– Они мешают течению вашей мысли? Или чему-то еще мешают?
– Да, кое-чему эти фотографы, пожалуй, мешают… Послушайте…
Николаев сделал легкую паузу и вопросительно на меня посмотрел.
– Лена, – подсказала я.
– Послушайте, Лена. Не покинуть ли нам с вами это шумное общество?
Я взглянула на него неопределенно и даже слегка пожала одним плечом. Это, мол, зависит от того, что вы можете предложить взамен…
Я чувствовала, что Николаев уже клюнул. Первую часть задания выполнить оказалось на редкость легко. А я даже особых усилий к этому не прикладываю. Все получается само. Я молода, красива, я активна и легко иду на контакт. И потом – не забывайте про желтое платье и мой профессиональный опыт. Он пригодился мне сегодня как нельзя кстати.
Впрочем, я реалистка. Подумав всего секунду и только едва-едва вздохнув, я добавила существенный штрих. На первое место я поставила возбуждение самого Николаева своим будущим губернаторством. А вздохнула потому, что ко мне это не имело, конечно, никакого отношения. Но я сразу поняла, что мне делать. Ведь я психолог по образованию!.. Ну вот, опять! Опять меня немного занесло…
Ох, как же не люблю я каждый раз все это объяснять! Но раз уж обещала быть честной… Дело в том, что психолог-то я не совсем… доучившийся, скажем так… Просто у меня существует несколько уровней… ну-у… неточности, что ли, которую я могу допустить в разговоре…
Да проще всего объяснить на примере. Если человек обо мне ничего не знает, а я хочу произвести на него впечатление, я называю себя «психологом»…
Но я же делаю это не специально! Получается как-то само собой.
Это первый, самый высокий, уровень неточности. Небольшое уточнение позволяет перейти на следующий уровень, который чуть ближе к реальности – «образование у меня высшее, хотя и незаконченное».
Но и этому верить нельзя, потому что до объективности еще далеко. Еще одно уточнение, и выясняется, что проучилась я в институте психологии чуть больше двух лет, а «незаконченное высшее» – для этого нужно три как минимум… Меня выгнали, конечно, не за успеваемость, с этим у меня вообще проблем не было… Нет, нет, рассказывать эту историю пока не буду, как-нибудь в другой раз…
Да, конечно же, я не психолог, но кое-какие нюансы этой профессии мне известны, и, кроме того, я люблю наблюдать за людьми и для себя объяснять особенности их поведения.
Николаев сильно возбужден… Достаточно перетянуть возбуждение на себя, чтобы оказаться в центре его внимания. Сейчас я была в последнем, хвостовом вагоне психологического «состава» Николаева, а мне нужно обязательно перебраться если уж не на тепловоз, то по крайней мере – в один из первых вагонов.
– Я знаю один маленький ресторанчик, – уже почти шептал мне на ухо Николаев. – Там прекрасная французская кухня, совсем немного народа и можно спокойно танцевать под старые французские шлягеры… Азнавур, Дассен, Адамо, Ив Монтан, «Les feuilles mortes»…
Уверенная в том, что интерес у него вызвала вполне достаточный, я ринулась в атаку, уже мало заботясь о светскости тона. Что делать, когда мужчина клюнул и ты очень хочешь, чтобы он с крючка не сорвался?.. Это надо объяснять? Похвалить в мужчине – мужчину… Ему будет приятно.
– Вы любите старых французов? – я постаралась придать своему лицу выражение приятного удивления. – Уж не ровесник ли вы Иву Монтану? А то ведь я намного моложе Мэрилин Монро…
Николаев, смеясь, покачал головой.
– Хорошо, поехали к вашим французам… – уступила я его просьбе. – Но прежде я хочу все же с вами выпить за… Помните мой тост?
– Помилуйте, Леночка! Но вы же его так и не успели сказать!
– Разве?…В вашей речи там, перед всеми, мне особенно запомнилось одно место…
– Я надеюсь, место это вполне приличное… – влез со своей репликой Николаев.
– Я тоже на это надеюсь… – Я смотрела ему в глаза откровенно, с вызовом. – Я хотела бы выпить за вашу потенцию…
…Собравшаяся на презентацию публика была, наверное, удивлена и, может быть, даже несколько шокирована внезапным исчезновением главного героя праздника. Причем практически все обратили внимание, что ушел он не один, а в обществе молодой и очень эффектной женщины, на которую – я это четко отметила – никто, кроме завзятых ловеласов, вначале не обратил особенного внимания. Думаю, что попытки выяснить, кто я, не дали никакого результата. В этом обществе меня никто не знал и вряд ли видел прежде. А если и видел, то скорее всего не узнал. Но уж наверняка не удивлен и нисколько не шокирован был мой шеф Лаптев, но он, как всегда, молчал и, как я себе представляла, удовлетворенно улыбался. У меня даже мелькнула мысль, что это могло вызвать панику у привыкшей к его вечной мрачности публики.
Не знаю, впрочем, что испытывал Лаптев, когда мы с Николаевым исчезли с презентации, но утром, когда я явилась к нему в кабинет за честно заработанными мною деньгами, он был явно доволен. Это было видно невооруженным взглядом. Я немного привыкла к его мрачности и уже научилась разбираться в ее оттенках.
А почему бы и не быть ему довольным? Поручение я выполнила. В полном соответствии с его инструкциями. В полночь мы с Николаевым все еще сидели во французском ресторанчике, оказавшемся на редкость уютным и очаровательным местечком. И готовили там превосходно, просто – на редкость. И народу было действительно не много. И танцевать с Николаевым, подчиняясь его сильным и уверенным, но тактичным и отзывчивым на мои желания рукам, было приятно до замирания сердца…
Я тряхнула головой, отгоняя воспоминание… Я тоже была довольна вчерашним вечером. Скажу честно, такие вечера не часто выпадали в моей жизни…
Мрачный Лаптев выдал мне сто пятьдесят долларов. Ясно было видно, что цели своей он достиг. Войдя в кабинет, я краем глаза заметила, что он обложился свежими газетами и что-то в них сосредоточенно изучает. Немного подумав, я решила, что его интересуют отчеты о вчерашней презентации выставки «Рампы», которые, судя по количеству корреспондентов, крутившихся вчера в зале, должны были появиться в добром десятке из полусотни выходящих в Арбатове газет. Но что там могло быть интересного? На мой взгляд – скукотища! Пространные рассуждения редакционных умников по поводу заявления Николаева о вступлении в предвыборную борьбу? Соревнование в остроумии, и больше ничего. Но я обратила внимание, что все эти тексты Лаптев пропускал, не читая. Зато очень долго и подробно изучал фоторепортажи. Почему-то даже с увеличительным стеклом в руке. Смешно, знаете ли, все это выглядело – сидит за огромным столом мрачный такой дядя и в мощную линзу сосредоточенно изучает газетные снимки. Смешно и непонятно.
Когда я вошла, Лаптев своего занятия не прервал, и я сочла это чем-то вроде приглашения к нему присоединиться. Я подошла к столу и тоже рассмотрела фотографии. Правда, мне пришлось довольствоваться их перевернутым вверх ногами видом. На трех фотографиях в разных газетах Николаев был запечатлен во время разговора со мной. На одном из них из-за качества печати я абсолютно не была на себя похожа, зато на двух других мое лицо было выхвачено крупным планом и спутать меня с кем-то было бы невозможно. Но именно мою физиономию он и изучал с помощью своей мощной оптики. От этого мне стало еще смешнее.
– Отличная работа, девочка моя! – мрачно похвалил он меня, отдавая деньги. – Уж ты позволь мне, старику, быть несколько фамильярным с тобой. Но ты действительно меня порадовала. Надеюсь, Николаев не подозревает о моем участии в этой истории?
– Мы же договорились с вами, Андрон Владимирович! – я была очень недовольна подозрениями в том, что я будто бы могла не выполнить условия договора.
– Ладно, ладно, верю на слово, – успокаивающе поднял ладони обеих рук Лаптев. – Тем более если что-то вчера было и не так, это обязательно со временем выплывет наружу…
– Я пока еще не давала повода для таких подозрений! – я продолжала искренне возмущаться. – Я предоставила вам полный отчет о событиях вчерашнего дня. Поручение мною выполнено, причем выполнено точно в соответствии с вашими указаниями…
Лаптева я не обманывала. Хотя отчет мой был далеко не полным. Дело в том, что поручение я не только выполнила, но даже и перевыполнила. Только зачем об этом знать Лаптеву? Общаться с Николаевым мне так вчера понравилось, что я, помню, с каким-то даже страхом ждала, что вот-вот вечер закончится, а вместе с ним кончится и праздник. Юра – по-другому я вчера его уже и не называла – оказался фейерверком остроумия, энергии и оригинальных идей.
Не могла же я вот так вот просто взять и отпустить его от себя. А вдруг мы больше никогда не встретимся?.. Я не хочу сожалеть об упущенных возможностях… Поэтому, когда он вчера после третьей «Вдовы Клико» предложил мне оценить ходовые качества его яхты, я поехала, хотя и понимала, что в час ночи вряд ли мы станем поднимать парус… Скорее – затеем возню в каюте. Но я нисколько не была против… Я даже хотела этого…
