class="empty-line"/>
Весь день до сумерек Игорь ничего не делал, да и пора уже было немного отдохнуть. Валялся на песке, смотрел телевизор в своем номере, ел и пил с Дженни.
Но когда стемнело, вдруг вышел на связь клиент – и опять позвонил, а не написал в чат, как всегда.
– Вы срочно нужны в Бангкоке, – сказал он, и голос, обычно спокойный, почти скучающий, сейчас был возбужденным. – Убрать Огневского не удалось, и теперь есть риск, что он меня вычислит. В этом случае применяем план «Б», и он подразумевает ваше участие. Немедленно выезжайте вместе с Дженни, адрес высылаю.
Гнали по дороге, как могли, но в Бангкок въехали после десяти вечера. Зато в это время уже рассосались пробки, и по городу они промчались быстро. Остановились по указанному адресу, у странного пустого здания с темными разводами.
«Огневский едет сюда с группой захвата, – сообщил клиент. – В квартире меня давно нет и установлена бомба. Ваша задача – после взрыва убедиться, что Огневский мертв. Если нужно – добить. Остальное неважно. Будьте осторожны, они хорошо подготовлены и вооружены».
Договорились, что Дженни останется в машине и будет контролировать главный вход в здание. А Игорь проберется во двор и станет следить за квартирой через окна – в студии Грища они только с одной стороны, все смотрят во двор.
Умница Дженни, забрала у паттайцев две лишние рации, теперь у них с Игорем есть способ связи. Штерн укрылся в тесном грязноватом дворе за мусорным баком, стал смотреть в окна квартиры на третьем этаже – те были мутно освещены изнутри компьютерными экранами.
– Они здесь, – сообщила Дженни по рации через минут пятнадцать. – Русский и два бойца поднимаются, еще двое остались у входа.
Через пару минут квартира ярко осветилась белым – это вышибли дверь в коридор. Острый взгляд Игоря различил, как двое вошли внутрь, один из них подобрался почти к самому окну.
Игоря снова разобрало вездесущее любопытство. Кто он такой, этот Огневский, совсем молодой парень со шрамом и шальными глазами? Что забыл в Таиланде, почему ведет тут расследования? Где родился, где рос, где воевал, чего ищет и ждет от жизни, которая сейчас оборвется?..
Грохнул компактный взрыв, выбросивший во двор волну пыли и хлама. Что-то попало в глаза – вот же дилетантская ошибка, не успел зажмуриться на время взрыва! Проклятая задумчивость, замечтался над чужой судьбой, как в молодости… Игорь заморгал, протер лицо.
Все-таки успел увидеть, как Огневский вылетает из окна, красиво переворачивается в полете, приземляется в кувырок.
Надо же, какие навыки… Что ж, достойный противник, давно Игорь не имел дела с такими.
Поднял пистолет. Выстрел, выстрел – проклятые глаза слезились от пыли, и Игорь смазал, хотя расстояние было всего метров пятнадцать.
Огневский метнулся с линии обстрела, скрылся за еще одним мусорным баком, попытался оттуда отстреливаться. Палил часто, патронов ему, что ли, не жалко?
Игорь яростно потер глаза – кажется, уже приходят в норму. Но тут стенка бака, к которой он прижимался, вдруг рванулась на него, больно ударила в висок и плечо. В глазах потемнело, пошли цветные круги. Думать о том, что случилось, некогда – в темноте гулко отдавались шаги противника, он совсем рядом.
Игорь собрал все силы, прогнал из глаз темноту, вскочил. Пистолета в руках уже не было, выронил, да на таком расстоянии он и не нужен – Игорь выхватил нож, с которым управлялся не хуже.
Несколько взмахов – и правая рука противника уже в крови, его ствол летит на асфальт. Огневский пытается уйти от черного лезвия, но вот уже уперся спиной в кирпичную стену.
Игорь последний раз посмотрел в глаза противника – серые, прищуренные, в сетке ранних морщин. Глаза ему не понравились – не потому, что смотрели с ненавистью, к такому он давно привык. Нет, все дело в шальных огоньках, они и вправду такие же, как у Дженни, только куда ярче. Может, и не безумие, но некая странная диковатость, которой нет даже у филиппинки. От такого человека точно жди чего угодно. Если Игорь живет над людскими чувствами, то такие, как этот Огневский, наоборот, крутятся в самой их ревущей бездне и даже находят там какую-то свою силу…
Игорь ударил ножом в корпус, но объект качнулся, и в кишечник лезвие не попало, вошло в жир и соединительную ткань с правого бока. Игорь вырвал нож, темно-красный от крови. Теперь надо бить в живот быстро, без замаха…
– Да кто ты, сука, такой?! – закричал объект по-русски, скривившись от боли.
Противник ничего не ответил, и это почему-то разозлило Андрея больше всего.
Горячая боль из пронзенного бока уже разлилась по всей правой части туловища, поднялась в руку и встретилась с болью рассеченного ножом запястья. Они смешались, как соляная и азотная кислоты в царской водке.
Отношения с болью у Огневского были особенные. Тело и разум реагировали на нее не так, как у большинства людей. Боль вызывала не страх и даже не гнев, а какую-то грусть и досаду. Видимо, в глубине души у Андрея жил маленький Толстой, искренне веривший в безусловную любовь всех ко всем. Но мир посылал ему в ответ пули и лезвия. Это было обидно.
А еще боль всегда была для Андрея главным топливом, главной причиной взять себя в руки и что-то сделать. Вот и сейчас, хотя в углах глаз выступили слезы, а из горла вырвался рычащий хрип, сознание на миг обострилось, исчезли дрожь и головокружение, оставшиеся после взрыва. Мир снова стал четким и ярким.
Огневский рванулся в сторону, уходя от добивающего удара ножом. Клинок «Питерса» со скрежетом врезался в кирпичную стену.
Андрей понимал, что наступившая ясность – всего на несколько секунд. Что-то нужно срочно делать, и в обострившемся сознании мелькнуло быстрое, странное воспоминание. Тонкие, но удивительно сильные пальцы Маши, сжимающие сгиб его правого локтя, там, где сейчас смешались и бурлят две боли.
«Сделай ему вот так».
Полшага вперед, к противнику, и один в сторону, чтобы сразу не нарваться на нож. Правая рука вся горит, но левая еще в порядке. И вот под кистью уже тонкая ткань рукава «Питерса», мокрая от пота. Андрей сжал со всей силы, для верности ухватил под локоть второй рукой, несмотря на боль. Навалился всем весом.
«Нащупаешь там шарик – и жми, пока не лопнет», – вспомнил он слова Маши. Никакого шарика Андрей не
