– Чем я и занимаюсь. Но есть возможность, что на какое-то время мне придется скрыться. Так что на всякий случай будь у телефона. Ты можешь мне понадобиться.
– Хорошо.
Я повесил трубку, вернулся в свой отель и подошел к портье за своим ключом.
– Мистер Баркли Фишер у себя? – спросил я.
– Он расплатился и выехал два часа тому назад, – ответил портье.
– Но он зарегистрировался у вас?
– О, да.
– Вы не скажете, когда он приехал?
– Я могу посмотреть в книге, если у вас есть причина интересоваться.
Я показал ему свою визитную карточку.
– Надеюсь, что дело не касается репутации отеля? – осведомился он.
– Ни в малейшей степени.
Портье заглянул в книгу и сказал:
– Он зарегистрировался без десяти одиннадцать вечера.
– Не может быть! – воскликнул я. – Он же был в это время в самолете…
– Простите, мистер Лэм, но наши документы очень точны, время регистрации проставляется автоматически и сверяется по встроенным часам. Вот видите, десять пятьдесят… нет, простите, десять пятьдесят одна.
– Спасибо. Вероятно, я что-то перепутал, – нашелся я.
– Надеюсь, все в порядке? – с некоторой тревогой спросил портье, радеющий о репутации отеля. – Я говорю, может, вас интересует, не было ли чего предосудительного?.. Здесь указано, что он зарегистрировался один.
– Да, это верно. В каком номере он жил?
– В 428-м.
Я еще раз поблагодарил портье, поднялся на лифте на свой пятый этаж, спустился по лестнице на четвертый и нашел горничную, которая убирала один из номеров.
– Как дела? – спросил я ее.
Она взглянула на меня, почуяла чаевые и улыбнулась.
– Отлично! Уже заканчиваю убираться.
– Хотите заработать пять долларов? – спросил я.
– Смотря за что, – ответила она, внимательно разглядывая меня.
– Пойдемте со мной и уберите номер 428, – сказал я. – Ко мне должны прийти гости, и я хочу, чтобы все было в порядке.
– Ну, это совсем просто. Погодите минутку. Я здесь почти управилась.
Девушка навела в комнате окончательный лоск и откатила свою тележку к 428-му номеру. Она открыла дверь своим ключом.
Я вошел вслед за ней и оглядел комнату. В мусорной корзине лежал багажный ярлык. Он был выдан пассажиру самолета компании «Юнайтед эйрлайнс», рейс четыреста шестьдесят первый.
Я достал из кармана расписание авиарейсов. Этот самолет вылетел из Лос-Анджелеса в семь часов вечера и прилетел в Сан-Франциско в девять.
Пока горничная убирала ванную, я быстро обыскал комнату. Багажная квитанция была единственной вещью, оставленной здесь Фишером.
Я пролистал телефонную книгу, нашел адрес «Иенсен трастмор компани» и позвонил туда.
Мне ответил очень приятный женский голос:
– «Иенсен трастмор компани».
Я объяснил, что хочу поговорить с Карлом Иенсеном, и меня соединили с его секретарем. У той тоже был очень приятный, я бы даже сказал, волнующий голос. И мне неожиданно пришло в голову, что именно эти крошки помогали развлекать участников конференции.
– Говорит Дональд Лэм, – представился я. – Мне хотелось бы увидеться с мистером Иенсеном по очень срочному важному делу.
– Он назначил вам встречу?
– Вы же знаете, что нет, – заметил я, – в противном случае вы не задали бы этот вопрос.
Она рассмеялась:
– Ну если уж вы так хорошо разбираетесь в наших правилах, то вам должно быть известно, что мне поручено выяснять, кто звонит и по какому делу. Причем предполагается, что все это я буду делать в тактичной форме.
– Так приступайте и проявляйте свою тактичность, – сказал я.
Она снова рассмеялась и предложила:
– Начинайте вы.
– Я частный детектив из Лос-Анджелеса, – уточнил я.
– Детектив?
– Совершенно верно.
– А по какому поводу вы хотите переговорить с мистером Иенсеном? – Ее тон сразу стал холодным.
– По поводу того, что произошло на конференции.
– Мне очень жаль, мистер Лэм, но мистер Иенсен несколько минут назад ушел завтракать и не скоро вернется. Если вы скажете мне, что именно вас интересует…
– Меня интересует, – перебил ее я, – письмо, полученное им от человека по имени Джордж Кэдотт, и я хочу обсудить с мистером Иенсеном некоторые вопросы, связанные с этим письмом.
– Как вы назвали того человека?
– Кэдотт, – сказал я. – К-э-д-о-т-т.
– Подождите минутку, – сказала секретарь. – Сейчас я попробую связаться с мистером Иенсеном.
Наступило молчание, потом я уловил неясный шорох и перешептывание на том конце провода. Через несколько секунд в трубке раздался мужской голос:
– Карл Иенсен слушает.
– О, как поживаете, мистер Иенсен? Насколько я понял, вы шли завтракать?
– Да, меня перехватили у лифта. Так что насчет письма, которое, как вы предполагаете, было написано мне?
– Письмо, в котором вы обвиняетесь в эксплуатации молодых женщин и попытках использовать греховность и соблазн в развитии своего бизнеса.
– О ком вы, черт возьми, говорите?
– О Джордже Кэдотте.
– Я не знаю никакого Джорджа Кэдотта и понятия не имею, о чем вы говорите.
– Если вы сможете встретиться со мной до ленча, – ответил я, – то я сообщу вам некоторые подробности, которые вам пригодятся, когда полиция начнет задавать вам вопросы.
– Где вы сейчас находитесь?
Я назвал свой отель.
Он колебался некоторое время, потом спросил:
– Как, вы сказали, вас зовут?
– Дональд Лэм.
– Хватайте такси, Лэм, и приезжайте сюда. Я не знаю, о чем вы говорите, но когда человек по телефону сообщает такие вещи, мне хочется взглянуть ему в глаза и составить о нем собственное мнение.
– Выезжаю сейчас же. – Я положил трубку.
Выйдя из отеля, я нашел такси и через пятнадцать минут был в конторе Карла Иенсена.
За секретарским столиком сидела очаровательная блондинка с фиалковыми глазами. Она догадалась, кто я такой, в ту же минуту, как я открыл дверь.
– Мистер Лэм? – пропела она.
Я кивнул.
– Я была тактичной?
– Весьма.
– Мистер Иенсен ждет вас. Пройдите, пожалуйста, сюда.
Я открыл дверь с табличкой «Карл Иенсен».
Хозяин кабинета оказался мужчиной лет сорока, атлетического телосложения, с каштановыми волосами, серо-голубыми глазами и, видимо, молниеносной реакцией.
Он стремительно поднялся с кресла, выбросил вперед руку и стиснул мою в крепком рукопожатии. Оглядев меня с ног до головы, сказал:
– Вы не похожи на детектива.
– Благодарю вас.
– За что?
– Я стараюсь не быть похожим.
– Почему?
– Это помогает в работе.
– Я всегда представлял себе людей вашей профессии высокими и сильными, с тяжелой походкой и пристальным взглядом, который заставляет собеседника признаться во всех преступлениях разом.
– Вы просто насмотрелись детективных фильмов, – сказал я.
– Возможно, – согласился он со смехом. – Садитесь. Так что вас интересует?
– Джордж Кэдотт, – ответил я, усаживаясь в кресло.
– Послушайте, Лэм, выясним все до конца. Я не знаю никакого Кэдотта, но вы сказали, что хотите поговорить со мной о чем-то, что произошло на последней конференции.
– Лоис Марлоу, – произнес я.
– А что с Лоис Марлоу?
– Вы ее знаете?
– Ну вот, вы уже задаете вопросы.
– Мне за это платят мои клиенты.
– И что же вы хотите о ней знать?
– Ничего, – ответил я. – Мне о ней все известно. Я знаю о том, что она напоила допьяна Баркли Фишера и что Джордж Кэдотт написал вам письмо с угрозами. Ну как, вы согласны выложить карты на стол?
– Почему я должен это сделать?
– Джордж Кэдотт поссорился со многими людьми.
– Ну и что же? Это часто случается, – усмехнулся Иенсен. – Кроме того, я не имел удовольствия лично быть знаком с Кэдоттом.
– Джордж Кэдотт, – продолжал я, – считал себя избранным свыше, чтобы переделать мир. Он намеревался изъять грех и соблазн из секса, а секс из коммерции.
– Непомерно большая задача для одного человека, – обронил Иенсен, испытующе глядя на меня.
– Итак, – продолжал я, – он написал вам письмо, в котором предупреждал, что вы понесете ответственность за зло, причиненное его жене…
– Его жене! – воскликнул Иенсен, вскочив с кресла.
– Конечно, Лоис Марлоу – его жена, – сказал я. – Они разведены, но он продолжал видеться с ней.
– Боже мой! Я понятия не имел, что он ее бывший муж!
– Вот так-то лучше, – сказал я. – Теперь, если вы согласны играть в открытую, я могу рассказать вам кое-что еще.
– Что именно?
– Кто-то выследил Джорджа Кэдотта в мотеле в Вальехо и убрал его со сцены.
– Как убрал?
– Всерьез и надолго.
– Он… он…
– Продолжайте, – сказал я. – Что же вы замялись?
– Он… убит?
– Блестящая догадка.
На секунду Иенсен растерялся, но тотчас снова овладел собой. Его лицо сохраняло бесстрастное выражение, серо-голубые глаза смотрели на бювар, но было ясно, что в эти минуты его мозг работает, как ротор турбины.
– Так вы считаете, что это мне поможет? – спросил он через некоторое время.
– Да.
