Джейн была человеком хладнокровным, но тут она вздрогнула внезапно:
— Не надо, — попросила она. — Вы пугаете меня.
— Ах, по правде говоря, я и сам немножко боюсь, — признался Гэйль.
Глава 6
Мэтр Тибо сообщает кое-какие сведения
Эркюль Пуаро зашел к своему другу инспектору Джеппу. Джепп встретил его с улыбкой.
— Хэлло, старик! — воскликнул он. — Ты был на волосок от тюрьмы!
— Боюсь, — серьезно заметил Пуаро, — что такое происшествие может повредить моей карьере!
— Ну что ж, — улыбнулся Джепп, — детективы иногда превращаются в преступников, правда, в романах.
Вошел высокий худой человек с несколько меланхоличным, интеллигентным лицом. Джепп представил его:
— Это мсье Фурнье из французской сыскной полиции. Он приехал, чтобы поработать с нами.
— Кажется, несколько лет назад я уже имел удовольствие встречать вас, мсье Пуаро, — кланяясь и пожимая всем руки, сказал Фурнье и вяло улыбнулся. — Я много слышал о вас.
Пуаро позволил себе сдержанную улыбку в ответ.
— Полагаю, — сказал он, — что вы, джентльмены, согласитесь отобедать у меня. Я уже пригласил адвоката мадам Морисо мэтра Тибо. Вы и мой друг Джепп не возражаете против моего сотрудничества с вами?
— Все all right, дружище, — сказал Джепп, хлопнув Пуаро по спине. — Ты живешь все в том же доме, на нижнем этаже?
На превосходном обеде, которым маленький бельгиец угостил друзей, компания была чисто мужская. Явился и высокий седобородый француз мэтр Тибо.
— Оказывается, вполне возможно хорошо поесть в Англии, — мурлыкнул Фурнье после того, как деликатно воспользовался заботливо припасенной для него зубочисткой.
— Восхитительно, мсье Пуаро! — сказал Тибо.
— Немножко офранцужено, но чертовски вкусно! — объявил Джепп.
— Такая пища превосходна для estomac, — сказал Пуаро. — Она не настолько обременительна, чтобы парализовать мысли.
— Не могу пожаловаться на то, что мой желудок доставляет мне хлопоты, — сказал Джепп. — Но не будем терять времени. Давайте приступим к делу. Я знаю, мсье Тибо получил на нынешний вечер задание, поэтому полагаю, мы прежде всего посоветуемся с ним обо всем, что может оказаться полезным.
— Я к вашим услугам, джентльмены. Безусловно, здесь я могу говорить более свободно, чем у следователя. Перед следствием я наскоро переговорил с инспектором Джеппом, и он попросил меня там сообщить только самые необходимые факты.
— Совершенно верно, — подтвердил Джепп. — Никогда не нужно разбалтывать секреты прежде времени. Послушаем, что вы нам расскажете об этой самой Жизели.
— Правду говоря, я знаю весьма и весьма мало. Кое-что о ее деловой жизни. Ее личная жизнь мне почти неизвестна. О ней, наверное, мсье Фурнье сможет рассказать больше. Мадам Жизель была человеком, которого в нашей стране называют «character». О ее прошлом мне тоже почти ничего не известно. Думаю, в молодости она была хороша собою, утратила красоту из-за оспы. Она (это мои личные впечатления) любила власть и умела повелевать. Была энергичным, способным дельцом. Типичная француженка, она никогда не позволяла своим чувствам хоть сколько-нибудь влиять на деловые отношения; пользовалась репутацией женщины, ведущей свои дела скрупулезно честно.
Он обернулся, чтоб посмотреть, согласен ли с ним Фурнье.
Тот меланхолично кивнул головой:
— Да, она была честной — по ее понятиям. Но... — он уныло пожал плечами, — не слишком ли много: спрашивать у человеческой натуры, что она такое на самом деле.
— Что вы имеете в виду?
— Chantage.
— Вымогательство? — переспросил Джепп.
— Да, своеобразный шантаж. Мадам Жизель давала ссуду, как вы здесь говорите «note of hand alone». Она проявляла благоразумие как в отношении выдаваемых сумм, так и в назначении процентов. Но должен вам сказать, у нее были свои методы взыскания долгов.
Пуаро с любопытством наклонился вперед.
— Как уже говорил сегодня мэтр Тибо, ее клиентуру в основном составляли люди из определенных кругов. Люди эти особенно уязвимы и зависимы от общественного мнения. Мадам Жизель имела свою собственную разведывательную службу... Обычно перед тем, как дать деньги (большую сумму, разумеется), она собирала сведения о клиенте. Я повторю слова нашего друга: по своим понятиям, мадам Жизель была скрупулезно честна. Доверяла тому, кто доверял ей. И никогда не использовала секретных сведений, чтобы получить деньги от кого-нибудь, если он еще не задолжал ей этих денег.
— Вы полагаете, — сказал Пуаро, — что чужие секреты служили ей своего рода гарантией?
— Совершенно верно; и в использовании их она была беспощадна. Ее система была действенна: очень редко приходилось списывать безнадежные долги. Человек, будь то мужчина или женщина в известном положении, пойдет на все, лишь бы добыть деньги, чтобы избежать публичного скандала. Как я уже говорил, мы знали о ее деятельности; но судебного преследования... — Он пожал плечами. — Человеческая натура есть человеческая натура.
— А если она, допустим, — поинтересовался Пуаро, — вынуждена была все-таки списать долг? Что тогда?
— В таком случае она предупреждала, что либо огласит имевшуюся у нее информацию, либо передаст эту информацию какому-нибудь заинтересованному в ней лицу.
Воцарилось минутное молчание. Затем Пуаро спросил:
— С точки зрения финансовой — это давало ей какую-то выгоду?
— Нет, — сказал Фурнье. — Прямой — нет.
— А косвенно?
— А косвенно, — высказал свое предположение Джепп, — заставляло клиентов выплачивать долги вовремя, не правда ли?
— Совершенно верно, — подтвердил Фурнье. — Это было тем, что вы называете «нравственным эффектом».
— Безнравственным эффектом, я бы сказал, — уточнил Джепп. — Ну... — Он задумчиво потер нос. — Это отличные штрихи для мотивировки убийства, превосходные штрихи! Теперь перед нами стоит еще один вопрос: кто получил бы в наследство ее деньги? — Он обернулся к Тибо.
— У нее была дочь, — сказал адвокат. — Она не жила с матерью; я даже предполагаю, что мать не видела ее с того времени, когда девочка была еще ребенком. Много лет назад мать завешала все (за исключением небольшой суммы, выделенной для горничной) своей дочери, Анне Морисо. Насколько я знаю, завещания мадам не изменяла.
— А велико ли ее состояние? — поставил вопрос Пуаро. Адвокат пожал плечами:
— Приблизительно восемь или девять миллионов франков.
Пуаро свистнул. Джепп воскликнул:
— О, денежки у нее были! Ну, а сколько же это будет в переводе на нашу валюту?.. Ба! Около ста тысяч фунтов... даже больше. Вот так-так!
— Мадмуазель Анна Морисо станет очень состоятельной женщиной, — подтвердил Пуаро.
— Хорошо, что ее не было в том самолете, — сухо заметил Джепп. — А то мы могли бы заподозрить, что это она устранила мать с целью заполучить деньги!.. Сколько ей может быть лет?
— Кажется, убийство с ней не связано. Теперь надобно заняться изучением всего, что пахнет шантажом или, если угодно, вымогательством. Все, кто был в самолете, отрицают, что хоть как-нибудь знали мадам Жизель. Кто-то из них врет. Но кто именно? Не поможет ли нам исследование ее личных бумаг, а, Фурнье?
— Мой друг, — сказал Фурнье, — как только я узнал новость, я поговорил по телефону со Скотленд-Ярдом и немедленно направился к ней домой. У нее был сейф с бумагами. Но оказалось, бумаги сожжены!..
— Сожжены?! Кем? Когда? Почему?!
— У мадам Жизели была пользующаяся доверием горничная, Элиза. Элиза имела инструкции своей хозяйки: если с мадам что-нибудь случится, открыть сейф (комбинацию замка Элиза знала) и сжечь все содержимое.
— О боже! Поразительно! — Джепп ошеломленно потряс головой.
Четверо мужчин молча думали о странном характере погибшей женщины... Мэтр Тибо поднялся:
— Я покину вас, господа. Что касается дальнейшей информации, могу представить ее в любое удобное для вас время. Мой адрес вы знаете...
Он крепко пожал всем руки и вышел из комнаты.
Глава 7
Вероятности и возможности
После ухода мэтра Тибо трое оставшихся придвинули стулья поближе к столу.
— Итак, — сказал Джепп, — приступим. — Он отвинтил колпачок своей авторучки. — В салоне было одиннадцать пассажиров — в хвостовой части, я имею в виду, — другие туда не входили; одиннадцать пассажиров да два стюарда — итого у нас тринадцать человек, считая убитую. Один из двенадцати и прикончил старуху. Часть пассажиров англичане, часть — французы. Этими последними я поручаю заняться мсье Фурнье. Англичан я беру на себя. Затем еще нужно провести следствие в Париже — это тоже ваша работа, Фурнье.
— Нет, не только в Париже, — возразил Фурнье. — Летом у мадам Жизели было множество дел на французских морских курортах: в Довиле, Ле Пине, в Вимере. Она ездила и на юг — в Антиб, Ниццу.
— Хорошая деталь: один-два человека из «Прометея» упомянули Ле Пине, насколько я помню. Но это одна сторона вопроса. Теперь перейдем непосредственно к самому убийству. Поглядим, кто был в таком положении, что мог использовать трубку. — Джепп, наскоро убрав посуду, развернул план самолета и поместил его в центре стола. — Итак, для начала давайте рассмотрим каждого пассажира в отдельности и обсудим вероятности и, что даже еще более важно, — возможности. Исключим из списка мсье Пуаро. Это уменьшит число подозреваемых до одиннадцати.
