Мисс Джейн Грей, ассистентка парикмахера, не заставила работать вечные перья лондонских журналистов. Она попросту никого не интересовала. За нею следовали двое французов. Мсье Арман Дюпон сообщил, что он из Парижа летел в Лондон, где должен читать лекцию в Королевском азиатском обществе. Он и его сын были увлечены разговором и попросту не замечали ничего, что происходило вокруг. — Вы знали в лицо мадам Морисо, или мадам Жизель?
— Нет, мсье, прежде я ее никогда не видел.
— Но она — известная личность в Париже.
Мсье Дюпон-старший пожал плечами.
— Только не мне. Во всяком случае, я не так часто бываю в Париже...
— Я понимаю, вы недавно вернулись с Востока.
— Да, это так, мсье. Из Персии.
— Вы с вашим сыном побывали во многих труднодоступных частях света?
— Pardon?
— Вы много путешествовали по диким местам. Вам никогда не встречались племена, использующие змеиный яд для стрел?
Этот вопрос мсье Дюпону пришлось перевести, и когда мсье Дюпон понял, о чем его спрашивают, он энергично затряс головой:
— Нет-нет, мне никогда не встречалось ничего подобного.
За ним свидетельские показания давал его сын.
Показания Дюпона-младшего были почти дословным повторением показаний мсье Армана Дюпона. Он ничего не заметил. Он счел вероятным, что умершая была ужалена осой. Ему самому надоедала оса, и в конце концов он пристукнул ее.
Дюпоны были последними свидетелями. Следователь прокашлялся и обратился к жюри. Он сказал, что, без сомнения, это — самое удивительное и невероятное изо всех дел, которые ему приходилось вести в суде. Женщина была убита. Самоубийство исключено. Несчастный случай — в воздухе, в самолете и подавно! Преступление не мог совершить кто-либо, находившийся вне самолета. Убийцей был один из свидетелей, которых они выслушали в это утро.
Некуда деваться от факта, а он жесток. Кто-то из них лгал самым бесстыдным образом.
Убийство совершено с неслыханной наглостью. На виду у десяти, или даже двенадцати человек (если считать стюардов) убийца поднес к губам трубку и послал роковой дротик, и, к сожалению, никто вовремя этого не заметил.
Происшедшее казалось неправдоподобным, но доказательство ведь — трубка и стрела, найденная на полу, пятнышко на шее умершей и, наконец, медицинское заключение, свидетельствующее, что это все так и произошло. Из-за отсутствия веских доказательств, инкриминирующих преступление какой-нибудь конкретной персоне, он, следователь, мог только вместе с жюри обратить обвинительный вердикт против одной или нескольких персон, пока ему неизвестных. Каждый из пассажиров отрицал хоть какое-нибудь знакомство с умершей. Теперь задача полиции состояла в том, чтоб узнать, какие могли быть у нее связи с убийцей.
Из-за отсутствия мотивов для определения конкретного преступника он, следователь, может только посоветовать жюри принять упомянутый вердикт. Жюри может обсудить вердикт.
Один из членов жюри, простоватый с виду человек с квадратным лицом и недоверчивыми глазами, подался вперед, астматически тяжело дыша:
— Вы говорите, трубка была найдена под каким-то сиденьем? Позвольте узнать, чье это было место?
Следователь обратился к своим записям. Сержант Уилсон шагнул к нему и что-то зашептал на ухо.
— Ах, да. Это было место № 9, которое занимал мсье Эркюль Пуаро. Мсье Пуаро, кстати, очень известный и респектабельный частный детектив... хм.... не раз уже сотрудничавший в весьма серьезных делах со Скотленд-Ярдом.
Человек с квадратным лицом остановил взгляд на длинных усах маленького бельгийца. «Иностранец? — казалось, говорили его глаза. — Нельзя доверять иностранцам, даже если они сотрудничают рука об руку с нашей полицией!»
Однако вслух он сказал:
— Это тот самый мистер Пуаро, что нашел на полу дротик?
Жюри возвратилось в зал через пять минут, и старшина присяжных вручил следователю лист бумаги. Тот пробежал взглядом вкривь и вкось набросанные строчки.
— Что же это такое? — следователь нахмурился. — Чепуха, я не могу принять этот вердикт. Это же чепуха, — повторил он. — Нужно хотя бы выправить ошибки и переписать...
Через несколько минут исправленный вердикт вновь вернулся к нему.
— Ну, это еще куда ни шло, — сказал следователь, прочитав: «Мы находим, что умершая погибла от яда, но имеющихся у нас свидетельств явно недостаточно, чтобы определить, кто прибег к этому яду».
— Интересно, что могло быть такого в той бумажке, что следователь не захотел ее принять?
Джейн замедлила шаги и взглянула на Нормана Гэйля.
— Мне кажется, я могу вам сказать, — откликнулся чей-то голос позади них. Молодые люди повернулись и увидели мсье Эркюля Пуаро.
— Я полагаю, что это был вердикт о предумышленном убийстве, обращенный против меня.
— О, как это возможно?! — ужаснулась Джейн. Мсье Пуаро с довольной улыбкой кивнул:
— Mais oui. Когда мы выходили, я слышал, как один член жюри сказал другому: «Это все тот коротышка-иностранец, это все он натворил, запомни мои слова!» Уверен, другие думали точно так же!
Джейн колебалась: посочувствовать или рассмеяться? Предпочла последнее.
Пуаро тоже засмеялся: он был с нею согласен.
— Как видите, теперь мне придется восстанавливать свою репутацию. — Все с той же улыбкой, поклонившись, он двинулся прочь.
Джейн и Норман проводили взглядами удаляющуюся приземистую фигуру.
— Какой-то чудак... — усмехнулся Гэйль. — Именует себя детективом. Какой из него детектив? Преступники видят его за милю. Не пойму, как такой тип может маскироваться.
— Не слишком ли устарели ваши представления о детективах? — спросила Джейн. — Все эти фальшивые бороды уже давным-давно отжили свое. В наши дни детективы просто сидят и решают дела, так сказать, в процессе мышления.
— Что ж, это требует меньших усилий, меньшего напряжения.
— Физически — возможно. Но, безусловно, для такой работы нужен трезвый и ясный ум.
— Конечно, бестолковый сыщик никому не нужен.
Оба засмеялись.
— Послушайте, — неожиданно сказал Гэйль. Щеки его слегка зарделись. — Не смогли бы вы... я имею в виду... это было бы очень мило с вашей стороны... Правда, уже поздновато... Но как вы насчет того, чтобы выпить со мной чаю? Я чувствую... Все-таки, мы — товарищи по несчастью... И... — Он запнулся. И мысленно отчитал себя: «Что с тобой, дурачина? Неужели ты не можешь пригласить девушку на чашку чая, не краснея, не заикаясь и не попадая в нелепое положение? Что же она подумает о тебе!»
Замешательство Гэйля лишь подчеркнуло спокойствие и самообладание Джейн.
— Большое спасибо, — произнесла она просто — Охотно принимаю приглашение.
Они отыскали скромную чайную и надменно-пренебрежительная официантка угрюмо приняла у них скромный заказ с таким видом, словно хотела сказать:
«Пеняйте на себя, если вы разочаруетесь. Говорят, будто мы подаем здесь чай, но я в этом не уверена».
Чайная была почти пуста. И это придавало особый смысл тому, что они сидели здесь вдвоем.
Джейн стянула перчатки, глядя через стол на своего компаньона. Он и впрямь был привлекателен: голубые глаза, располагающая улыбка. Очень мил!
— Неприятное дело с этим убийством, — сказал Гэйль поспешно. Он еще не совсем освободился от своего нелепого замешательства.
— Да, — согласилась Джейн. — Меня это очень беспокоит, ведь я работаю в хорошем месте, в парикмахерской мсье Антуана, Не знаю, как там воспримут...
— М-да. А я об этом как-то не подумал.
— Антуану может не понравиться, что у него служит девушка, дававшая показания в деле об убийстве.
— Люди странны, — произнес Норман Гэйль задумчиво. — Жизнь несправедлива. Ведь тут вовсе не ваша вина...Он нахмурился. — Отвратительно!
— О, еще ничего худого со мной не произошло, — напомнила Джейн. — Не стоит беспокоиться из-за того, что еще не случилось! И в конце концов, все может статься: а вдруг окажется, что именно я убила ее! Говорят, если кто-то убил один раз, то обычно он может убить потом еще и еще великое множество других людей! И, согласитесь, не очень-то приятно носить прическу, сделанную руками убийцы...
— На вас достаточно взглянуть — и уже ясно, что вы никого не убивали, — сказал Норман серьезно.
— Я не уверена, — возразила Джейн. — Иногда мне ужасно хочется пристукнуть какую-нибудь из моих леди! Если б только мне это сошло! В особенности есть одна: голос у нее, как у коростеля, и вечно она ворчит, и вечно недовольна и жалуется. Я думаю порой, что такое убийство было бы даже хорошим поступком, а вовсе не преступлением. Так что, видите, я настроена весьма агрессивно.
— Да, но ЭТОГО преступления вы не совершали, — сказал Гэйль. — Я могу поклясться.
— А я могу поклясться, что и не вы, — отозвалась в тон ему Джейн. — Но это вам не поможет, если ваши пациенты будут думать, что вы...
