Это был огромный дядька в середине, сутуловатый длиннорукий громила, который вел своих мальчиков, держась немного впереди. Он, конечно, не мог быть никем иным, кроме как Эрлом. Но какой же он был громадный! Даже странно, что он оказался таким большим: мальчишка не говорил, что он такой крупный, а говорил только о том, что он быстрый, жесткий, жилистый, ловкий и решительный.
Джонни поудобнее устроился в положении для стрельбы, и лидер вошел под перекрестие.
«Пора», — подумал он.
* * *
Они медленно шли через темноту, видя перед собой в темноте поезд, вагоны которого сверху были едва заметно подсвечены отблеском яркой иллюминации с Сентрал-авеню, раскинувшейся вдали отсюда, но озарявшей своими огнями весь горизонт.
Со стороны поезда не доносилось ни звука какого-нибудь движения. Что бы там ни происходило, оно происходило в тишине. «Эти парни хороши, настоящие профессионалы», — подумал Ди-Эй.
Он огляделся по сторонам и различил тех из своих ребят, которые шли ближе всех к нему; очертания тех, кто держался подальше, лишь смутно угадывались. Он намеревался собрать их вместе около сцепки бронированного вагона с соседним, а оттуда выслать двоих к другому концу вагона и обеспечить таким образом перекрестный огонь. Одного или двоих мальчиков нужно было отправить под вагон на тот случай, если люди Джонни попытаются уйти понизу. В таком случае мальчики легко смогут разделаться с ними. Он очень хотел разделаться со всеми парнями Джонни. Он знал, что в его работе следовало заранее настроиться на убийство и сохранять этот настрой до самого конца. Если допустить в свое сознание мысль о милосердии, то она обязательно всплывет в самый неподходящий момент, заставит тебя заколебаться, а это может стоить тебе жизни. Когда начинает говорить оружие, нужно стрелять — стрелять быстро, стрелять хорошо, стрелять много; таковы правила игры.
Они находились уже совсем рядом.
* * *
Группа скрылась из виду или, вернее сказать, растворилась в темноте; как бы там ни было, Эрл не мог разглядеть своих в том легком отблеске дальнего света, который падал сверху на вагоны, стоявшие в ста ярдах. Грезились какие-то пятна, может быть, сгущения воздуха, но и только.
— У них вроде бы все нормально, — предположил молодой человек.
— Они уже почти на месте. Похоже...
Его перебили пять коротких очередей, прозвучавших настолько быстро одна за другой, что неопытному человеку они показались бы одной длинной. Отстраненной частью своего сознания Эрл как-то оцепенело отметил, что кто-то очень хорошо умеет контролировать движение спускового крючка и что звук оружия до боли знаком ему; еще долю секунды спустя он понял, что это был американский карабин. Но эта часть сознания находилась очень далеко от другой части, которой сразу сделалось жарко, которая содрогнулась и исполнилась гневом, и страхом, и ужасом сразу.
Засада.
Идеально подготовленная, идеально расставленная, идеально запланированная.
Снова карабин; короткие, четкие очереди, очевидно, М-2.
— Господи, Эрл... — пробормотал юноша и сделал шаг, чтобы бежать на помощь к своим друзьям.
Но первым же движением Эрл схватил мальчишку и повалил его наземь.
— Стой, — прошипел он.
Он кое-что понял сразу, но все равно не мог описать это словами, тем более что так же с первого взгляда заприметил множество несообразностей, которые было необходимо расставить по местам. Почему огонь велся с такой точностью? Ночью почти всегда палят в пространство, захватывают широкий сектор и бьют длинными очередями; иначе можно действовать лишь в том случае, если имеется подсветка, например осветительная ракета, освещающая ландшафт достаточно ярко для того, чтобы можно было четко видеть цели. Ни одна из этих примет ночного боя здесь не присутствовала, и хотя ему, как и мальчику, больше всего хотелось броситься на помощь к раненым, он понимал, что если он так поступит, то тоже попадет в зону поражения и окажется столь же беззащитен, как и они.
И теперь он негодовал из-за отсутствия длинноствольного оружия. Не нужно было долго думать, чтобы понять: сейчас ему больше всего пригодилась бы автоматическая винтовка «браунинг», которая была заперта в арсенале полиции штата в Литл-Роке. С этим мощным оружием он сумел бы подавить огонь противника, заставить его отступить и дать своим людям шанс вернуться.
— Мы должны...
— Нет! — взорвался Эрл. — Ты пойдешь за мной.
С этими словами Эрл побежал, но не туда, где убивали их товарищей, а обратно в будку стрелочника. Укрывшись за невысокой стенкой, он стал в положение для стрельбы с колена и поднял пистолет, твердо держа его в обеих руках.
На слух он определил место, откуда велась стрельба, а еще через секунду вспышка точно указала местонахождение позиции врага. Эрл с трудом различал мушку собственного оружия, но все же сумел прицелиться в точку, находившуюся на добрых десять футов дальше, чем то место, откуда велась стрельба, поскольку ему следовало вести навесной огонь по длинной дуге, чтобы достать тех, кто скрывался в темноте.
Но все это были лишь предположения. На самом деле он не знал, куда нужно целиться, чтобы заставить пулю сорок пятого калибра попасть в цель с неизвестного расстояния порядка сотни ярдов.
Он быстро сделал семь выстрелов, не глядя протянул руку в сторону. Карло, умница, сразу понял, что происходит, взял у него пистолет и вложил в руку свой. Эрл принялся опустошать следующий магазин, а Карло, не теряя времени, вставил вместо пустого магазина новый.
От этого было не так уж много толку, но все же издалека донеслись звуки от пуль, попадавших то в пыль, то во что-то металлическое, и, возможно, к этим звукам примешался еще звук шаркающих ног и даже приглушенный стон.
Эрл успел расстрелять две обоймы и, точно зная, что произойдет потом, отступил, понимая, что в его распоряжении остаются считанные секунды. Карло был совершенно сбит с толку:
— Что вы...
Снова протрещала короткая очередь карабина, и они оба с изумлением увидели, куда попали пули. Не где-то рядом, а именно туда, откуда Эрл вел огонь. Три пули пробили доски навеса точно там, где только что находился Эрл, а еще три врезались в землю, подняв облачка пыли, и, отрикошетив, улетели с тонким пронзительным звоном куда-то вдаль.
— Господи! — пробормотал юноша.
— Он видит! — прохрипел Эрл.
Он задумался на секунду и понял, что стреляли по нему прицельно. Но бандит, видимо, предполагал, что он перебежит на другую сторону будки. И Эрл не стал делать этого. Он вернулся точно на то же место, где находился перед этим, сделал семь выстрелов и отбежал. Ему ответила очередь, и он подумал, что в следующий раз этот фокус у него не пройдет.
Но тут они услышали ужасный стон, и на площадку за их спинами вывалились две фигуры. Это был Ди-Эй с залитым кровью лицом, поддерживаемый тяжело, с хрипом дышавшим Тощим.
— Они убили нас! — еле выговорил Тощий и в тот же момент допустил ошибку: слишком сильно выпрямился, обращаясь к Эрлу.
Сразу три пули вонзились ему в голову, расшвыряв по сторонам кровь и волосы, и он рухнул ничком.
* * *
Джонни следил за их приближением и никак не мог решить, стоит ли пытаться свалить сначала лидера, но тут же сообразил, что остальные разбегутся при первом же выстреле и будет гораздо больше толку, если он начнет отстреливать их справа налево. Поэтому он выцелил того, кто шел дальше всех от него, подстроился под ритм его шагов и повел стволом, сопровождая его.
Стояла мертвая тишина.
Он нажал на спусковой крючок, и в ночи прогремела короткая — всего три выстрела — очередь. Из дула ударил яркий фонтан горящих пороховых газов, но в прицеле он выглядел лишь как светлая полоска, окаймлявшая нижнюю кромку окуляра. Джонни немного повернулся и менее чем через полсекунды выпустил вторую очередь, а потом еще и еще.
Происходившее не походило на убийство.
Происходившее, казалось, вообще не имело никакого отношения к убийству. Оно напоминало какую-то ужасную забаву, игру, смысл которой заключался в том, что ты наводишь перекрестие на какое-то зеленое продолговатое пятно, образованное теплом того, что находится там, вдалеке, нажимаешь на спуск, чувствуешь легкую, прямо-таки нежную дрожь оружия и видишь, как эти пятна становятся ниже, словно обрушиваются сами в себя.
К тому времени, когда он добрался до лидера, этот парень успел сообразить, что происходит, хотя прошло не больше секунды, самое большее, двух. Джонни дал еще очередь, но на этот раз не совсем точно: в цель попала лишь одна из трех пуль; он понял это по тому, как человек упал. Он хотел пустить в него еще очередь, но тут в окуляре прицела появился еще один человек; Джонни чуть-чуть передвинул ружье и снова выстрелил. Герой. Побежал к своему упавшему боссу! Джонни нравилась такая преданность в людях, в каждом человеке, даже в том человеке, которого ему нужно было убить.
