Чтоб тебя разорвало, гнида! У меня действительно кружилась голова, а мир вращался вокруг с меланхоличной медлительностью. В глазах стоял странный туман. И все-таки я шаг за шагом приближался к мосткам. В тот момент мне почему-то казалось, что, перебравшись на ту сторону, я обязательно спасусь. Ветер трепал по щекам, толкал в грудь, мешая идти.
— Иван! Где вы спрятали бумаги?
— Я тебя не слышу! Не слышу!
— Где бумаги? Если не скажешь, мы будем вынуждены тебя застрелить! Потом мы найдем эту сучку, и она-то нам все расскажет как миленькая! Спаси свою жизнь! Скажи, где акции?
Сердце у меня екнуло. Я ни на секунду не усомнился в том, что они действительно достанут Ирину. Вызовут ОМОН, О ДОН и прочие РУОПы, повяжут всю банду Тимофея и… Что будет потом, даже подумать страшно. О „гуманизме“ наших правоохранников в народе и сейчас ходят легенды. Станут ли они церемониться с Ириной, потому что она женщина? Не думаю.
— Где акции, Иван? Куда вы их спрятали?
— Я тебя не слышу!
— Твою мать! Ты идиот! Хочешь в долю? Скажи, где акции, получишь двадцатую часть и уйдёшь живым!
Стас медленно пошёл вперед, не опуская, однако, оружия.
— Я-а тебя-а не слышу-у!!!
Бант! — стекло перед моими ногами лопнуло. Словно фонтанчик ударил. Бант! — второе, справа. Бант! — третье, слева! Я развернулся. Бант! — сзади. Все пути к отступлению отрезаны. С моей-то гипсофобией через метровый пролом да на такой высоте не перепрыгнуть.
— Кретин! — крикнул Стас. — Если ты сейчас же не скажешь, куда вы спрятали акции, я не смогу их остановить! Следующий выстрел будет тебе под ноги! Ты упадёшь! У тебя есть тридцать секунд.
Я инстинктивно посмотрел вниз. Покупатели разбегались, прячась от падающих осколков. Бесцветный, очевидно, использовал оружие с глушителем. Никто не слышал выстрелов, но зато все видели сумасшедшего, стоящего на крыше и бьющего стекла. Я покачнулся, инстинктивно присел и раскинул руки в стороны.
— Двадцать секунд, Иван! Потом ты упадешь!
— Стас, — в моем голосе помимо воли сами собой прозвучали просительные нотки, — честное слово, я понятия не имею, о чём ты говоришь. Никаких акций я в глаза не видел! И ни в какой квартире не был!
— Дурак! Олега видели, когда он уезжал на мусоровозке!
— Человек, сказавший вам это, — лжец!
— Это сказал Пётр! — рявкнул Стас. — И я ему верю!
— Пётр? — Я подумал, что ослышался. — Он был с вами?
— Разумеется. Скажи, где акции, и останешься жив! У тебя пять секунд! Ну? Быстрее!
— Чёрт вас побери, мне ничего не известно ни о каких акциях!
Стас смотрел на меня, я — на него. Стекло едва заметно подрагивало».
* * *
Водитель «БМВ» вошёл в зал и остановился, озираясь. Он искал не лица, а движение. Бегущий человек выделяется даже на фоне толпы. Вокруг сновали люди, много людей, но того, кто ему нужен, здесь не было. Он пошёл вдоль витрин. Быстрый шаг давался значительными усилиями, на лбу у него выступила испарина, лицо стало бледным. Сжимая в кармане рукоять пистолета, мужчина автоматически отметил, что ладонь стала мокрой от пота. Такого раньше не случалось. Его организм начал давать сбои.
Мужчина дошел до центра зала, остановился. На лице его отразилась тревога. Если тот, кого он искал, выбежал на Ильинку, можно смело идти в церковь и заказывать по нему заупокойную молитву. Если же этот человек всё ещё в магазине, то, чёрт возьми, где же он? На первом этаже эти трое зажали бы его быстро. Избежать ловушки можно, только используя мостки второго этажа. Мужчина перешел на вторую линию, оттуда на первую, вновь вернулся на третью. Его волнение становилось все более очевидным.
Ладно, решил он, попробуем пройти по второму этажу. По ближайшей лестнице мужчина поднялся на балкончик, подошел к перилам и остановился, оглядывая второй этаж. Никакой чрезмерной суеты. Ничем не нарушенный ритм крупного столичного магазина. И все же он не терял надежды. Мужчина прошел к центру зала, остановился над фонтаном. Бах! — где-то над головой послышался звон битого стекла.
Мужчина поднял голову и туг же увидел Ивана. Тот стоял почти на самой вершине стеклянного купола, раскинув руки крестом. Совсем как статуя Христа над Рио. Бах! — второе стекло взорвалось градом осколков. Посетители на первом этаже кинулись в разные стороны. Бусины осколков стучали по полу, падали в струи фонтана. Мужчина закрутил головой. Где? Стреляли снизу, без сомнения. Стоя на крыше, невозможно разбить стекла вокруг жертвы, не зацепив при этом саму жертву. А Иван всё ещё стоит. Единственный вопрос: какого дьявола его понесло на крышу? Через несколько минут магазин будет нашпигован сотрудниками ФСБ. В этом мужчина не сомневался. Он перегнулся через перила. Где же стрелок, мать его? Бах! Плечистый здоровяк, стоящий спиной к перилам. Из-за его плеча вырвалось лёгкое облачко дыма. Понятно. Один стреляет, второй закрывает стрелка от любопытных глаз. Бах! — четвертый выстрел.
Мужчина бросил ещё один взгляд вверх. Теперь Ивана с четырех сторон окружала пропасть. Впрочем, через неё несложно перепрыгнуть. Надо только оттолкнуться посильнее и, приземлившись, сразу отбежать в сторону на случай, если стекло не выдержит удара.
Мужчина приближался к стрелку. Он не смотрел на убийц. Опустил глаза. Пристальный взгляд настораживает. Стрелок стоял вплотную к прикрывающему, словно говоря что-то тому на ухо. Мужчина подошел совсем близко. Он вполне смог бы дотянуться до стрелка и схватить его за воротник. Подходящая дистанция для выстрела. Мужчина остановился, спокойно достал из кармана пистолет, приставил к затылку стрелка и нажал на курок.
Стрелка толкнуло вперед. Он был уже мертв, когда пистолет выпал из его пальцев и глухо ударился об пол. Заливаясь кровью, стрелок начал сползать вниз. Мужчина, не меняя позы, взвел большим пальцем курок и, как только открылось лицо здоровяка, всадил пулю ему в лоб. Того откинуло назад. Затем прикрывающий переломился в пояснице и мешком завалился на бок.
Мужчина спокойно спрятал пистолет в карман и зашагал к выходу. Когда за спиной завизжала какая-то женщина, он даже не обернулся.
— «Скорую»! «Скорую»! — завопил сочный басок.
— Вызовите кто-нибудь милицию! — это уже надломленный, полный ужаса баритон.
Мужчина усмехнулся. Сегодня у милиции много работы. На один день город превратился в джунгли, в которых не было места сантиментам. Сильные пожирали слабых, здоровые добивали раненых, хитрость побеждала глупость. Впрочем, когда было иначе? Просто сегодня кое-кто, почуяв богатую добычу, содрал мешающую маску цивилизованности, став на время тем, чем являлся на самом деле. Самим собой. Животным. Хищником. И это закономерно. Все рано или поздно возвращается на круги своя.
Мужчина вышел из магазина и направился к своему «БМВ». На ходу отключил сигнализацию, сел за руль. Он видел, как из перехода вывалилась толпа запыхавшихся ребят, одетых в стереотипные, средней стоимости, костюмы и плащики. Гости с Лубянки пожаловали. Он нажал на газ, и машина покатила вперед. Предстояло подобрать Ивана. Если тот, конечно, сумеет выбраться. Мужчина, честно говоря, на это рассчитывал, хотя и оценивал шансы на удачу как пятьдесят на пятьдесят.
* * *
Андрей побарабанил пальцами по столу. Вот, теперь пришло время сказать Степану самое главное.
— Что? — Тот оказался парнем понятливым.
— Понимаешь, старик, Павел НЕ задержался на работе.
Андрей чертыхнулся про себя. Плохо начал. Получилась эдакая театральная многозначительность. И из-за этой дурацкой многозначительности Степан встревожился.
— Как не задержался? А что с ним?
— Его убили.
— Когда? Где?
Степан начал привставать со стула. Даже про тлеющую в пальцах сигарету забыл.
— Сядь, старик. Не дай Бог, жена твоя войдёт, испугается.
— Когда убили? — повторил Степан, опускаясь на стул.
— Тридцать минут назад. В твоем подъезде, на первом-этаже, у лифта.
— Кто?
— ФСБ.
Степан кивнул, затянулся глубоко, до самого дна лёгких, выдохнул:
— За что?
— Вот за этот самый сертификат. — Андрей постучал по бумаге.
— А тебя почему не убили?
Степан напрягся. В его тоне прорезалась подозрительность.
— Хотели, да не получилось, — ответил Андрей уклончиво. Он не горел желанием описывать перестрелку в деталях. Да и не помнил в деталях-то. Все отдельными фрагментами. Кадриками застывшими. Поди склей. — Я успел выстрелить первым.
— А Пашка не успел?
Андрей не ответил. Посмотрел в чашку, допил остатки кофе, сказал, не глядя на собеседника:
— Я вызвал милицию. Но они будут обязаны сообщить о происшествии в ФСБ. Те поднимут список жильцов. Возможно, уже подняли. И, конечно, им не понадобится много времени, чтобы установить, к кому мы приходили. Так вот, когда они придут, не говори им, что я был здесь. Иначе они убьют и тебя, и твою жену.
