бы получить больше сведений. Обманывать мужика Грищ не собирался, чревато с таким ссориться. Действительно нарыл дело Александры Семеновны Штерн из Биробиджана. Вполне она могла быть матерью Игоря, хотя записи о родах не отыскалось, пришлось сфабриковать.
Мужик пригодился для силовых операций, для которых Дженни была недостаточно мощна, да и рисковать ей не хотелось.
А когда в дело впутался проклятый Огневский и Грищ начал чесать репу, как же с ним быть, то вспомнил мутный случай из биографии Савила. Какой-то монастырь на острове, какая-то там криминальная история, изъятая потом из архивов, а следом – внезапное богатство. Ну и решил отомстить многоумному тайцу, стравить с русским сыщиком, кто кого загрызет…
И вот теперь, на Палаване, спустя два месяца напряженной работы, опасностей, восторга и ужаса Грищ сидел перед Хайди, пытаясь изложить ей все это. Конечно, больше половины подробностей он опустил, и без того получилось путано и долго.
Когда он закончил, она пару минут молчала, потом вздохнула:
– В общем… Ты ведешь опасную нелегальную деятельность против своей страны и против Таиланда.
Что это в ее голосе, неужели осуждение?! Нет, она же не дура-мещанка, чтобы читать проповеди про патриотизм и прочую ерунду.
– Не против стран… – начал оправдываться он. – Против реакционных режимов… А что, пусть даже и против стран! Северный гулаг и южная свалка под пальмой, что мне до них? Я гражданин свободного мира!
Пожалуйста, пожалуйста, пусть она не начнет спорить и осуждать, тогда все, больше смотреть на нее, пошлую идиотку, станет невозможно…
– Мне просто страшно за тебя, – сказала Хайди. – Похищения, боевики какие-то, спецслужбы…
– Не бойся, беби.
Он наконец решился ее так назвать!
– Я тоже кое-чего стою. Кто они все против меня? Нам с тобой ничего не угрожает.
– Если бы… – с невероятной грустью проговорила она.
– Да и все уже почти готово, – отмахнулся он. – Оба объекта у меня. Шпики до сих пор и следа их не учуяли. Да, были проблемы, одного моего агента сыщик повязал. Но он не заговорит, это точно. Да, раскрыли, что я это устроил, но ведь мы вовремя убрались из Таиланда. Завтра утром последний этап операции, мы проснемся – и все готово! Я буду сказочно богат, получу нормальное гражданство, все будет великолепно!
Она погладила его по голове. Не как всегда, легко и игриво, а как-то медленно, очень мягко. Ему это даже больше понравилось.
Андрей в нетерпении бродил по пустому холлу отеля. Полицейский вертолет уже вылетел из Паттайи, пилот обещал быть через пятнадцать минут.
Игорь арестован, Грищ сбежал из страны, но в Таиланде остался еще один игрок из вражеской команды, и, видимо, не менее опасный, чем прочие.
Огневский представлял себе темный спящий Бангкок с пустынными улицами, с многоуровневыми бетонными развязками, отдыхающими в ночные часы от свирепых лучей солнца. Где-то там, по одной из транспортных артерий, тянувшихся к мощному сердцу города, сейчас ехал его противник и вез последнего пленника. Утекали минуты, оставшиеся на то, чтобы его остановить.
Мегаполис в уме Огневского сейчас казался шахматной доской, на которой нужно было разыграть последнюю, отчаянную партию, где на кону – судьба целой страны.
Какой ход он мог совершить сейчас? Что делать, кроме как ждать результата от сомнительной затеи с кордонами на дорогах.
– Ночка… Бо… Бочка, что ли? Да ну, тьфу ты!.. Может, вообще рифмы убрать?..
Андрея вырвало из размышлений странное бормотание Шестова.
Огневский обернулся, увидел, что освобожденный уже не спит. Поэт забрался за стойку, в кресло консьержа, отыскал стопку каких-то бумаг, карандаш и теперь судорожно писал, бормоча себе под нос.
«Неужто сочиняет стихи? – подумал Огневский. – Сейчас? Хотя, зная творчество Шестова… Может, оно только в таких условиях и рождается?..»
Андрей заглянул на листок, прочел название стихотворения – «Похищение» – и первые две строчки:
Все до проклятых мелочей
запомнилось: заросший сад…
– Какой сад? – не удержался Андрей. – У тебя же окно было на море?
Шестов поднял сердитые глаза, не любил, похоже, когда отрывают от творчества.
– Так первый день я в другом номере сидел… – нехотя ответил он. – ХЗ почему, потом на морскую сторону перевели.
– Так, – заинтересовался Огневский, – и правда все запомнил? Расскажи, это очень важно для расследования.
– Ага, – начал вспоминать Шестов, – я первый день, когда самый шок еще был, все в окно на двор пялился… Там две машины стояли и мужик с автоматом. Я его рожу до смерти наверно не забуду, так в память врезалась. Помню даже то, что у него на прикладе пять зарубок – типа пятерых убил уже. И каждую складку на майке у него…
– Две машины? – спросил Андрей.
– Ну да, «Форды», как маршрутки местные.
– Может, ты и номера запомнил?
– Да, – пожал плечами поэт, – левый «Ко Йо 341250», правый «О Хо 883129». – Он без малейшей запинки продиктовал тайские буквы и цифры.
– Блин, Сергей, ты действительно гений!
Огневский выскочил во двор, где стоял одинокий фургон. Его номер был «О Хо 883129» – точь-в-точь как один из названных Шестовым. Значит, дочь премьера увезли на «Ко Йо 341250».
– Кхун Мэу, – сказал Андрей, вбегая обратно в отель, где начальница специального отдела говорила с кем-то по телефону, – я знаю номер машины!
Поднятые среди ночи полицейские аналитики стали разбирать данные с камер по всем дорогам, шедшим от брошенного отеля к центру столицы.
Минут через двадцать по карте на планшете Мэу уже можно было проследить путь белого фургона, уехавшего около часа назад.
Сначала неизвестный агент Грища двинулся в город самым прямым путем, по автобану. Но с полчаса назад неожиданно остановился, простоял минут пятнадцать у обочины в пустынном месте. Потом повернул на север, двинулся по второстепенным дорогам, забрался в сельскую местность, где отследить его уже было нельзя, – в такой глуши камер на дорогах не ставили.
Похоже, агент заметил неожиданно возникшие пробки и их причину – полицейские кордоны. Решил сменить маршрут.
– И куда он теперь едет? – ломал голову Андрей. – Так вообще в Бангкок не попасть, уж скорее в Исане окажешься…
– Кхун Ум рассказала, что вы мастер решать сложные загадки, – вдруг очень серьезно объявила Мэу, – так решайте, сейчас самое время!
Андрей не знал, комплимент это или пинок, чтобы зашевелился, – пожалуй, и то и другое.
Ладно, снова поиграем в «Челока Хома». Что у нас есть? Очень хитроумному человеку надо отвезти Рачавади в центр Бангкока, к статуе Пхрома на площади, там вколоть ей препарат и выпустить в толпу.
Но все дороги туда перекрыты. Что агент
