– Ок.
– Я поехал собирать свою банду, пора «реализовать» посмертную волю «Зверя».
– Будь осторожен.
– Само собой. Ты же знаешь: пристегиваюсь в машине и не перехожу улицу на красный свет.
– У тебя ствол есть?
– Есть. Только зачем? У меня же вооруженный бодигард.
Боль утраты не дала уснуть. Анна пыталась найти логическое объяснение смерти внучка и не могла. Мозг подбрасывал идейки, подсознание старалось сложить их в схему, подходящую на первый взгляд, и негодную при ближайшем рассмотрении. Не вина Ксении, что у плода оказался серьезный врожденный дефект, но жалость к ней смешивалась с неким дистанцированием от неудавшейся мамочки. Тревожило, что подобное Анна заметила и в отношении сына к невестке. Семья никогда не фиксированная группа, а кризисы разрушают её, как и время. Один из них назревал прямо сейчас. Люди всегда живут в их потомках, которым со временем освобождают жизненное пространство. И коль скоро обычный ход событий нарушен, и Степа чувствует, пусть неосознанно, это нарушение. Смирится ли с ним? Предложит ли со временем Ксюше вновь завести дитя? Или…
Внешне Верхние торговые ряды почти не изменились с советских времен, разве что выглядели наряднее и своими кафе выползли на Красную площадь. Внутри – никакого сходства. Дорогие бутики друг перед другом хвастались богатством и убранством. Сменилось название – из Государственного ГУМ стал «Главным универсальным магазином», сменилась эпоха. Поднявшись на второй этаж первой линии, назвавшись охраннику и поклонившись секретарше, Алехин очутился в кабинете хозяина.
– Матвей Саныч, – распростер руки для объятия Миронович, – давненько! Как драгоценное?
– Не жалуюсь, хотя бывало и лучше, Эрнест. Без звонка, извини, но ГУМ всплыл в тревожном контексте.
– Серьезные проблемы? – напрягся бизнесмен.
– Пока подробности оставим за кадром, мне требуется разрешение чуть-чуть пошуршать в твоем царстве. Дело крайне деликатное.
– Связано с Красько?
– Косвенно, хотя про возврат кредита сможешь забыть лет на пять и про проценты тоже. Помнишь, он на Комо устно обещал? Осталось письменно оформить. Я нынче у него правая рука, хоть и левша.
– Так-так, – оживился владелец торговой империи, – а это не опасно?
– О чем ты? – возмущенно уклонился ветеран от прямого ответа. – Дай менеджменту указание оказывать полное содействие: кое-что надо посмотреть, кое-кого зачислить в штат.
– Ты здесь надолго?
– Максимум до конца года. Пару деталей отрихтуем и отшлифуем.
«Шофер» с удовольствие воспринял повышение «по служебной лестнице», получив от Алехина должность «связного». Собственно, так решил «Зверь». «Прослушка» телефонных разговоров выявила не только ряд ранее неизвестных абонентов и подтвердила уже известные, но также свидетельствовала о появлении в голосе «Шофера» начальственных ноток.
– Ты, что, не слышал, что я сказал? Мухой лети в стройфирму оформляться. А мне по барабану, чё у тебя башка трещит после вчерашнего. Мухой! Бубен побрей и паспорт не забудь. На режимном объекте вкалывать будешь. И Славку, братана свово, прихвати, и кто там у вас еще обретается. Хорош, жопу греть, балду гонять.
– А Руслан? – заикнулся Жека.
– А чё Руслан? Зажмурился и отдыхает. Только дело и без него делать надо. Мухой!
Слава повернулся к украинцу, внимательно прислушивавшемуся к разговору.
– Кончилась лафа. В ГУМе пахать будем. Типа штукатурами, хотя я с этой шнягой незнаком.
– ГУМ – в тему, очень интересно, – задумчиво протянул экс-легионер, вспомнив последний приказ «довериться аборигенам».
– Интересно телкам, которые туда шопать ездят. Без денег нас дальше подвала не пустят, говорят, ремонтировать будем.
– Даже так, – «подземная крыса», облизнул губы: заказчик выводил его на цель, совсем рядом с Кремлем.
Кабардинец никогда не плавал, Не только не умел плавать, но и до сих пор не ходил на борту катера или даже лодки. С непривычки укачало даже на волжской волне – мелкой и мерной. Голова бастовала, никак не находя выхода из сложившегося положения. В Волгограде «Смирнов» связывался с куратором по телефону или лично, но «Тренер» отобрал у всех телефоны перед бегством с комбината. О личной встрече с фээсбэшником мечтать не приходилось. Большие опасения вызывало «важное дело», на которое намекал главарь. «Сбежать не получится – до берега далеко, надо выждать, а там посмотрим, на какой корабль попаду матросом».
Из потока сведений, ежедневно обрушивающегося на штаб, трудно выбрать нужные. Порой требуется некая отстраненность от событий, происходящих «в поле», некоторая дистанция, но не пропасть, между оперативниками и аналитиками. Шпагина, за короткую разведывательную карьеру успевшая побывать в обеих ипостасях, подняла голову от бумаг. Идея зрела в верхней коре головного мозга, пока не находя словесного выражения.
– Где сообщения из Волгограда о приезде «Клеща» и о тамошней обстановке?
– Синяя папка, – меланхолично бросил Опер, листавший документы по московской группе террористов. – А что?
– Там «шкурки» были от внедренного агента, помнишь?
– Да. «Смирнов», водитель «Тренера», – коллега активно включился в обсуждение, неведомым образом почуяв, что в бумажной горе блеснет крупинка золота. – Вот его донесения.
– Мы были слепы! – воскликнула Мария. – Смотри, он же прямо говорил о предложении «Тренера» перейти в матросы. Банда идет водным путем. Надо искать на Волге!
– Умница! Только вынужден огорчить: река велика и судов на ней, как блох на дворняге. Хотя… Алехин рассказывал, что «Клещ» отжал у Красько судоходную компанию. Можно поднять список её плавсредств, точек базирования, персонала. О, мудрейшая из мудрейших, отправляйся доложить Игорю Михайловичу.
– Почему я?
– Твоя же идея. Или хочешь, чтобы он меня считал самым умным?
В кабинете, бывшей палате, усталый Чудов сидел за столом в окружении пустых больничных коек.
– «Спортсмены» идут на корабле по Волге.
– Уверена?
– Да. И, скорее всего, собираются использовать селитру в качестве взрывчатки.
– Поясни, – Чудов прикрыл глаза, разворачивая в голове комбинацию двух новых факторов.
– Австралийский рецепт промышленной взрывчатки: смесь ammonium nitrate, дизтоплива и ацетона или иного растворителя.
– То есть, на судно должны погрузить три компонента?
– Два, солярка уже имеется на борту.
– Иными словами, мы ищем селитру и ацетон.
– Ацетон не найдем, его нужно не так много.
– Ладно, тогда ищем перевозчика селитры, – продолжил мысль собеседник. – Таких кораблей много быть не должно.
– Есть еще один признак, – Маша выложила последний козырь, – должно быть устройство, крупное, для перемешивания селитры с жидкостями.
– Какое?
– Если бы я только знала, – беспомощно развела руками женщина.
Повисла тишина. Требовался свежий импульс.
– Позови Опера, что там тухнет в одиночестве.
Капитан выслушал итоги мозгового штурма и отрицательно покачал головой, когда Шпагина добавила, что целью речной акции может быть крупный город: Саратов, Самара, Ульяновск, Казань, Нижний Новгород.
– Маш, выйди, пожалуйста, – виновато попросил и, когда остался один на один с шефом, пояснил. – У нее допуска нет к сведениям от инициативника.
– И?
– Помнится, «Хоттабыч» прислал правила судоходства по Москве-реке.
– Только не это! Неужели они тащат в столицу тонны самодельной взрывчатки?
– Скорее десятки или сотни тонн, – тихо поправил младший по званию.
– Надо доложить Самому. Прикрой тут тыл. Чуть не забыл, завтра переходишь к Матвею Александровичу охранником или палачом, как получится. Подробности сообщу по возвращении.
– Наверху появились сомнения?
– А когда их не было?
Опер тихо вернулся в палату, которую делил со Шпагиной. Старался не встретиться с ней глазами. Это сказало ей больше, чем любые слова, правдивые или лживые.
– Цель – Москва?
В ответ молчание, такое старательно-искусственное и такое вопиюще-красноречивое. Потом кивок. Едва заметный – Маша угадала.
Животные часто чувствуют приближение смерти и стараются забиться в чашу или нору. «Зверь» испытывал схожее чувство не раз, особенно зимой в кавказских горах, скрываясь в замаскированном блиндаже. И оно пришло теперь, когда тянуло встать с постели в ярко освещенной спальне и спрятаться в темном чулане. Сил не хватило бы, да, и капельница помешала бы. Видимо, волнение повысило пульс или артериальное давление, открылась дверь, и вбежал врач-пакистанец.
– Успокойтесь. Вам нельзя волноваться. Дать снотворное?
– Ага, плохо мне.
Выйдя из комнаты, медик натолкнулся на взгляд оперативника и отрицательно покачал головой. «Косс Ома, – выругался тот и достал мобильник.
