— Может быть, они все мертвы, — предположил Оуни.
— Они не мертвы, — отозвался Джонни. — Это я тебе гарантирую. Нет, они сидят там, как крысы в западне, рычат про себя и думают, как бы удрать.
Оуни посмотрел на часы.
— Ты давал им минуту. А прошло уже две.
— Да, — согласился Оуни. — Но я хочу, чтобы они вылезли. Я хочу, чтобы их нашли снаружи, а не внутри.
Он опять поднялся и закричал:
— Говорю в последний раз. Выходите и сдавайтесь, или будете расстреляны прямо в этой будке.
Стрельба перебудила собак по всему негритянскому району, и их яростный лай сотрясал воздух. А вот сирены нигде не завывали, и казалось, будто вселенная, замерла, застыла, обратилась в камень. И еще казалось, будто сразу стало темнее, словно горожане, заслышав стрельбу, сделали мудрую вещь: повыключали свет и попрятались в подвалы. Сторожа и кондукторы тоже не показывались, они предоставили свою территорию стрелкам, а сами, скорее всего, укрылись в диспетчерской башне или в паровозном депо, чтобы не получить шальную или прицельную пулю.
— Сейчас я дам команду стрелять! — прокричал Оуни.
— Мы выходим! — откликнулся чей-то голос.
— Ну вот, это разумный разговор, — проворчал Джонни.
Он припал к прицелу и увидел двоих мужчин, они шли с поднятыми руками, но один умудрялся еще и поддерживать другого. Потом вышел третий. Третий казался опасным. Джонни навел на него прицел, палец лег на спусковой крючок и...
Все взорвалось фейерверком зеленых звезд!
Огромных, ярких и обжигающих!
Огромный клубок огня!!
Он быстро заморгал, поскольку окуляр прицела как будто вспыхнул зеленым огнем, зеленый огонь был повсюду, он ослепил его, и Джонни вскинул голову, продолжая непрерывно моргать, но не видел ничего, кроме мельтешащих ярких шаров в глазах — это было все, что могли передать в мозг опаленные оптические нервы, — а затем услышал звук выстрелов.
* * *
— Он может видеть в темноте, вы это заметили? — поинтересовался Эрл.
— Эрл, никто не может видеть в темноте, — возразил Ди-Эй. — Не ожидал услышать от вас такую чепуху.
— Да нет же, у него такая штука, которая называется инфракрасным прицелом. Это новая правительственная разработка. Их использовали на Окинаве. И я много слышал о них. С ними вы действительно можете видеть в темноте. Вот почему он так метко стрелял. Вот почему он сумел разнести Тощему голову со ста ярдов, в кромешной тьме. Он может видеть нас.
— Дерьмо, — пробормотал Карло.
— Эта штука устроена так, что она видит тепло. Твое тепло. Ты светишься, как хорошая лампа, только без такого прибора этот свет не увидеть. Свет тепла. Но прибор видит вес тепло или весь свет.
— Ну и?
— В этом-то все и дело. Я дам вам сигнал выходить и зажгу эту связку фальшфейеров. В своем прицеле он увидит одну белизну и несколько секунд вообще ничего не сможет видеть. А я за это время обегу вокруг с двумя пистолетами и как можно быстрее разберусь с тем парнем, у которого БАР.
— Эрл...
— Заткнись и слушай. Ты берешь старика и бежишь с ним на шум воды. Ты слышишь воду?
Да, где-то негромко шумела вода.
— Там уходит под землю ручей Хот-Спрингс-крик. Он течет прямо под Сентрал-авеню мили на две. Вы со стариком спускаетесь туда и идете, пока не отыщете дверь. Здесь должно быть много тайных выходов, да и стоки из водолечебниц идут сюда же. Вы выходите туда, выбираетесь на люди и валите отсюда ко всем чертям.
— А как же вы, Эрл?
— Обо мне не беспокойтесь. И делайте то, что я говорю. Теперь еще одно: я хочу, чтобы ты взял этот лом.
Он поднял лом, взятый из угла.
— Там, снаружи, наверняка стоит парень — поджидает, когда мы выйдем. Ты должен увидеть его, а его глаза, вероятно, будут ослеплены огнем фальшфейеров. У тебя есть около секунды, чтобы бросить в него лом и сбить его с ног, а потом вы должны сразу же бежать к водопропускной трубе и убираться отсюда.
— Эрл, откуда вы знаете об этой водопропускной трубе?
— Черт возьми! Вам не об этом нужно думать, а делать то, что я говорю.
Оуни закричал снова:
— Говорю в последний раз. Выходите и сдавайтесь, или будете расстреляны прямо в этой будке.
Вдвоем они подняли старика на ноги, держась подальше от окошка, подошли к дверному проему, готовые шагнуть наружу.
— Ну что, вы готовы? Вы готовы, старина? Сейчас я зажгу эти фальшфейеры и...
— Сейчас я дам команду стрелять! — прокричал Оуни.
— Мы выходим! — выкрикнул Карло.
— Хорошо, — сказал Эрл, — смотрите в сторону, ни в коем случае не на огонь. Я зажгу эти штуки, ты дашь мне оружие и...
— Он даст оружие мне, Эрл, — перебил его Ди-Эй. — Я не могу никуда бежать. Мне некуда бежать. Дай эти пистолеты мне, мальчик.
— Нет! — отрезал Эрл.
— Я приказываю вам, Хендерсон. Эрл, зажигайте проклятые штуки. Сынок, дай мне пистолеты, пока я не потерял сознание. Идите, черт вас возьми, и не вздумайте оглядываться.
Карло больше не раздумывая. Он вручил оба пистолета Ди-Эй, и тот немного отступил от него. Старик стоял на полдороге к двери и, казалось, напрягал силы, чтобы удержаться на подгибающихся ногах.
— Старый ублюдок, — сказал Эрл. — Вас прикончат, но мы отомстим за вас.
— Вы так и сделаете, будь оно все проклято! — ответил старик.
— Дерьмо, — выпалил Эрл и быстро, почти одновременно, выдернул из каждого из пяти фальшфейеров по куску запальной ленты.
Он слышал, как они шипели и обжигали, разгораясь все ярче. Держа глаза плотно закрытыми, не глядя на огонь, он подошел к двери и швырнул свой груз на землю.
— Бегом! — скомандовал он.
Но Карло уже мчался прочь. Эрл последовал за ним и, не глядя, почувствовал, что старик свернул в другую сторону, а потом услышал рявканье пистолетов сорок пятого калибра, по одному в каждой руке, бах-бах-бах-бах, и увидел в ярком свете человека с «томми», который поднимался навстречу им, но медленно и неуверенно, как будто был ослеплен. Карло с расстояния в десять футов с удивительным изяществом и точностью бросил в него лом, словно копье, и тяжеленная железяка ударила бандита в грудь, так что тот пошатнулся, взмахнул руками и упал.
Юноша понесся дальше, Эрл побежал за ним прочь от ослепительного света, и оба услышали громкую очередь автоматической винтовки и ответные выстрелы пистолетов Ди-Эй.
Внезапно они очутились под шквальным огнем. Вокруг них разлетались куски чего-то, пыль и какие-то лохмотья — это к стрелку из карабина вернулось зрение и он принялся палить по убегавшим, и Карло споткнулся, но Эрл подхватил его и снес в ручей.
Они слышали грохот автоматической винтовки. Они слышали пистолеты. Они снова слышали грохот автоматической винтовки. Но больше не слышала пистолетов.
— Идем, — сказал Эрл. — Идем, Бобби Ли. Теперь ты должен идти! Неважно, что тебе больно, теперь ты должен идти со мной.
Эрл обнял юношу и потащил его вперед, в темноту, по низкому туннелю.
* * *
— Ты разделался с ними? — спросил Оуни.
— Мне показалось, что двое спрятались в какой-то канаве. Один остался, Герман пришил его.
— Дерьмо, — сказал Оуни. — Они не должны уйти. Будь оно все проклято, они не должны уйти. А если кто-то ушел, ты знаешь, кто это был.
— Эй, Герман, — заорал Джонни, — пробегись вокруг и посмотри, где те два парня, которые решили смыться. Все остальные, сходитесь к будке. Мы уже идем.
Снять тяжелый аппарат с высокой платформы оказалось не таким уж простым делом, но с помощью Джека Динь-Дона, специализировавшегося на физической работе, они справились довольно быстро. Джек тащил тяжеленный ящик с батареей, а Джонни шел вперед с винтовкой, глядя вокруг через прицел. Оуни шел следом.
— Справа, — сказал Джонни.
Оуни посмотрел туда и увидел одного из джейхокеров, совсем молодого парнишку, одетого в темный костюм. Он лежал, распростершись, на земле; вокруг растеклась лужа крови.
— Они валяются по всему этому проклятому месту. Мы хорошо поработали нынче ночью, — сказал Джонни.
— Сюда! — прокричал Герман.
Они пошли на голос, миновали несчастного Винса Шляпу де Пальмо, который пришел в сознание, но держался за грудь с таким видом, будто его сшиб грузовик. Вокруг него заботливо хлопотал Ред Браун.
— Их ракеты меня ослепили, — сказал он Джонни.
— Ну-ну, парень, не волнуйся, — ответил Джонни. — Меня они тоже ослепили.
Наконец они добрались до большой трубы и увидели, как по ней, блестя, бежит вода.
— Вот куда залезли эти ублюдки. Крыса всегда отыщет дыру. Куда она ведет?
— Под улицы, — бросил Оуни. — Проклятье. Проклятье ковбой ушел.
— Но он бежит в испуге, наверно, раненый. Он больше не представляет проблемы, Оуни. Вообще. Он отлежится и захочет рассчитаться с тобой. Ну а мы найдем его раньше и разделаемся с ним. Проклятье, до чего же хитрый пес, откуда только такие берутся? Как, во имя Иисуса, он узнал об этой трубе?
