– Два и десять, – сообщил водитель.
Я вручил ему пять долларов:
– Все в порядке, приятель, большое спасибо.
Он с ухмылкой взглянул на меня:
– Собирался тебе доложить, что черта с два ты меня одурачил, и теперь доложу – зря стараешься.
И укатил прочь.
Я подхватил свою легкую сумку, вернулся к автомобилю Хейзл и сказал:
– О’кей. Обождем, пока такси уедет подальше, потом снова разворачивайтесь и возвращайтесь на ту улицу.
Я уселся позади Хейзл в приземистом автомобиле того типа, где на редкость просторно ногам, так что она имела возможность продемонстрировать массу нейлона. Ноги у нее оказались просто великолепными.
Хейзл красноречивым жестом одернула юбку, издала нервный смешок и сказала:
– Все без толку, Дональд. Я просто не в состоянии управлять этим чертовым автомобилем, не выставляясь напоказ.
– Нисколько не возражаю, – бросил я.
– Не сомневаюсь, – отрезала она. – Может, такси уже далеко отъехало?
– Нет. Пускай заберется подальше в поток, чтоб шофер не заметил, что мы опять разворачиваемся. Пускай думает, будто мы едем за ним… просто на случай, вдруг кто-нибудь станет его расспрашивать.
– Боже, до чего вы подозрительны!
– Это порой окупается, – заметил я. – Ладно. Разворачивайтесь, и назад, на восток.
Хейзл развернула машину:
– Вы знаете, куда ведет эта дорога?
– Кружит где-то поблизости от Инглвуда, – сказал я. – Езжайте вперед.
Мы поехали по дороге, добрались наконец до места, где торчало несколько зданий, потом появились еще дома, потом перекресток, потом снова пошли постройки.
– Давайте-ка проскакивайте через перекрестки, – велел я. – А я послежу за дорогами позади. – И через какое-то время спросил: – Можем поехать куда-нибудь поговорить?
– Ко мне на квартиру, – предложила она.
– Не говорите глупостей. За вашей квартирой следят, точно ястребы.
– Дональд, я так не думаю.
– Почему?
– Потому что входила и выходила и никого вокруг не было. Я несколько раз проезжала мимо автомобильных стоянок и всякий раз полностью убеждалась, что никто не следит.
– Как вы это делали?
– Точно так же, как вы. Садилась в машину и разъезжала по множеству переулков, где можно приметить любое средство передвижения, которое вынырнуло бы позади.
– И уверены, что не заметили даже тени, проезжая на сигнал светофора в тот момент, когда он должен был переключиться, или что-нибудь в этом роде?
– Нет, Дональд. Я специально изображала подсадную утку на случай, если меня кто-то преследует.
– Все равно, – заключил я, – мы не воспользуемся вашей квартирой. Куда еще можно направиться?
– А как насчет вашей квартиры?
– За ней тоже могут следить.
– У меня есть подруга. Могу звякнуть. По-моему, она нас к себе пустит.
– О’кей, – сказал я. – Поехали к телефону.
Мы свернули на бульвар. Хейзл остановилась у телефонной будки, позвонила, вернулась и сообщила:
– Все в порядке. Подруга оставляет дверь незапертой и выделяет нам полтора часа. Наверняка больше и не понадобится.
– Возможно, – буркнул я. – Где это?
– Недалеко. Доберемся за десять минут. Она решила, что у меня интрижка с женатым мужчиной, и умирает от любопытства.
Я повернулся на сиденье и продолжал посматривать, не ползет ли кто за нами.
– Так как же? – спросила Хейзл.
– Что?
– Да или нет?
– Не понял.
– У меня интрижка с женатым мужчиной?
– Откуда мне знать?
– Ну ладно. Спрашиваю прямо. Вы женаты, Дональд?
– Нет. А что?
– Ничего.
– Да ведь вы-то замужем, – напомнил я.
Она собралась было что-то ответить, однако сдержалась.
Мы подъехали к дому ее подруги, припарковали автомобиль, поднялись в лифте на пятый этаж. Хейзл Даунер безошибочно прошагала к квартире и отворила дверь.
На грациозные движения ее длинноногой фигуры было любо-дорого поглядеть.
Квартира оказалась прелестной, по-настоящему дорогостоящей.
Я обождал, пока Хейзл усядется.
Она предпочла диван, я подошел и опустился рядом.
– Хорошо, давайте теперь выяснять правду.
– О чем?
– О деньгах.
– Но я рассказала вам о деньгах истинную правду.
– Не будьте идиоткой, – предложил я. – Я хочу знать правду подлинную. Не желаю, чтобы меня водили за нос.
– Ведь вчера мы со всем этим покончили.
– Нет, не покончили, – возразил я. – Вчера вы пудрили мне мозги дядей и всем прочим. Сейчас мне нужна реальная подноготная.
– Зачем, Дональд? Вы узнали, где деньги?
– По-моему, мне удастся их вам вернуть.
Она подалась вперед, глаза засверкали, губы приоткрылись.
– Все?
– Пятьдесят тысяч.
– Дональд, – пробормотала она, – я… Дональд, вы просто великолепны! Ужасно!
Она смотрела на меня снизу вверх, приподняв подбородок, ожидая поцелуя. Я сидел, выжидал, уставившись в окно.
– Дональд, – выдохнула она, – вы столько для меня сделали…
– Ну, отлично, – оборвал ее я. – И теперь вы тянете время, чтобы выдумать неплохую историю. Это явно единственный из знакомых вам способов тянуть время. Разумеется, вы с успехом воспользовались также временем, прошедшим со вчерашнего дня, чтобы пораскинуть мозгами.
– Правда, – со смехом призналась она.
– Что ж, давайте послушаем.
– Стэндли дал мне эти деньги.
– За что?
– Я должна представить вам смету?
– На пятьдесят тысяч долларов просто обязаны.
– Стэндли играет, причем по-крупному. И всегда помнит, что его могут перехитрить, задержать или даже ограбить.
– Дальше.
– Держит какую-то сумму в банке, но желает иметь деньги в таком месте, откуда их можно вынуть в любой час дня и ночи – наличными.
– Ну и что?
– А то, что время от времени он выдавал мне тысячедолларовые банкноты. И говорил, что они мои. Тогда при проколе никто бы не смог заявить, будто это его деньги, а я сумела б ему пособить… если бы захотела.
– Фу, – фыркнул я. – Запросто объявили бы, будто деньги его и что…
– Нет, Дональд. Каждый раз, выдавая мне те банкноты, он маникюрными ножницами отрезал от уголка крошечный кусочек… и в конце концов набежало пятьдесят тысяч… а потом он от меня удрал… и, по-моему, весь куш достался его последнему увлечению.
– Но ведь он передавал деньги вам в собственность, так что…
Раздался громкий стук в дверь.
– Лучше взгляните, кто там, – велел я.
Хейзл раздосадованно махнула рукой:
– Разносчик какой-нибудь, или кто-то зашел навестить подругу. Минутку.
Она вскочила, одернула юбку, пошла к двери, с присущей ей грацией переступая длинными ногами, открыла и чуть не рухнула, сбитая с ног, когда в квартиру ворвался, с грохотом захлопывая за собой дверь, Фрэнк Селлерс.
– Привет, малыш, – бросил мне сержант.
– Вот это мне нравится! – сердито воскликнула Хейзл Даунер. – Да как вы смеете вваливаться сюда таким образом! Вы…
– А теперь оба немедленно прекратите валять дурака, – приказал Селлерс.
– Я не желаю, чтобы вы разговаривали со мной подобным тоном, – заявила Хейзл Даунер. – Вы…
– Послушайте, Хейзл, – перебил я, – вы знаете какого-нибудь хорошего адвоката?
– Да, а что? – переспросила она.
– Позвоните ему и попросите поскорее приехать, – посоветовал я.
– Никому из вас это не принесет ничего хорошего, – пригрозил Селлерс. – Я предупреждал тебя на сей счет, Дональд. Я тебя под орех разделаю и не собираюсь прибегать к анестезии при проведении операции.
– Свяжитесь с адвокатом по телефону, – твердил я Хейзл Даунер, – и пошевеливайтесь.
Селлерс уселся в кресло, положил ногу на ногу, вытащил из кармана сигару, откусил кончик, выплюнул его в пепельницу и чиркнул спичкой.
Хейзл двинулась к телефону. Селлерс сгреб ее в объятия.
– Она звонит адвокату, – пояснил я. – Любой гражданин имеет на это право. Попробуйте остановить ее и увидите, что получится.
– Уберите руки, – сказала Хейзл. Селлерс поколебался и разжал руки.
– Ладно, давай звони своему адвокату. А потом я вам обоим кое-что покажу.
Селлерс зажег сигару. Хейзл тихо поговорила по телефону и положила трубку. Сержант вытащил изо рта сигару, оглядывая возвращавшуюся к дивану Хейзл Даунер.
– Ну, ясноглазая, – объявил он, – теперь ты действительно вляпалась.
– Вы выдвигаете против меня какое-то обвинение? – поинтересовалась она.
– Пока, – кивнул Селлерс, – в сокрытии краденого и преступном сговоре. На мой взгляд, можно сделать еще один шаг и предъявить обвинение в отказе от судебного преследования ради вознаграждения, в попытке вымогательства и еще кое в чем.
Он повернулся ко мне. Глазки его горели от едва сдерживаемого гнева.
– А ты – двуличный ублюдок!
– Что вы имеете в виду под «двуличным»?
– Я предупреждал, чтобы ты оставил это дело в покое.
– Предупреждали, – подтвердил я. – Но вы не законодательное собрание. Вы не издаете законов. Я вам дорогу не перебегал. Не обещал отойти в сторону. Я веду законный бизнес.
– Это по-твоему!
