— Я думаю, вы вряд ли меня пом ните. Мое имя Карлайл, два года на зад я занимался вашим делом…
— Ну конечно: мистер Карлайл, частный детектив.
— Сотрудник агентства расследований, — уточнил Карлайл.
— Хорошо, — улыбнулся Бакстер, в таком случае я — продавец редких монет, а отнюдь не антиквар или нумизмат. Так что же, теперь вам понадобились мои профессиональные услуги?
Продавец моментально оценил монету взглядом.
— Да, — ответил посетитель, — настала моя очередь просить вашего совета. — Он достал из внутреннего кармана маленький замшевый мешочек и принялся что-то аккуратно разворачивать на прилавке. — Что вы можете сказать об этом?
Продавец моментально оценил монету взглядом.
— На сей счет у меня нет никаких сомнений: это сицилийская тетрадрахма времен Дионисия[113].
— Да, знаю, это было написано на витрине, где хранился экспонат. Более того, могу вам сообщить, что предположительно это та самая монета, за которую на торгах в Брайсе в девяносто четвертом году[114] лорд Систок выложил двести пятьдесят фунтов.
— Сдается мне, что вы знаете об этом гораздо больше моего, — заметил Бакстер. — Так что же на самом деле вы хотели выяснить?
— Мне нужно узнать, — ответил Карлайл, — настоящая она или нет.
— А есть какие-то основания для сомнений?
— Определенные обстоятельства вызвали подозрения — вот все, что я могу сказать.
Нумизмат еще раз осмотрел тетрадрахму через увеличительное стекло, аккуратно держа ее кончиками пальцев за края, как истый эксперт. Затем покачал головой, признавая свою беспомощность:
— Я, конечно, могу высказать предположение…
— Не нужно, — оборвал его Карлайл. — От ответа зависит, арестуем ли мы подозреваемого, мне нужна полная уверенность.
— Вот оно что. — Интерес Бакстера явно возрастал. — Ну, чтобы быть до конца откровенным: этот вопрос не совсем в моей компетенции. Если бы, к примеру, речь шла о редком англосаксонском пенни[115] или сомнительной подлинности нобле[116], то моя репутация послужила бы достаточным основанием для экспертного заключения, но с античными монетами я работал очень мало.
Карлайл даже не пытался скрыть разочарования, засовывая монету в мешочек и возвращая его во внутренний карман.
— Я так на вас рассчитывал, — ворчливо упрекнул он собеседника. — И куда ж мне теперь?
— Всегда остается Британский музей.
— Ну да, конечно, спасибо. Но, может, все-таки посоветуете кого-то, кто мог бы мне помочь прямо сейчас?
— Сейчас? Да бог с вами! Попытайтесь завтра с утра.
— Но мне необходимо это выяснить сегодня! — воскликнул посетитель, снова впадая в отчаяние. — Завтра будет уже слишком поздно!
Бакстер мало чем мог его приободрить в сложившейся ситуации.
— Вряд ли вы можете надеяться застать сейчас хоть кого-нибудь на рабочем месте. Я бы и сам ушел еще два часа назад, не случись мне договориться о встрече с одним американским миллионером, который назначил столь позднее время. — Правым глазом Бакстер изобразил нечто, похожее на подмигивание. — Оффмун-сон его фамилия, и некий способный юноша блистательно сумел проследить его родословное древо до самого Оффы, короля Мерсии. А потому совершенно естественно, что наследник пожелал приобрести коллекцию монет Оффы, чтоб придать весу своей родословной.
— Очень интересно, — пробурчал мистер Карлайл, теребя в пальцах часы, — с удовольствием поболтаю с вами о ваших богатеньких клиентах, но как-нибудь в другой раз. А сейчас — подумайте-ка, Бакстер, может, вы направите меня к специалисту, знающему толк в таких монетах; главное — чтоб он жил здесь, в городе. Вы ведь наверняка знакомы не с одной дюжиной экспертов!
— Бог мой, да с чего вы взяли? — удивился Бакстер. — Я общаюсь с этими людьми только по работе. Они могут жить где угодно, от Парк-лейн[117] до Петтикоут-лейн[118]. И потом, экспертов не так много, как вы, по-видимому, вообразили. К тому же двое лучших наверняка не сойдутся во мнениях — вам ведь нужны показания эксперта в суде, так я понимаю?
— В показаниях нужды нет. Все, чего я хочу, — это услышать достойное доверия заключение авторитетного специалиста, согласно которому я смогу действовать. Неужели никто мне не скажет с уверенностью, подлинная эта штука или нет?
Продолжая разглядывать своего посетителя из-за прилавка, Бакстер многозначительно помалкивал, и молчание его принимало циничный оттенок. Затем он смягчился:
— Постойте-ка: есть один человек — он любитель, — припоминаю, что не так давно я слышал о нем восторженные отзывы. Говорят, он настоящий знаток.
— Ну наконец-то! — воскликнул Карлайл, переводя дух. — Ведь кто-то должен был найтись! Кто он такой?
— У него забавное имя, вроде бы Винн, впрочем, не помню, имя это или фамилия. — Бакстер вытянул шею, пытаясь разглядеть роскошный автомобиль, подъезжающий к обочине как раз напротив окна. — Винн Каррадос! А теперь, мистер Карлайл, прошу меня извинить. Кажется, это мистер Оффмунсон.
Карлайл поспешно нацарапал имя на манжете.
— Винн Каррадос, отлично. И где он живет?
— Не имею ни малейшего представления, — ответил Бакстер, вынося на строгий суд настенного зеркала внешний вид своего галстука. — Лично я этого человека никогда не видел. Простите, но больше ничем не могу вам помочь. Если не возражаете…
Карлайл не стал притворяться, будто не понимает намека. Ему выпала честь придержать дверцу покидающему автомобиль заокеанскому потомку короля Оффы, после чего он отправился по грязным улицам прямиком в свою контору. Существовал один-единственный способ отыскать частное лицо, обладая столь скудной информацией, — проштудировать адресную книгу, так что Карлайл не слишком высоко оценивал свои шансы на успех. Однако фортуна благоволила ему. Весьма скоро он нашел Винна Каррадоса, проживающего в Ричмонде, и более того, в результате дальнейших поисков иных Каррадо-сов обнаружено не было. Таким образом выяснилось, что в окрестностях Лондона проживает лишь один человек с означенным именем. Наскоро записав его адрес, Карлайл отправился в Ричмонд.
Оказалось, что дом находится в некотором отдалении от станции, и Карлайл взял такси. Доехав до ворот, он отпустил машину. Он гордился своей наблюдательностью и точностью выводов — важнейшая составляющая его ремесла! «Я просто умею смотреть и складывать два и два — вот и все», — скромно заявлял Карлайл, когда у него не было охоты похваляться своими успехами. Дойдя до входной двери особняка «Башни», он уже составил себе определенное мнение о положении и вкусах людей, живущих здесь.
Встретившему его слуге Карлайл передал свою визитную карточку с просьбой поговорить с мистером Каррадосом, обещая занять последнего не более чем на десять минут. Удача все еще сопутствовала ему: Каррадос был дома и мог принять его незамедлительно. Слуга, холл, который они пересекли, комната, в которую его ввели, — все давало пищу спокойно-наблюдательному уму детектива, и он почти машинально делал соответствующие выводы.
— Мистер Карлайл, — доложил слуга.
Комната была не то библиотекой, не то рабочим кабинетом. Единственный находящийся в ней человек, примерно одних лет с Карлайлом, печатал на машинке, пока гость не вошел. Теперь же он повернулся и встал, лицо его приняло отстраненно-вежливое выражение.
— Очень любезно с вашей стороны было принять меня в такой час, — извиняющимся тоном проговорил Карлайл.
Выражение светского приличия на лице Каррадоса слегка изменилось.
— Должно быть, мой человек неправильно расслышал ваше имя, — сказал он. — Разве вы не Луис Коллинг?
Карлайл запнулся, и вместо приятной улыбки на его лице мелькнуло выражение не то гнева, не то досады.
— Нет, сэр, — жестко ответил он. — Мое имя написано на карточке, что перед вами.
— Прошу прощения, — доброжелательно улыбнулся Каррадос, — я ее не видел. Зато много лет назад мне довелось учиться с неким Коллингом в колледже Святого Михаила.
— В колледже! — Выражение лица Карлайла вновь претерпело изменение, ничуть не менее стремительное, чем до того. — Винн Каррадос? Боже милостивый, да это же Макс Винн, наш Винн-Виночерпий!
— Слегка постаревший и растолстевший, но это я. И к тому же сменивший фамилию.
— Подобного рода встречи поистине поразительны, — сказал посетитель, опускаясь в кресло и впиваясь взглядом в Каррадоса. — Я-то сменил не только фамилию. Как ты узнал меня?
— По голосу, — ответил Каррадос, — он заставил меня вспомнить твою маленькую прокуренную каморку на чердаке, где мы собирались…
