Юля не помнила, как оказалась в комнате. Здесь подземелье кончалось. Это была круглая комната с невысоким потолком, до которого можно дотянуться руками. Бревенчатые стены были густо покрыты смолой. Посередине возвышался массивный стул, украшенный грубой резьбой. От его спинки поднимался толстый стержень, тускло блестящий в свете фонаря. Это было золото! Стержень был врублен в потолок.
Не отдавая себе отчета в том, что делает, Юля села на стул. Что-то происходило в ее голове: закружились слова, видения книжных страниц, звезды и луна… Рука нащупала рядом на стуле какой-то небольшой плоский предмет. Юля инстинктивно сжала его в кулаке. И вдруг она услышала стук…
Голова стала ясной. Она огляделась по сторонам, не понимая, откуда доносятся звуки. Кто-то был совсем рядом, и он был живой… Она прислонила ухо к золотому стержню и поняла, что стук исходит от самого стержня. Это было так, как будто прижмешься к стволу дерева, на котором сидит и долбит клювом дятел.
Юля поняла, что это и был тот самый крест, который видел на дне озера Олег. Смоляная комната находилась прямо под озером! И сейчас там, наверху плавает Олег, и это он стучит по кресту.
Юля вскочила на ноги и забарабанила по стержню – тем тяжелым предметом, который держала в руке.
– Олег! – кричала она. – Я здесь! Я люблю тебя!
* * *Чертов живот! Проклятая привычка пить пиво у вечернего телевизора! Жалкий холостяк!
Арсеньев протискивался в дыру, чувствуя, что карябает свое пузо до крови, со всех его трех сторон. Внезапно он услышал дикий отчаянный вопль. Арсеньев изумился: крик шел не из подземелья, а откуда-то снаружи, и не женский это был голос, а мужской.
Арсеньев недоуменно огляделся: на середине озера происходило что-то странное. Понтон шатался, по всему озеру шли круги. Водолаз, крича и барахтаясь, пытался влезть на понтон, но руки и ноги, казалось, не слушались его.
Наконец, Олегу удалось выбраться из воды. Он сорвал с себя маску, под ней было совершенно белое, искаженное страхом лицо…
Арсеньев понял: то, что так испугало водолаза, как-то связано с Юлей, исчезнувшей в подземелье. Но выяснять все это не было времени. Арсеньев повис на руках, уцепившись за торец бревна. Яма, судя по длине веревки, была неглубока, и он отпустил руки, не боясь покалечиться. Удар о дно был все же сильным, Арсеньев повалился на пол.
Свет, проникавший сверху, иссякал уже в нескольких шагах вниз по туннелю, куда вела веревка. Арсеньев добрался до конца веревки, опустился на четвереньки и высек из своей зажигалки огонь.
Пришлось ползти на коленях, держа слабое пламя на вытянутой руке, чтобы видеть хотя бы пол. Зажигалка раскалилась, пришлось ее выключить и некоторое время ползти вслепую. Завал, какое-то крошево под руками… Снова включил, уже немного остывшую, тут же вскрикнул от ужаса и выронил ее. Череп! Ничего, впрочем, страшного – череп и все. Просто потерял контроль от неожиданности. Мелькнула мысль, что обугленный череп – это и есть его девушка… Но зажигалку уже не найти среди земли и щебня – на ощупь.
И вдруг он увидел вдали слабый свет, двинулся в его сторону. Ступени. Арсеньев встал во весь рост и пошел, упираясь руками в стены и потолок наклонного хода.
Свет становился все ярче, обозначился дверной проем в какое-то просторное помещение. Вошел, огляделся. Юлин фонарик лежит на полу, рисует световой треугольник. В центре комнаты – возвышение, на нем сидит, скорчившись, Юля…
Обратно он нес ее на руках. Девушка дышала, но была без сознания. Очнулась она только на выходе, в круге солнечного света, падающего из дыры.
– Золото, – прошептала она. – Золото и любовь.
* * *Ну и вымазались же они оба! Отряхивая друг друга, они смеялись и говорили быстро, бурля от впечатлений. Здесь, на свету, все происшедшее казалось Арсеньеву каким-то наваждением, сном. Угрюмый подземный ход, ведущий под самую середину озера, смоляная комната, золотой стержень, переходящий в крест наверху… Арсеньев рассказал, что видел водолаза Олега, который испугался чего-то на дне. Юля почему-то смутилась, закусила губу.
– Надо пойти в экспедицию и все рассказать, – предложила она.
– Не думаю, – сказал Арсеньев, внимательно оглядывая свой рюкзак.
Они уже дошли до палатки. Арсеньеву стало ясно, что кто-то основательно перетряхнул их вещи. Это мог быть только Лямке, этот подозрительный студент. Что он искал?
Ну, конечно! Когда он встретился им возле ямы, на Юле не было «кулона счастья», который в этот момент лежал на дне подземелья. И Лямке не захотел упустить возможности, думая, что кулон остался в лагере! К счастью, Юля не заметила следов обыска, который был проведен, надо сказать, довольно осторожно и тщательно.
– Не стоит идти в экспедицию, – твердо сказал Арсеньев. – Лучше просто вернуться домой. Сейчас же! Здесь опасно, неужели ты до сих пор не поняла?
– Боишься?
– Да не то слово! Ну, скажи: к чему оставаться там, где происходит невесть что? Ладно. Я тебе не все сказал. Сегодня ночью на той самой поляне я видел оборотня. На самом деле, его не было, потому что он не оставил следов, но какая-то сила явно наслала на меня эту галлюцинацию. Именно для того, чтобы я пришел на это место и провалился в яму.
Арсеньев думал, что Юля рассмеется в ответ, но она лишь покачала головой и спросила:
– Как выглядел оборотень? Не был ли он похож на огромную собаку?
– Хуже. Он был похож на волка… Значит, и ты его – тоже видела?
– Да. Но только раньше, в городе. И он привел меня в то место на проспекте, где мы с тобой встретились.
– А потом совпали брошь и кулон. Это-то то тут при чем?
– А при чем тут вот это? – сказала Юля и достала из кармана какой-то плоский предмет.
Арсеньев взял его из Юлиной руки. Это была продолговатая шкатулка. Очень тяжелая при своем объеме, она потянула ладонь Арсеньева вниз, и он чуть было не выронил ее.
– Золото, не иначе! – воскликнул он.
– Слишком уж много золота в окружающем пространстве в последние дни… – с иронией проговорила Юля.
Шкатулка легко открывалась: можно было откинуть три треугольных лепестка и увидеть внутри круглое цилиндрическое углубление. Впрочем, это только так сразу пришло на ум слово – «шкатулка». За не имением другого слова. Шкатулка или коробочка ведь должна быть тонкостенной, чтобы поместить туда какие-то вещицы. Но этот предмет на свою большую часть был уже чем-то заполнен. Кроме того, сверху и снизу, над крышкой и под явно проступали какие-то кнопки. И они нажимались, хоть их и не сразу можно было заметить, поскольку они имели многоугольную форму и плотно смыкались друг с другом. Больше всего все это напоминало телевизионный пульт управления или мобильный телефон, только большой, старого образца…
– Все ясно, – сказал Арсеньев. – Это всего лишь какой-то немецкий прибор времен войны.
И тут в его голове сложилась стройная логическая конструкция. Сооружение под озером – дело рук немцев, которые оккупировали эту территорию во время войны. Поскольку Юля нашла каску с известной символикой, это было некой тайной лабораторией, охрану которой вели войска «СС». Это объясняло и секретность истинных целей современной экспедиции даже от ее рядовых членов. Вот почему никто из рабочих не должен был знать немецкого языка: мало ли, какие документы могла найти экспедиция…
Арсеньев сбивчиво изложил свои соображения Юле, но та покачала головой.
– По-настоящему стройная теория не должна оставлять ни одного открытого вопроса, – сказала она. – А у тебя Иванвас, все шито белыми нитками. При чем тут аномальная зона, оборотни? Гигантские люди в деревне и караморы? И при чем тут, наконец, вот это?
Юля достала из кармана «кулон счастья» с разорванной цепочкой и подбросила его на ладони.
– А вот при чем! – воскликнул Арсеньев и ловко подхватил кулон в воздухе, словно тут кто-то снимал кино.
Арсеньев отстегнул от кулона цепочку.
– Смотри, – сказал он с торжеством в голосе. – Раз… Два… Три…
В одной руке он держал шкатулку, в другой – кулон. Раскрыл шкатулку изящным движениям пальцев, как набирают номер на мобильнике, и ловко вставил кулон внутрь.
Некоторое время Арсеньев уныло смотрел на то, что у него получилось. Вернее, на то, что у него и вовсе не получилось.
– Да уж! – с усмешкой прокомментировала Юля.
– Гм… А мне казалось, что эти предметы должны тоже совпасть. И тогда бы мы получили некую осмысленность происходящего.
Кулон помещался внутри шкатулки, но свободно болтался там, гремел, словно череп внутри каски, как заметила Юля, полная недавним впечатлением от подземелья.
– И потом… – сказала она. – Даже если бы кулон точно вписался в шкатулку, то что? Мы бы просто получили бы следующий уровень тайны. И знаешь, еще одна дырка есть в твоей теории. Ты там с зажигалкой ползал, а я с фонарем шла, как Диоген. И хорошо разглядела эти стены, эту смоляную комнату. Так вот, все это – не времен Второй мировой войны сооружение, а гораздо более раннее. Примитивная технология: бревна, смола. И только в том месте, где я нашла череп, боковой проход из железобетона. Это значит, что…
