— Старшего инспектора Аллейна вы в это посвятили?
— Да, хотя сразу оговорился, что это всего лишь предположение.
— Чье имя назвали старшему инспектору?
— Я не называл имен. Инспектор спросил, не уловил ли я особого запаха, на что я ответил утвердительно.
— Вы имеете в виду духи или что-то в этом роде?
— Да.
— С кем же ассоциируется для вас этот запах?
— С мистером Джекобом Сэйнтом.
Адвокат Филипп Филипс тут же вскочил, клокоча от праведного гнева. Председательствующий, утихомирив его, отпустил Феликса:
— Благодарю вас, мистер Гарденер.
Следующей вызвали Стефани Воэн. Она была спокойна, держалась с достоинством, па вопросы отвечала просто и ясно. Она подтвердила все, что сказал Аллейн относительно лосьона, и добавила, что флакон перевернул Сюрбонадье, когда они остались вдвоем. По ее убеждению, это было самоубийство. Присяжных она растрогала, но не убедила.
Затем поочередно заслушали всех занятых в спектакле актеров. Барклей Крэммер замечательно сыграл роль неудачливого джентльмена старой выучки. Джанет Эмералд с блеском изобразила «гамму сложных, противоречивых и изменчивых эмоций». Когда ее попросили объяснить поразительные расхождения ее показаний со свидетельством мисс Макс и заведующего сценой, она, очень натурально расплакавшись, пожаловалась, что сердце ее разбито и горе безутешно. Председательствующий сухо заметил, что она уклоняется от дачи правдивых показаний. Зато мисс Димер подкупила всех девической непосредственностью и искренностью, этот эффект создавался особым придыханием, однако все, что она говорила, не имело никакого отношения к делу. Мистер Симпсон и Сузан Макс держались прилично и разумно, зато бутафор Хиксон выглядел точь-в-точь как убийца и тем самым навлек на себя самые серьезные подозрения. Трикси Бидл твердила одно: «Я невинная девушка!», она была до смерти напугана, ее пощадили и обращались с ней мягко.
— Вы говорите, что хорошо знали покойного. Хотите ли вы этим сказать, что между вами была интимная близость?
— Да, это как будто так называется, — призналась бедная Трикси.
Ее отец был лаконичен и держался солидно. Говард Мелвилл говорил проникновенно, искренне, но без всякого толку. Старый Блэйр и тут показал свой нрав. Его попросили назвать имена тех, кто вошел в тот вечер в театр через служебный вход. Он перечислил всех включая инспектора Аллейна, мистера Батгейта и мистера Джекоба Сэйнта. Видел ли он на ком-нибудь из них эти вот перчатки?
— Да, — ответил Блэйр с раздражением в голосе.
— Кто же это был?
— Мистер Сэйнт.
— Мистер Джекоб Сэйнт? Если в зале не прекратится шум, я велю удалить публику. Так вы уверены, что это был мистер Сэйнт?
— Уверен, — буркнул старый Блэйр и вернулся на свое место.
Мистер Джекоб Сэйнт начал с того, что он владелец театра, покойный доводился ему племянником. Он видел Артура перед началом спектакля. Да, это его перчатки, он обронил их где-то за кулисами. Он побывал в уборной мисс Эмералд, но к тому времени перчаток у него на руках уже не было. Скорее всего, он забыл их на сцене. Найджел удивился, что никто из присяжных не спросил, каковы были отношения между дядей и племянником. Минсинга, бывшего лакея, председательствующий вообще не вызвал для дачи показаний. По словам Сэйнта, он вновь попал за кулисы лишь после того, как трагедия совершилась.
В заключение председательствующий выступил с довольно пространной речью. Он коснулся версии самоубийства, но посчитал ее маловероятной, искусно подводя присяжных к тому, что следует вынести обвинение в убийстве, что и было сделано после длившегося двадцать минут совещания. Оставалось лишь отыскать виновного или виновных.
Выйдя из зала суда, Найджел поравнялся с Аллейном, позади них шли Джекоб Сэйнт и Джанет Эмералд. Найджел хотел было заговорить с инспектором, но оттерев его, мисс Эмералд вцепилась в руку Аллейна. Тот остановился, выжидательно глядя на актрису.
— Это все вы подстроили, инспектор! — заговорила она негромко, но злобно. — Вы подговорили судью так со мной обращаться. Мне одной достались все унижения, а Феликс Гарденер вышел сухим из воды. Почему он до сих пор на свободе? Возмутительно, ведь это он застрелил Артура! — Ее голос взметнулся истерическим воплем, прохожие стали оглядываться на них.
— Джанет, — поспешил вмешаться Сэйнт, ты с ума сошла! Идем отсюда.
Она обернулась, уставилась на Джекоба и вдруг разразилась душераздирающим плачем, потом обмякла и позволила себя увести.
Аллейн проводил ее задумчивым взглядом.
— Нет, мистер Сэйнт, с ума она не сошла, — пробормотал он.
— Эмералд себе на уме! Правда, порой злоба помрачает ей рассудок.
И инспектор поспешил по своим делам, оставив Найджела на тротуаре.
ГЛАВА 16
ЧЕРЕЗ СЛОАН-СТРИТ В СКОТЛАНД-ЯРД
Всю вторую половину дня Найджел составлял для газеты отчет о судебном дознании. По непонятным ему причинам множество сведений было сокрыто. Председательствующий лишь вскользь упомянул процесс о клевете, выигранный шесть лет назад Джекобом Сэйнтом, никак не комментировал тот факт, что Артур был пьян, сосредоточив все внимание на событиях в артистической уборной Стефани Воэн. Присяжные вели себя, как послушные овечки, и сами никаких вопросов не задавали. Найджел мог себе представить, как, удалившись на совещание, они поспешили вынести самый заурядный вердикт. Аллейн не скрывал, что доволен таким исходом.
Найджел же теперь, по зрелом и неторопливом рассуждении, окончательно утвердился в мысли, что в убийстве повинен Джекоб Сэйнт. Правда, у Сэйнта надежнейшее алиби: он весь спектакль сидел в ложе и Блэйр готов был присягнуть, что владелец «Единорога» не появлялся за кулисами в антрактах. Из ложи, однако, Сэйнт мог незамеченным пройти за кулисы во время затемнения, через дверь на просцениуме. Дверь эта запиралась, но ведь Сэйнту ничего не стоило заполучить ключ. И вот, пока горит свет, он красуется в ложе, на глазах у всего зрительного зала, но едва свет погас, Сэйнт пробирается на сцену, направляется прямиком к письменному столу, сталкиваясь в темноте с Гарденером, выдвигает ящики и подменивает патроны. А когда затемнение кончается, он уже снова в зале. Найджел пришел в восторг от собственного открытия и тотчас позвонил в Скотланд-Ярд. Аллейна на месте не оказалось, журналист попросил передать инспектору, что будет у него в половине пятого по очень важному делу.
Он ерзал от нетерпения, не мог усидеть на месте, чем-либо заняться; внезапно решил пойти пешком на Слоан-стрит и нагрянуть к Феликсу без звонка, чтобы поделиться своими соображениями насчет Сэйнта. Если Гарденера не окажется дома, то у Найтсбриджа Найджел сядет в автобус и доедет до Скотланд-Ярда. Прогулка пойдет ему на пользу, поможет унять волнение.
Прошагав от Интони до Чесли, он очутился на залитой ласковым солнышком Слоан Сквейр. Купив гвоздику, Найджел вдел ее в петлицу пиджака, отправил нежнейшую телеграмму своей Анжеле и праздной походкой зашагал дальше. Слоан-стрит, улица богатых бездельников, была запружена гуляющими. Найджелу хотелось подпрыгнуть, засвистеть, подкинуть в воздух трость. Вот и дом Гарденера. Какой-то оборванец разглядывал мебель в витрине; окна Феликса на втором этаже были открыты настежь.
Найджел весело поздоровался с консьержем, не стал дожидаться лифта и взлетел, перепрыгивая через две ступени, но устланной толстым ковром лестнице к двери Гарденера.
Она оказалась не заперта, и Найджел, не позвонив, вошел в небольшой холл, откуда можно было попасть в гостиную-студию. Он уже набрал в легкие воздуху, чтобы кликнуть хозяина, но так и замер с раскрытым ртом, услыхав донесшийся из гостиной женский голос.
— Если я это сделала, — взволнованно говорила женщина, — то лишь ради тебя, Феликс! Он был твоим заклятым врагом.
— Я не могу, просто не могу в это поверить, — запинаясь, произнес в ответ Гарденер.
Послышался ее невеселый смех.
— Все впустую! Однако я ни в чем не раскаиваюсь, слышишь? Но теперь я вижу — ты не стоишь подобных жертв.
Охваченный стихийной паникой Найджел громко хлопнул входной дверью и заорал:
— Феликс, привет! Ты дома?
Мертвая тишина. Затем послышались шаги, дверь гостиной отворилась.
— А, это ты, Найджел.
За спиной Гарденера журналист разглядел Стефани Воэн в кресле у окна.
— Здравствуйте, Найджел Батгейт! — воскликнула она тем же тоном, как и в тот раз, когда Феликс привел их с Аллейном к ней в уборную.
— Вы ведь знакомы, не так ли? — невпопад брякнул Гарденер.
Найджел, что-то бормоча, пожал протянутую ему узкую ладонь.
— Я на секунду, — сказал он Феликсу.
— Неправда, улыбнулась мисс Воэн. — Судя по вашему виду, вы пришли ради дружеской беседы, что не обходится без вина, сигарет, многозначительных недомолвок и рискованных анекдотов. Не смущайтесь моим присутствием — я уже ухожу.
