Через две минуты «Барракуда-2» легла на боевой курс, одновременно поднимаясь к поверхности. Внутри субмарины закипела напряженная работа. Перемигивались цветными лампочками датчики, рычали и шипели механизмы. В черные жерла открытых торпедных аппаратов система заряжения вогнала пару гигантских цилиндров. Это были новейшие крылатые ракеты «Сулица» [36], изготовленные по технологии «Стелс», аналогичные американским ракетам типа AGM.
Наконец подводная лодка вышла в заданный квадрат. Залп. Ракеты, вырвавшиеся из труб торпедных аппаратов, почти вертикально понеслись вверх, рассекая водную толщу.
— Пуск произведен. Все параметры в норме, — доложили на центральный пост из торпедного отсека.
— Хорошо, — командир был немногословен. Поднеся микрофон к губам, скомандовал: — Погружение двести метров, возвращаемся в район патрулирования.
Едва ракеты набрали заданную высоту в двадцать километров, как их тут же «принял» спутник «Пионер», входящий в систему космического позиционирования ГЛОНАСС, почти ювелирно проведя ракеты по кромке пограничной полосы, разделяющей государства Израиль и Египет. Постепенно «Сулицы» снижались как две хищные птицы, над территорией Иордании они неслись уже в трехстах метрах от земной поверхности.
За тысячи километров от Ближнего Востока в подмосковном поселке Голицино-2, где глубоко под землей размещался двенадцатиярусный бункер ЦУП военно-космических войск, сидел офицер боевого управления, внимательно вглядываясь в плоское зеркало монитора. Инфракрасная подсветка делала фон на экране ядовито-зеленым, на котором были видны темно-серые пирамиды барханов — пустынных холмов. Человеку несведущему могло показаться, что холмы природа воздвигла геометрически ровными квадратами. На самом деле природа здесь была ни при чем: под пустыню был замаскирован учебный центр, где готовили уже более тридцати лет не рядовых боевиков, а настоящую элиту террористических организаций. Сперва обучали «гвардию» Арафата из Организации освобождения Палестины, теперь это стал настоящий террористический Вавилон, где находились представители «Хезболлы» и «Хамаса», «Гама аль-Исламия», «Братьев мусульман», боевики «Магрибской ячейки». На пятьсот курсантов приходилось около сотни инструкторов — европейские наемники, кадровые военные из спецслужб Ближневосточного региона и даже асассины — убийцы из древнейшего террористического ордена мусульман, созданного еще в эпоху Крестовых походов.
Как правило, вышколенные боевики-диверсанты проходили «практику» в республиках Северного Кавказа, в боевой обстановке закрепляя полученные знания. Российские спецслужбы давно вели поиски этой школы людоедов, но повезло только сейчас.
Дал ее координаты Абу Юсеф, который неоднократно там бывал. Потеряв честь, Удав всеми силами пытался спасти жизнь своей семье…
Пальцы офицера боевого управления забегали по клавиатуре. Экран монитора затянула паутина из рубиново-красных полос, в левом нижнем углу открылось небольшое прямоугольное окно, в котором с невероятной скоростью менялись цифры. Электронный дальномер указывал расстояние до цели.
Оператор, не отрывая взгляда от экрана, нажал еще несколько клавиш. Черные сигары крылатых ракет, опустив свои хищные носы, снизились еще на сотню метров. Включились таймеры систем подрыва боевой части «Сулиц». Едва реактивные снаряды достигли периметра учебного лагеря, пиропатроны с легкими хлопками сорвали обшивку боевых отсеков, и сразу же пневматические катапульты стали расшвыривать бомбетты — миниатюрные полукилограммовые бомбочки, начиненные двумястами металлокерамическими иглами поражающих элементов. За считанные секунды две «Сулицы» рассеяли над базой террористов тысячу двести зарядов. Достигнув полуметровой высоты, они взрывались на полтора десятка метров в радиусе, выкашивая все живое.
Экран покрылся белесыми пятнами вспышек, отчего из зеленого превратился в молочно-белый. Через семь секунд монитор стал черным, как будто потух от перегрузки. Оператор боевого управления знал, что это не так — просто спутник вышел из зоны наблюдения. Офицер перевел взгляд на соседний экран — это был радиолокационный индикатор обзора, на котором сейчас отсвечивали отметки радиомаяков, установленных на крылатых ракетах. Вскоре отметки погасли: это значило, что обе «Сулицы» нырнули в воды Красного моря в заданном квадрате где-то на глубине триста метров, где их никогда не обнаружат ни военные водолазы, ни сумасшедшие дайверы.
Через три с половиной часа, незадолго до восхода солнца, в район бомбардировки вошел еще один российский разведывательный спутник «Топаз». При помощи мощного термографа была сканирована вся территория атакованной базы на предмет разницы температур. Но тепловых перепадов обнаружить не удалось, после чего аналитический компьютер бесстрастно вывел на экран монитора: «Уничтожение 100 %…»
Откинувшись на удобную спинку кресла, Виктор Савченко прикрыл веки, пытаясь задремать под монотонный шум авиационных турбин. Но отдохнувший организм не желал погружаться в уютную нирвану сна. Вот и сейчас мозг офицера находился в пограничном состоянии между явью и забытьем.
«Что опьяняет сильнее вина? Женщина, лошадь, власть и война», — неожиданно в вспыхнуло голове классическое изречение, запомнившееся еще во время срочной службы. Тогда оно казалось незыблемым, теперь, по истечении стольких насыщенных событиями лет, он готов был поспорить. Романтическое опьянение женщинами уже давно прошло, сменившись биологической потребностью — наверное, из-за того, что сперва не успевал, а потом уже не хотел. «Лошади мне вообще никогда не нравились. Власть?» Виктор на мгновение задумался, пытаясь проанализировать свои ощущения. Он имел достаточно власти, будучи заместителем командира группы, а иногда (как это произошло в последний раз) сам командовал, и особого удовольствия в раздаче приказов не находил. Оставалось последнее — война. «Это развлечение меня уже давно перестало опьянять и, скорее, превратилось в тяжелую и грязную работу, которую я, правда, умею делать профессионально и качественно… А опьяняет меня в последнее время как раз безделье, те редкие часы отдыха, когда ставишь в „пирамиду“ автомат, сбрасываешь с себя тяжелую амуницию и пропотевшие шмотки, а потом долго откисаешь под тугими горячими струями душа. И еще дольше, как пластилин, таешь на топчане в парилке. И, наконец, выходишь как младенец, чистый, обессиленный, — и на несколько дней гарантировано состояние эйфории».
Когда морпехи вернулись из Крыма, их сразу же отправили на ту виллу, откуда Савченко собирался «в дорогу». Здесь к их приезду было готово все: забитый снедью и напитками холодильник, бассейн, сауна, тренажерный зал, мягкие постели и даже сговорчивые сексапильные массажистки. Две недели они с Сервантом на пару отходили от ратного труда — ели, пили, парились… Две недели отдыхали не только телом, но и мозгами, не включая телевизор, не слушая радио.
Время, отведенное на отдых, пролетело как один день, и морпехи, которые не успели толком даже отоспаться, неожиданно заскучали по своей прежней жизни. Человеческая психология — таинственная штука: никогда не знаешь, что ей любо, а что нет. Тянуло на север, вдохнуть со студеным воздухом кислоту порохового дыма и оружейной смазки, поласкать слух ревом двигателей боевых машин и пройтись чеканным шагом, который, как автоматные пули, рикошетит от бетонных плит плаца. Хотелось сбежать из тихого, сытого и комфортного аквариума, чтобы нырнуть в омут дикой и опасной свободы.
Вызов в Москву оба офицера восприняли как избавление от наручников садомазохиста, пушистых, но сковывающих.
Уже в аэропорту они наконец узнали политические новости. Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии, иезуиты на Западе на все голоса стали вопить о нарушении территориальной целостности Грузии, при этом забыв о преступном прецеденте, когда оторвали от Сербии их историческую область Косово и поставили у власти марионеточное правительство, объявив о признании независимости.
Президент Украины всячески поддерживал своего перепуганного грузинского кума, а в Парламенте «незалежной» собралась комиссия по расследованию незаконных поставок на Кавказ тяжелого вооружения и специалистов. В Черное море входили боевые корабли НАТО, которые, по заверению властей, везли гуманитарную помощь потрепанной Грузии. За прошедшие дни мир безопаснее не стал…
— Не спи, а то замерзнешь, — Сервант легким толчком кулака вернул Виктора в действительность.
— Что? Уже прилетели? — спросил тот, зевая.
— Почти, заходим на посадку.
Белоснежный лайнер с яркой эмблемой Дальневосточной авиакомпании на хвосте, легко коснувшись шасси бетона посадочной полосы, пробежал до рулежки, гася скорость, затем степенно свернул к самолетной стоянке. Тут же к нему проворно подкатил автотрап, и стюардесса пригласила пассажиров к выходу.
