
Они торопливо зашагали к выходу.
— Вам не туда, — окликнул лейтенант. — Врач там. — Он указал на противоположный эскалатор. — Здесь вы не пройдете, улицы перекрыты.
— Спасибо, лейтенант, — улыбнулась девушка. — Смотрите, ребята, удачи вам. Ни пуха ни пера.
Они побежали к указанному лейтенантом эскалатору.
— Вот черт, из огня да в полымя, — пробормотал едва слышно Леденец. — Наверху же народу, как в Ноевом ковчеге. Каждой твари по сотне.
Они начали подниматься по ступеням. Белоснежка на ходу опустила руку, набрала на переговорном устройстве код вызова.
— Мы поднимаемся на Лубянскую площадь, — сообщила она. — На Рождественку выйти не можем. Что делать?
* * *
Пастух обернулся.
— Они выходят на Лубянку. Что делать?
— Ба-ба-ба-ба-ба, — обескураженно пробормотал Крекер. — Мы сможем их там забрать?
— Двоих-троих максимум, пока вояки будут приходить в себя. Всех — нет.
— Возьмем, кого успеем, — медленно и рассудительно предложил Папаша Сильвер, — и прикроем ребят. Они входят в «Детский мир», поднимаются на крышу. Там подберем остальных.
— Отлично, — кивнул Пастух. — Ребята, вы слышали? Все, выполняем.
* * *
Штурмовики из «Грозы» выскочили на платформу и огляделись. Боевиков не было, зато на мраморном полу, распластавшись, лежали солдаты. Рядом с ними грудой валялись автоматы без рожков.
— Ушли, — предположил один из штурмовиков.
Старший группы присел на корточки и тронул одного из солдат за плечо.
Тот сжался, заорав:
— Не надо! Не убивайте!
— Успокойся, никто не собирается тебя убивать. Где террористы?
Солдат поднял голову, увидел странных людей в пятнистых костюмах без погон, с приборами ночного видения на головах и замер, приоткрыв рот. Честно говоря, по внешнему виду штурмовики мало чем отличались от террористов.
— Я… Не… Не знаю, не видел, — закончил он торопливо. — Правда, честное слово! Я лицом вниз лежал.
— Куда ушли террористы? — жестко спросил старший, поднимаясь и оглядывая солдат. — Вот вы, сержант, быстро доложите, в какую сторону ушли террористы.
Указанный сержант несколько секунд разглядывал штурмовика. Он оказался достаточно сообразительным и понял, что нечего террористам здесь делать. Не стали бы они задерживаться.
— По-моему, они ушли в переход, — сказал он. — Да, точно, в переход.
— Молодец, сержант, — кивнул ободряюще старший и скомандовал своим: — Пошли.
Они скатились по крутым ступенькам, осторожно заглянули в тоннель. Тот был пуст, но это не означало, что боевики не устроили засаду у поворота. Короткими перебежками, прикрывая друг друга, спецназовцы продвигались к «Кузнецкому мосту». От стены к стене, участками не длиннее трех метров, припадая на колено, каждую секунду готовые залечь, открыть огонь.
У поворота группа остановилась.
— Может быть, они ушли? — спросил один из штурмовиков старшего.
Тот отрицательно качнул головой.
— Станция перекрыта. Солдаты слышали стрельбу.
— И куда же они делись? — недоуменно поинтересовался спецназовец. — Устроили засаду на лестнице?
Старший пожал плечами.
— Я иду первым. Ты со мной, Чиж, — прошептал он, указав на одного из подчиненных. — Остальные — в трех метрах позади.
