– Крест? – отозвался Веденеев. – Какой еще крест?
– Ну, тот самый крест, от церкви. Преспокойно торчит из донного ила.
Веденеев и Лямке переглянулись, от Арсеньева не ускользнуло их недоумение. Казалось бы, надо радоваться, если что-то, наконец, найдено. Или они думали обнаружить на дне озера нечто другое?
Оба подошли к костру и остановились перед Юлей.
– Этот крест… – продолжил было Олег, но профессор оборвал его нетерпеливым жестом ладони.
– Скажите, девушка, – обратился он к Юле, – я уже где-то видел… Этот… Это украшение. Которое у вас на груди… – он говорил осторожно, с трудом подбирая слова, а студент Лямке стоял рядом и внимательно смотрел на Юлю.
– Ничего особенного… – продолжал профессор. – Просто знакомая вещица… Моя личная жизнь, видите ли… Откуда это у вас?
Юля хотела что-то ответить, но Арсеньев опередил ее.
– Вы не могли нигде видеть этот предмет, – холодно сказал он, – потому что он составлен из двух. И не более двух дней назад.
И в этот момент Арсеньев ясно увидел, что профессор побледнел. Его лицо выражало такое недоумение, что его даже стало жалко. Он оглянулся на студента Лямке, будто ища у него поддержки.
– Да нет ничего особенного, что вы, в самом деле! – возмутилась Юля. – Один кусок достался от моей прабабушки, другой – вот, у Ивана Васильевича нашелся. Мы их слепили и все.
– Можно его посмотреть? – выступил вперед Лямке.
– Еще чего! – воскликнула Юля. – Если из моих рук только.
Девушка была упрямой, и она тоже заподозрила что-то неладное.
Профессор и студент повертели в руках кулон, не снимая его с Юлиной шеи, Веденеев даже достал из кармана лупу.
– Редчайший экземпляр! – сказал он. – Хорошая, ценная вещь.
Лямке щелкнул пальцами:
– Не продадите? Увезу в Германию, подарю своей подруге. Русский сувенир! Хороша ложка к обеду…
Арсеньев сделал шаг и встал между ним и Юлей.
– Минуточку! Мы подумаем над вашим предложением, – сказал он. – Вполне возможно, что ответ будет положительным.
Арсеньев взял Юлю за локоть и оторвал, наконец, от водолаза, который на протяжении всей этой странной сцены молча терся о девушку.
И в этот момент откуда-то донесся веселый женский голос:
– Каменская! Какими судьбами? Душечка ты моя!
Юля обалдело оглянулась по сторонам.
– Сколько лет, сколько зим! – продолжал между тем тот же голос. – Граф будет так рад!
Тут только Юля поняла, что это такое. Рабочий с хвостом настраивал в стороне свой маленький приемник, их тех, что ловят телепрограммы. Это был сериал про неутомимую фаворитку, он снова пошел в эфир…
ПИТЕРУ ЛЯМКЕ СРОЧНО НУЖНЫ УКРАШЕНИЯ
– С чего ты решил, что я продам им кулон счастья? – злобно зашипела Юля, когда они, наконец, отошли на порядочное расстояние от лагеря экспедиции.
Арсеньев примирительно положил Юле руку на плечо, она скинула ее.
– Ничего я не решил. Я просто так сказал. Тут что-то странное, с этим кулоном, я не могу понять – что. В глазах этого немца блеснуло такое… Мне показалось, что он способен на все, чтобы его заполучить. Вот я и разрешил конфликт мирно. Думаю, они не остановятся. Пусть тешатся надеждой, а потом это все как-нибудь само собой уладится…
Юля пожала плечами:
– И зачем оно им нужно? Причем, ты заметил: сначала один плел что-то про свою личную жизнь, потом – другой про свою подругу…
– Странное дело, – сказал Арсеньев. – Они ищут в озере какие-то сокровища. Крест и затонувшая церковь их явно не интересуют. Возможно – это и вправду наполеоновская карета. А украшение твоей бабушки и мой подарок… Гм! Сувенир золотой феи… Возможно, они являются частью этого клада. А наши новые друзья откуда-то точно знают, какие сокровища содержит клад. Только вот откуда они оказались у нас с тобой?
– Не бери в голову. Оказались и все. Моей прабабушке подарил великий князь. А ты откопал из земли. Может быть там, где ты копался, еще полно золота и бриллиантов. В общем, все это мне начинает нравиться. Может быть, мы с тобой еще разбогатеем, а, Иванвас?
Они уже порядком удалились от логова экспедиции и снова подошли к ледниковому валуну. Арсеньев чуть было опять не забыл проверить следы.
– Подожди минуту, – сказал он.
Юля вздохнула и забралась на валун, ожидая, когда Иванвас справит в кустах свои дела. Не мог до отхожего места дотерпеть, до этого немецкого дзота. Все-таки – пожилой человек. А она…
А что – она? Нравился он ей, сказала ему «люблю…» А теперь разочаровалась – с кем не бывает? Зато встретила кое-кого другого. То есть, получается, что вся эта странная цепочка событий сплелась только для того, чтобы привести ее сюда и познакомить с Олегом!
Юля была суеверна, во всем ей грезился какой-то тайный смысл. С чего все началось? С дождя. И они с учителем оказались в этом магазине. И договорились поехать сюда…
А раньше? Как она попала на угол Мичуринского и Заречной? В этом тоже было нечто странное. Она вообще никогда не была в этом районе – только проезжала мимо. Но увидела собаку. И пошла почему-то за ней.
Это была странная, большая такая собака, похожая даже на волка. Она сидела на остановке троллейбуса и смотрела на Юлю печальными карими глазами. Юле вдруг очень захотелось погладить эту собаку и накормить. А у нее в кармане как раз были конфеты. И Юля, не успев даже сообразить, выпрыгнула из переполненного троллейбуса вместе с толпой пассажиров. Но, когда толпа рассеялась, собаки уже не было! Она исчезла, причем – непонятно куда. И тут же, пройдя несколько шагов в поисках этой собаки, Юля увидела Иванваса. А потом начался ливень…
Арсеньев стоял на том самом месте, где стоял вчера. Его собственные следы были отпечатаны во мху. Вот сломанная ветка. Вот поляна. Но на поляне – нетронутый, девственный мох.
Не было никакой лошади, никакого волка, никакого князя. Арсеньев сделал несколько шагов и остановился посередине поляны. Все, галлюцинации! Надо просто лечиться, черт возьми…
И тут какая-то сила потянула его вниз. Арсеньев потерял равновесие, вскрикнул от неожиданности. Его ноги ощутили пустоту, откуда-то дохнуло могильным холодом. Он понял, что проваливается, проваливается в какую-то бездонную яму, бестолково болтая ногами, будто сломанный Буратино… Но нет, зацепился. Слишком толст, к счастью – впервые в жизни пригодился этот живот!
Юля прибежала на крики, которые донеслись из чащи. То, что она увидела, привело ее в состояние бурного веселья. Иванвас застрял в тесной дыре, крепко держась руками за траву и, возвышаясь над землей, словно каменный бюст героя.
Юля взяла беднягу под локти и выволокла его на поверхность.
Они оба склонились над черной дырой, которая образовалась посередине поляны. Оттуда шел сырой холодный воздух. Дна видно не было.
– Пещера! – воскликнула Юля. – Как интересно… Никогда не бывала в пещерах.
– Не думаю, – проговорил Арсеньев, потирая поцарапанный бок. – Видишь бревна? Это – искусственное сооружение.
– Подземный ход!
– Точно. Давай-ка ступать осторожнее. Я бы не хотел провалиться туда еще раз.
– Надо же! – возбужденно говорила Юля. – Наше путешествие становится интересным…
И, только вернувшись в лагерь, когда переодевалась, она обнаружила, что у нее пропал «кулон счастья».
* * *– Он точно был на тебе, когда мы ушли из экспедиции? Может быть, Лямке успел его как-то стащить…
– Нет, я хорошо помню. Я еще смотрела на него, когда сидела на камне. Думала, что это такое разглядывал профессор в свою лупу. Может быть, какую-то надпись…
– Нет, не было там никакой надписи. Самое странное, что профессор вообще заметил и якобы узнал этот кулон, который мы с тобой вдвоем сделали только позавчера.
– Даже когда вчера утром они проходили мимо, тоже не могли его видеть, потому что я купалась, а кулон был на мне. И мешал мне плыть, тяжелый, тянул шею. И я подумала, что следующий раз буду купаться без него. Так и вышло! Потеряла…
– Мы его найдем, – твердо сказал Арсеньев. – Это два старинных украшения. На них много энергетики, много, наверное, даже чьей-то крови. Такие вещи как-то притягивают. Мы оба знаем, что их нельзя потерять.
– Это не украшения, – вдруг тихо сказала Юля.
– Как – не украшения? А что?
– Черт знает что. Но не украшения. Потому что они – вовсе не красивы.
Скорее всего, цепочка порвалась, когда Юля вытаскивала Иванваса из ямы. На всякий случай, они внимательно смотрели под ноги, пока возвращались на ту поляну, и обыскали кусты между валуном и ямой. Кулона, конечно, не было. Он мог быть только в яме, и больше нигде. Юля бы даже расстроилась, найдись сейчас кулон: ей очень хотелось залезть в эту яму. А то, что лезть придется именно ей, сомнений не вызывало: ведь Иванвас со своим пузом в яму не пролезет!
