— Вытащу, — уверенно ответил Асламбек.
«Альфу», прибывшую из Москвы, Христофоров встречал лично на взлетно-посадочной полосе Моздокской военно-воздушной базы.
Из приземлившегося «Антея» неспешно, повзводно выгружались бойцы антитеррористического отряда. Подобно средневековым рыцарям, закованные в панцирь тяжелых бронежилетов, в титановых шлемах с прозрачными пулестойкими забралами. Все личное оружие, от крупнокалиберных снайперских винтовок «В-94» до бесшумных автоматов «вал», было уложено в индивидуальные чехлы, на манер дорогих скрипок маститых музыкантов. Ко всему еще каждый боец был оснащен индивидуальным норвежским спальником, в котором можно спать при любой погоде, германской маскировочной плащ-палаткой, укрывающей не только от сильного ветра и проливного дождя, но и в от всевидящего глаза врага. Много чего ценного находилось на вооружении отряда антитерров, но самым главным являлось то, что каждое командирское подразделение сопровождал полноценный штаб, имеющий свой оперативноплановый отдел, а также отделы спецсвязи, анализа и экспертизы. И подчинялся этот штаб непосредственно директору антитеррористического центра, а тот, в свою очередь, лишь директору ФСБ.
После того, как бойцов «Альфы» разместили в коттеджах летных экипажей, Владимир Христофоров пригласил командование отрядом на совместное совещание с руководством объединенной военной группировки.
В штаб прибыли два полковника — командир и начальник штаба. Один высокий, широкоплечий, с мощным квадратным подбородком, слегка приплюснутым носом и маленькими настороженным глазами. Второй был на голову ниже, но так же широкоплеч. Круглое лицо было отмечено рытвинами оспы, четко очерченный контур губ, нос картошкой, широкий лоб и большие серые вдумчивые глаза. Они являлись полной противоположностью друг друга, командир — решительный и стремительный человек действия, другой — стопроцентный аналитик, специалист по разработке сложных ребусов.
С появлением антитерров сразу же началось совещание, тема была весьма специфическая, поэтому главенствовать здесь приходилось Христофорову.
— Группе террористов, освободивших при транспортировке авиатранспортом Махмуда Максурова и захвативших в качестве заложников пятерых российских парламентариев, удалось десантироваться на территорию горной Чечни и там слиться с одним из сепаратистских отрядов.
Сейчас по данным радио - и воздушной разведки мы знаем, что террористы и заложники находятся в родовом селе братьев Максуровых. Долгое время этот населенный пункт находился в стороне от зоны боевых действий, прикрываясь биркой нейтралитета. Поэтому аул не обустроен мощными фортификационными огневыми точками, правда, имеется по периметру линия окопов, но это несерьезно. Тем более что отряд сепаратистов весь прошлый день вел изнурительные бои, понес потери и значительно ослаблен. Ваша задача, — Христофоров внимательно посмотрел на офицеров «Альфы» и сделал небольшую паузу, давая понять, что все только что сказанное адресовано непосредственно им и их отряду, — после подробного изучения последних данных разведки десантироваться в районе аула Шадди, взять его штурмом, заложников освободить, а террористов уничтожить…
Хотел еще что-то добавить, но командир «Альфы» его бесцеремонно перебил:
— Нашему теляти да волка съести.
— Не-е понял, — с растяжкой в голосе произнес Христофоров, глянув исподлобья на альфовца злым взглядом: — Вы что, не уверены в силах своего отряда или, может, боитесь террористов?
Командир антитерротистического отряда смерил контр разведчика не менее злым взглядом и чуть ли не по-волчьи оскалился:
— Никого я не боюсь, и мой отряд выполнит любое задание. Но губить людей за просто так я не позволю. Из оборонительных сооружений у них одна линия окопов. Ага, щас-с, а потом за этой линией окопов голое пространство и каждый двор
— крепость, каждый чердак — снайперское, гнездо, а каждый подвал — дот с метровыми стенами и крупнокалиберными пулеметами. А мои бойцы будут с легким вооружением штурмовать все это своим телами. А потом, когда «чехи» напластают достаточно трупов, большие начальники бесстыже заявят: «Опять пресловутая «Альфа» обосралась». Хватит наступать на одни и те же грабли, проходили мы все это и в Буденновске, и в Комсомольском.
— Полковник, так вы отказываетесь выполнять приказ командования? — неожиданно подал голос сидящий напротив командира антитеррористического отряда немолодой генерал-майор с рыхлым лицом и нездоровым цветом кожи. Заместитель командующего объединенной группировки по воспитательной части решил поучить бойца в духе комиссаров прошлого. Но вместо командира «Альфы» внезапно заговорил начальник штаба отряда:
— Никто не отказывается выполнять приказ. Но только время заколачивания гвоздей электронным микроскопом прошло. Мы — специалисты по освобождению заложников, и делаем это, как говорится, на уровне мировых стандартов. А проведение штурма укреплений противника не наш профиль, мы даже не имеем соответствующего оснащения.
— Значит, придется проводить полномасштабную армейскую операцию, — прихлопнул ладонью по столу командующий объединенной группировки, потом перевел взгляд на своего начальника штаба и спросил: — Сколько времени займет подготовка?
— Обработка разведданных, подготовка плана, перенацеливание авиации и артиллерии, смена позывных и кодов, развертывание в районе боевых действий наземных частей. И, соответственно, общее согласование взаимодействий, — начальник отдела закончил перечислять все необходимое и подвел итог: — Минимум сутки.
Христофоров не принимал участия в этом споре и хорошо понимал справедливость высказанного офицерами «Альфы» отказа от штурма аула Шадди. На войне каждый должен делать то, чему его обучали и к чему готовили. Если бы он не послал диверсионный отряд «Эдельвейс» освобождать заложников, то теперь диверсанты не оказались бы вычеркнутыми из списка живых. Руководство совещанием плавно перешло от Христофорова к командующему объединенными вооруженными силами: раз на первом месте проведение армейской операции, то, как говорится, военным и карты в руки.
— Сутки и ни минутой больше, — строго приказал генерал начальнику штаба. Вроде бы все вопросы были решены и можно было заканчивать совещание. Командующий уже было собрался подняться и объявить о его завершении, как дверь отворилась и в кабинет вошел без стука начальник службы радиоперехвата.
— Разрешите, товарищ генерал, обратиться к полковнику Христофорову, — с порога спросил вошедший офицер.
— Обращайтесь, — кивнул командующий, понимая, что главный радиоразведчик ворвался на совещание неспроста.,
— Товарищ полковник, мы засекли из аула Шадди телетрансляцию…
Сарай, который Николай Федоров обозначил диверсантам как укрытие на территории усадьбы Максуровых, оказался заброшенным овином, в котором когда-то хозяева хранили зимние запасы сена для скота на зиму. Теперь от сена не осталось и следа, внутри в беспорядке валялась всякая бесполезная рухлядь, которую сюда сбрасывали за ненадобностью.
Несмотря на то, что стены сарая были ветхими, а шифер на крыше больше напоминал решето, сам остов строения, сбитый из толстых дубовых балок, был по-настоящему прочным и мог еще простоять не один десяток лет. Савченко с Синицыным решили разместиться на стропилах под крышей, в таком положении они имели значительный оперативный простор, не говоря уже о большем секторе обстрела в случае необходимости.
По окончании похорон жизнь в ауле закипела с новой силой. Сквозь прохудившиеся дыры в ветхом шифере Виктор наблюдал, как из арбы, въехавшей в усадьбу, двое чеченцев под присмотром Кухаря вносят тяжелые ящики в дом. С противоположной стороны можно было разглядеть, как в сотне метров на деревенской площади два десятка боевиков устанавливают огромную параболическую тарелку. Несколько человек быстро и ловко собирали решетчатые конструкции, остальные тянули черные, толстые нити кабелей. Чувствовалось, что это им приходилось проделывать не один десяток раз…
В центре телевизионного экрана сидел выряженный в дорогой костюм-тройку Муса Максуров, старший из братьев. За его спиной в один ряд заняли места пятеро седобородых старейшин тейпа, облаченные в национальную одежду, с неестественно выпрямленными спинами и расправленными плечами.
Перед старшим Максуровым был установлен низкий журнальный столик с листками исписанной бумаги. Взяв верхний, Муса начал громко читать:
— Геноцид федеральных войск России против чеченского народа, ведущий к его полному уничтожению, требует от нас, сыновей своего народа, прибегнуть к действиям, не сочетающимся с психикой здоровых людей…
