тут же затушила ботинком тлеющий бычок, дабы запах горелого не привлёк к нам лишнего внимания. Лоб мой покрылся испариной и руки слегка дрожали. Это пройдёт, Весна. Я подобрала пистолет и села на корточки возле жертвы, стянув шарф со своего лица. Мне очень хотелось быть увиденной.
Депутат открыл глаза, но только молча похлопал длинными ресницами, поняв, что дуло пистолета находится прямо у него во рту. Я могла бы ему посочувствовать, но…
– Тебе просто повезло, – медленно сказала я, вглядываясь в испуганное лицо хозяина дома. – Где-то в параллельном мире ты уже труп. И тебе не нужна ни слава, ни деньги, ни власть…Синий и бездыханный. И внимание на тебя обращают только черви. Понимаешь?
Депутат торопливо закивал, обливаясь потом. Конечно он всё понимает. Ещё бы. Урод.
– Скажи, ну почему именно тебе, козлу, судьба дала отличный шанс жить дальше? Не знаешь? – я сняла пистолет с предохранителя и депутат тихо застонал.
Он явно не знал. Никто не знал. Только я. И даже зная причину, мне всё равно хотелось лишь одного: просто выстрелить ему в лицо и заорать на весь гребаный дом, что за свои поступки надо отвечать. Прежде, чем заделать ребёнка, ты должен был представить его жизнь, его ненависть, его одиночество, его мысли. Ответственность за содеянное! А не деньги на аборт, скотина! Я с трудом выдохнула и скрипнула зубами.
Видя как меняются гримасы на моём лице, депутат даже не дышал, чем, скорее всего и спас свою пятую точку. Потому как я была на грани.
– Знаешь ли ты, что происходит в этом, кстати родном тебе, городе? – прохрипела я, выдавливая из себя слова силком. – Я про смог и невыносимую жизнь людей в этом загрязнённом уголке планеты.
Я слегка вытащила пистолет, чтобы этот скот сумел ответить. Губы депутата дрожали, но лежал он послушно, не двигая ни единым мускулом. Очень хорошо.
– Да…
Продолжить я не позволила и прислонила пушку к его депутатскому носу.
– Что-то собираешься с этой проблемой делать? – едва слышно спросила я, заставляя себя смотреть в глаза самого ненавистного мне человека в мире.
– Да-да-да! Да у меня целая программа разработана. Я спасу город. Обещаю. Только из-за этого я и приехал…
– Заткнись.
Я настороженно прислушалась к звукам вокруг. Охранники на улице что-то громко обсуждали. Но беспокоило меня вовсе не это. Слишком тихо за дверью, за стенами. Слишком сильно витает тишина в воздухе. Мне даже показалось, что я могу втянуть её ноздрями. Плохо. Очень плохо. Я перевела тяжёлый взгляд на депутата. Если выстрелю, то прощай надежда горожан.
– Если ты знаешь кто мог тебя заказать, то у тебя есть время до утра, чтобы решить проблему. Подчистить всё. Усёк?
– Я даже больше скажу, – быстро ответил депутат и в его взгляде даже появился огонёк прежней уверенности. – Я точно знаю, кто бы не хотел моего вмешательства.
– Тогда действуй. – я ткнула пистолетом в грудную клетку жертвы. – И запомни: ты живёшь лишь благодаря условию спасения города. Если слово не сдержишь, то пеняй на себя. Шанс у тебя лишь один…
я замерла, поймав на себе внимательный взгляд.
– Поверь, я больше не подведу тебя. – вдруг произнёс отец, всматриваясь в мои глаза. – Ты похожа не только на меня, но и на мать. Её сильный характер достался тебе…
Я с улыбкой отвела левую руку с пистолетом назад и со всей силы ударила новоявленного папулю по лицу.
– Это тебе за любовь к маме, которая длилась ровно до её беременности. – прошипела я, чувствуя как горячие слёзы текут по мои щекам. – Как ты смеешь говорить со мной о ней?!
Отец скривился от боли, сплюнул кровь на пушистый ковёр и вновь посмотрел на меня уже с опухшей улыбкой. Во взгляде его не было ни ненависти, ни злости.
– Я виноват перед тобой, доченька. Знаю…Ты так выросла…
Я в ужасе вскочила и начала отступать к окну, не сводя яростного взгляда с того, кого мечтала обнять всё своё детство. Он меня узнал. Отец говорит со мной. Только не это! Я на столько была раздавлена собственными эмоциями, что не сразу отреагировала на распахнувшуюся в комнату дверь.
Я выпрыгнула в окно, соскочила на дерево и не медля бросилась к ожидавшей меня веревке, даже не стараясь прятаться. От себя не убежишь. Я слышала выстрелы у себя за спиной, слышала голос отца, который что-то громко кричал…Я переступила через себя. Я смогла. Я молодец?!
Забравшись на стену я обернулась лишь на миг, чтобы ещё раз увидеть его лицо. Почему жизнь так жестока, пап? Я резко перекинула «кошку» на другую сторону стены, как вдруг почувствовала сильную боль в правом бедре. Перевернувшись, я повисла на руках, держась за верёвку и соскользнула вниз. Прекрасное воссоединение с семьёй и с пулей в моей заднице.
Коснувшись земли я поняла, что скоро меня окружит служба безопасности, если перед этим не пристрелят ненароком. И тогда конец.
Метрах в ста впереди простиралась насыпь с железнодорожными путями. Это мой шанс. Я со всех сил бросилась бежать, зажав рану рукой. Сзади раздавались крики, а ворота усадьбы открывались. Ещё немного, Весна. Забравшись ползком на насыпь, я, пригнувшись, перебежала через рельсы и обессиленно съехала спиной по щебёнке, оказавшись на другой стороне.
Впереди простиралось огромное темнеющее поле. Высокие стебли пшеницы…Какая красота. Я вытерла слёзы грязной ладонью и, хромая, кинулась вниз, в спасительную темноту.
Упав в объятия хлебных колосьев, я торопливо сорвала с шеи шарф и перетянула правую ногу выше раны. Как много крови. Я почти беззвучно застонала, но всё же поднялась и продолжила путь. Слишком поздно, Весна, деточка. В глазах темнеет, а на насыпи виднеются двигающиеся тени. Ты же знаешь – это симптомы смерти. Если потеряешь сознание, то моментально будешь окружена. Не дождётесь, сволочи!!!
Я из последних сил продвигалась вперёд, постоянно оглядываясь вокруг и стараясь не шевелить лёгкие стебельки своего убежища. Лихорадочно сжимая в руке пистолет, я вдруг почувствовала, как кровь отливает от лица. Чё-ё-ёрт…Там, вдалеке, густой зелёный лес. Только я до него не доберусь. Не сегодня. Сквозь шум в голове я уловила поблизости какое-то движение. Главное – успеть пустить себе пулю в лоб до того, как до меня доберётся служба безопасности.
Я опустилась на четвереньки и упорно проползла ещё несколько метров, после чего легла, перевернулась на спину и обессиленно откинула голову назад, глядя пылающим взором в звёздное небо. О чём я думаю сейчас, подыхая в поле, буквально на пороге папенькиного дома? Не. Не об папеньке. Всё, что я смогла сегодня сделать – это преодолеть многолетнюю ненависть и не вышибить депутату мозги, ради тех детей, которым он ещё мог помочь, очистив город от отходов. Кстати, умереть на свободе и
