— Сам помню.
— Вот! Абхазию надо защищать! Это соответствует интересам России. Это справедливо в конце концов! Согласен?
— Да.
— Подготовка к войне с Абхазией — гнусность! А те из грузин, с которыми тебе столкнуться придется, не дети! Любой из них может уволиться, может не участвовать во всех этих делах.
— А срочники? Они-то уволиться не могут!
— Скат, да что с тобой?! Какие срочники? Вся подготовка к нападению ведется в тайне! Это строго секретные операции, к ним никаких срочников и близко не подпустит никто! Там наверняка спецгруппы работают, офицеры! И любой из них может подать в отставку, отказаться в этом участвовать. И, кстати, наверняка есть такие случаи, не верю, чтобы их не было!
Коробов на секунду замолчал, прищурился. И добавил уже тише:
— Кстати… А ведь это идея! Надо загрузить наших информаторов — пусть узнают, кто из грузинских офицеров в последние месяцы ушел в отставку. Не удивлюсь, если таких очень немало окажется. Да, точно! Если эту информацию проанализировать, можно будет узнать, каким именно подразделениям их спецназа поставлена задача по подготовке вторжения.
Он слегка встряхнул головой.
— Так, это меня что-то уже не туда занесло.
— Почему же не туда? — улыбнулась Света. — Очень дельная мысль. Источник информации, конечно, косвенный получится, но как раз поэтому довольно надежный.
— Не туда, потому что об этом не с вами говорить надо, — отозвался генерал. — В общем, Скат, ты мою мысль понял? Тебе придется иметь дело только с профессионалами, которые сделали свой сознательный выбор. Никаких срочников. Наоборот, ты фактически будешь бороться за то, чтобы до срочников дело не дошло. Если твоя группа сумеет задание выполнить, то вторжения не будет. А если не сумеет, то между Грузией и Абхазией начнется настоящая война — и вот тогда-то грузины и срочников в бой погонят. Более того. Я вчера имел очень серьезный разговор на самом верху, — слово «самом» генерал выделил голосом. — Так вот, если вторжение в Абхазию все-таки будет и война там пойдет всерьез, то не исключено, что и России придется вмешаться. Впрямую вмешаться — военным путем. Войска в Абхазию вводить, чтобы защитить ее. То есть фактически дело может войной России с Грузией кончиться. Понимаешь?!
— Понимаю, но… Но не представляю! Не могу просто представить! Это же… Это…
— Вот именно, — жестко сказал генерал. — Тогда мало нам не покажется. Конечно, грузины не чеченцы, но даже представить страшно и противно, что Россия с Грузией воюет. Сколько людей при этом погибнет, представляешь? Чем это кончится для тех грузин, которые в России живут? Да что там! Война с Грузией — это же просто в голове не укладывается! Братский народ фактически! Двести лет уже они с Россией вместе, ну, не считая самого последнего времени! Православные, как и мы! А ведь вполне может до войны дойти. Понимаешь? Нельзя этого допустить! Так что эмоции свои можешь засунуть в задницу! Вот выполнишь задание — тогда будешь переживать!
— Так точно! — На этот раз Скат смотрел прямо в глаза генералу. Похоже, тот его убедил.
Коробов это сразу понял.
— Ну, отлично. С моральными вопросами, кажется, покончили. Или еще у кого проблемы с этим есть? — Он обвел всех взглядом. — Нет? Ну и славно. А теперь давайте ближе к делу, а то и так кучу времени зря потратили. Значит, так. Вы уже знаете суть задания. Предотвратить нападение Грузии на Абхазию, которое наверняка закончится большой войной, в которую и Россия запросто может оказаться втянутой.
Генерал сделал паузу, и ею немедленно воспользовалась Света.
— Владимир Сергеевич, я не совсем понимаю, откуда следует, что Грузия нападение готовит? Одних заявлений политиков для такого вывода, по-моему, недостаточно. Они уже больше десяти лет про это регулярно говорят, но дальше слов не заходит. Конечно, сейчас там у власти люди молодые, горячие, но это ведь не причина считать, что они непременно развяжут войну! Может быть, все эти их заявления не более чем предвыборная пропаганда, которая постепенно сойдет на нет?
— Хороший вопрос задала, — кивнул генерал. — Сейчас отвечу — и, кстати, этот ответ совершенно непосредственное отношение к вашему заданию имеет. Значит, так. Разумеется, если бы все ограничивалось только лозунгами и обещаниями, никто бы особо не побеспокоился. Светлана права — грузины об этом уже десять лет болтают. Но последний год начались более серьезные вещи. Сами понимаете — напасть на Абхазию просто так нельзя, к этому надо готовиться. Наши разведчики и аналитики, которые этим регионом занимаются, еще с начала девяностых очень тщательно следили — не появятся ли какие-нибудь признаки этой подготовки. Так вот, все те десять лет, о которых Светлана сказала, этих признаков не было. А теперь они появились.
«Молодец, Светка, — подумал Андрей. — Она еще вчера практически о том же сказала».
— Какие именно признаки? — спросил Скат.
— Ты помнишь чисто военную, тактическую историю грузино-абхазской войны девяносто второго — девяносто третьего годов? — вопросом на вопрос ответил генерал.
— Примерно. Сабуров, наверняка лучше знает, он нам вчера рассказывал. Но больше не про сам ход войны, а про ее причины и последствия. Андрей, что скажешь?
— В девяносто втором грузины вторглись в Абхазию через Колхидскую низменность, с территории Аджарии, — сказал Сабуров. — Они перешли реку Ингур и двинулись на северо-запад, вдоль побережья. Прошли через Гальский район, Очамчирский и Гулрипшский. Четырнадцатого августа, кажется, они границу пересекли, а к восемнадцатому августа полностью захватили Сухуми. Да, вот еще что — на следующий день после перехода границы, то есть пятнадцатого августа, в районе Гагры высадился морской грузинский десант. Абхазия ведь расположена вдоль моря — вот они дальнюю от себя часть с помощью десанта захватили, а до столицы по суше дошли.
— Все точно, — кивнул генерал. — Молодец, Контрактник. А вот скажи, если грузины сейчас снова попытаются на Абхазию напасть, как они скорее всего действовать будут? Так же или что другое придумают?
— А тут трудно что-то другое придумать, — сказал Андрей. — Там тактика диктуется географическим положением. Общая граница у Грузии с Абхазией на юго-востоке — через нее они и могут пойти. Плюс поддержка с моря — то есть десант в дальнем тылу у абхазов. Все точно как в девяносто втором. Возможен еще с воздуха десант, но у Грузии с авиацией плохо, так что это менее вероятно.
— Есть еще один вариант, — сказал Скат. Он за прошедшую ночь долго изучал и историю конфликта, и географию тех территорий. — Грузины могут попытаться пойти через перевалы. То есть вторгнуться не в Гальский район, а пойти севернее, через Ткуарчалский.
— Вряд ли, — покачал головой Сабуров. — Сейчас все-таки уже не девяносто второй год. Перевалы абхазы охраняют в первую очередь, там стоят их силы самообороны. Переть через перевалы напролом — это для грузин значит кровью умыться, причем очень сильно. И без всякой гарантии, что проломиться удастся. И, кстати, что уж совершенно точно — это не получится сделать быстро, они завязнут в обороне минимум на пару недель — за это время абхазы подкрепления туда перебросят. Да и Россия не будет сидеть сложа руки. Грузины наверняка понимают, что если уж начинать эту войну, то нужно ее выигрывать очень быстро. Нужен блицкриг.
— Именно так, — одобрительно кивнул генерал. — Молодец, Контрактник, хорошо соображаешь. Да, грузинам будет жизненно важно практически мгновенно захватить важнейшие города Абхазии, прежде всего столицу, Сухуми. Успеть до того, как Россия как-то среагирует. Если успеют — то тогда можно будет кричать на весь мир о восстановлении законности и правопорядка на своей, как-никак, территории, вешать на абхазов всех собак и взывать к мировому сообществу. А уж потом, втихаря, начинать прессовать абхазов. А вот стоит грузинам завязнуть в абхазской обороне, начать затяжные бои, как вся комбинация разваливается. Одно дело — внутренняя полицейская операция, пусть крупномасштабная, другое дело — настоящая война. Так что через перевалы они наверняка не пойдут. Им остается вариант девяносто второго года — через Колхидскую низменность. Так и только так. И, что тоже очень важно, из этого следует, что подобная акция должна готовиться в режиме строжайшей секретности.
— Все это прекрасно, — подала голос Света. — Но я так и не понимаю, какое это отношение имеет к тому, о чем мы говорили? Все это будет важно, если война начнется. Но наша-то цель ее предотвратить! А я пока не поняла даже, из каких признаков следует, что грузины всерьез эту войну планируют.
— А вот как раз исходя из того, о чем мы говорили, наши разведчики за грузинами и наблюдали. Логика очень простая — нужно знать, какая подготовка нужна грузинам, чтобы осуществить нападение примерно такое же, как в девяносто втором, с территории Аджарии, через Ингур. Если они такой подготовкой не занимаются, то, значит, ничего серьезного не планируют. А вот если займутся — значит, нападение правда готовится. Так вот, они этой подготовкой занялись.
